завидую! Мои гуманитарные оболтусы по сравнению с ними — олигофрены!
Ирина похлопала себя по щекам:
— Не смущай, я и так вся красная.
Она убежала за кулисы, а Татьяна, чуть понизив голос, доверительно сообщила Михаилу:
— Честно говоря, мне впервые понравилось то, что она сделала. Я ведь всегда этим интересовалась, мы давно дружим. И, между нами, — раньше была просто чепуха на постном масле! Она ведь лет десять занимается самодеятельностью, я уж намекала, — может, бросишь? Ни в какую! Это, мол, ее призвание! Но в этот раз — удача! Вы ведь согласны?
— Замечательный спектакль, — согласился Михаил, шаря взглядом среди артистов. Милены не было. Он хотел поискать девочку, но директриса не отпускала его. Она, как видно, считала своим долгом занять гостя приятной болтовней. При этом Татьяна не забывала слегка сплетничать о лучшей подруге:
— Конечно, личной жизни у нее никакой, Иринка всю душу театру отдает… И поверите — ведь не ради денег! У нее очень состоятельные родители. Правда, отец сейчас умер, но был знаете кем? — Она значительно завела глаза к софитам. — Большой человек в Мосэнерго. И мама там же подвизалась, не на последней должности. Они бы ее спокойно в МГИМО пристроили, но она сама выбрала педагогический. Опять призвание — и делай с ней, что хочешь! Иринка у нас была первая богачка на курсе — машина, своя кооперативная квартира… Да и сейчас не бедствует, будьте уверены. Только афишировать этого не хочет. А театр — чистая благотворительность!
Она заговорщицки улыбнулась Михаилу:
— Как вы думаете — дали бы ей бесплатное помещение для театра без взятки и связей? Верьте в это, если хотите, а я не поверю! Но человек она душевный, милый… — И внезапно закончила:
— Жалко ее ужасно.
В этот миг Михаил увидел девочку. Она сидела в полутемном углу и, глядя в зеркальце, тщательно стирала грим.
На ней все еще был синий халатик-кимоно. Многослойный яркий ситцевый пояс она сняла и положила рядом.
Михаил извинился перед директрисой и подошел к Милене. Та заметила его, только когда он склонился над ней:
— Ну, привет, Чио-Чио-Сан!
Девочка с перепугу выронила комок ваты, которой стирала грим, и закрыла рукой лицо — все в цветных полосах. Михаил удивился:
— Что ты так пугаешься? Я тебя ругать не буду. — И тихо добавил:
— Хотя, честно говоря, ругать надо. Это я, значит, рекомендовал тебя Ирине Сергеевне?
— Вы ей не говорите, — быстро попросила Милена. — Пожалуйста, не говорите.
— Ну, не буду, — пообещал он и присел рядом на кучу тряпья. — Как поживаешь?
— Неважно, — не глядя больше в его сторону, ответила Милена. Она опять принялась стирать грим. Это взрослое занятие как будто прибавило ей несколько лет.
Она говорила отрывисто и тоже как-то не по годам желчно:
— Олю позавчера хоронили. Дома такая тоска. Почему я должна там сидеть?
Михаил успокоил ее, сказав, что, безусловно, она может делать что угодно. Но все же попросил рассказать, почему она отправилась именно в эту театральную студию.
Неужели увлеклась театром?
— Да, — бросила она, скатывая в комок очередной клок ваты. — А что мне еще делать? Знала, что есть эта студия, и пришла.
— Давно?
— Вчера! — Она отвечала уже с неприкрытой злобой, но при этом старалась говорить тихо. — Что вам еще от меня нужно? Я устала!
Михаил молча отошел от нее. Актеры уже расхватали стаканчики с шампанским. Директриса, обняв за плечи Ирину, говорила хвалебный тост в ее честь Та улыбалась и слегка взбалтывала в стаканчике шипящее «Советское шампанское». Михаила тоже заставили взять стаканчик и выпить. Он сделал это через силу — настроение было ни к черту. «Грубиянка, хамка! — твердил он про себя. — И на черта я с ней возился, зачем помогал! Только что не послала! Все они такие — и Милена, и Дашка, и Люба ничем не лучше этих соплюшек! Чем больше с ними носишься — тем больнее кусают! Да пошли они все!»
Он выпил и стал прощаться. Ирина, уже слегка опьяневшая, а может, просто возбужденная после спектакля, неожиданно схватила его за руки. Хватка у нее была сильная, хотя руки миниатюрные:
— Нет-нет, не отпущу! Вы же еще не знаете — у меня для вас подарок!
— Ну а это уже слишком. Я написал о вас только потому, что мне понравился спектакль. — Он пытался вежливо освободить руки, но она только крепче сжала пальцы — Михаил, я обижусь, если вы уйдете Специально для вас готовила подарок, на память о спектакле, а вы?!
Хотя бы спросите — что это такое?
Оказалось, что Ирина купила для него в антикварном магазине бронзовую японскую тушечницу начала века.
— Во-первых, вы человек пишущий, — ласково говорила она. — А во-вторых — это будет вам на память о нашем спектакле. Если бы вы знали, как я счастлива, что у нас все получилось! Мне так понравилась эта пьеса, но я совсем не верила, что все пойдет как нужно… Это просто фантастика, что мы это сделали! Правда? — обратилась она к артистам.
Те ее поддержали. Михаил взглянул в тот угол, где снимала грим Милена. Девочки там уже не было. Не было ее и среди веселящихся артистов Подошла поздороваться Наташа. Она уже не хромала и выглядела счастливой. В руке у нее похрустывал опустевший пластиковый стаканчик.
— Вы эту девочку новенькую ищете? — обратилась она к Михаилу. — Олину сестру? Она уже ушла. Съела пирожное и ушла. Сказала, что ее родители ждут.
— Кстати, как вам понравилась на сцене ваша протеже? — осведомилась Ирина — Для первого раза, да еще почти без подготовки — недурно!
Он согласился и спросил, как же Ирина решилась на такой смелый шаг — ввести новую актрису, которая только вчера попросилась в театр.
— С ее старшей сестрой вы поступили куда строже, — напомнил он Та отмахнулась:
— Ее старшая сестра не согласилась бы на такую маленькую роль! Тут нечего сравнивать. Там был просто какой-то фонтан амбиций, прости меня. Господи…А это просто застенчивый ребенок.
«Подожди, этот ребенок еще тебе покажет», — подумал он. Воспользовавшись тем, что женщина наконец выпустила его руки, он быстро попрощался и обещал не забывать их театр.
— При случае попробую устроить статейку про вас в какой-нибудь популярный журнал, — пообещал он. — Хотя с молодежной прессой я никогда не работал и связей там у меня мало.
Ирина заранее поблагодарила. Она виновато сообщила, что подарка у нее при себе нет — оставила дома, надеялась, что после фуршета Михаил к ней заедет — Вы же так отнекивались от приглашения, и я была не уверена, что вы вообще явитесь, — пояснила она. — Может, задержитесь на полчасика? Я даю слово — потом отвезу вас, куда скажете.
Но он отказался. Тогда она взяла с него слово, что завтра Михаил позвонит ей домой — она весь день будет дома — и скажет, куда подвезти подарок. На прощание Ирина крепко пожала ему руку, и он снова удивился — до чего сильные и жесткие эти маленькие пальцы!
Она лично проследила за тем, чтобы ребята сложили весь мусор в пластиковый мешок — неприлично оставлять после себя грязь. От пирожных и бутербродов, не говоря уже о шампанском, не осталось ничего — аппетиту молодежи был превосходный, а шампанского на каждого пришлось всего по стаканчику. Директриса позаботилась о том, чтобы актеры не напились. Ирина попрощалась с подругой и вывела актеров из школы. При этом она очень напоминала маленькую суетливую курочку, которая возглавляет отряд изрядно переросших ее, голенастых цыплят.
— Теперь по домам, отдыхайте, — напутствовала она их. — Впереди три выходных. Во вторник собираемся в нашем кинотеатре, как обычно. Лида, вытри бровь, у тебя над глазом грим остался. Ну, счастливо!
И, не дожидаясь, когда все разойдутся, она уселась в машину. Если бы кто-нибудь из этих ребят знал, до
