– Я понимаю, что мне помогут, только не хочется просить.
Валерия Львовна склонила голову, и мне показалось, что она не слишком мне поверила. Скорее всего, решила, что у меня натянутые отношения с родителями.
– Хороший подход к жизни, – сказала она шутливым тоном. – Моему сыну бы такой… Ну ладно. В конце этой недели ты все равно получишь гонорар за свой репортаж. А пока придется набраться терпения. И кстати, для тебя есть интересное задание.
Как я была наивна, полагая, что мне с места в карьер доверят заниматься радиожурналистикой! Например, брать интервью у какой-нибудь знаменитости, приглашенной в студию. Или хотя бы участвовать в записи. Мне всучили огромную коробку с письмами. Мое первое задание состояло в том, чтобы их прочитать! А второе – отобрать наиболее интересные.
– Тут у нас был конкурс по поводу наступления нового тысячелетия, – объяснила Валерия Львовна. – Мы предложили слушателям написать речь и начать ее словами: «Ну вот и наступил двадцать первый век!» А дальше – по усмотрению. Лучшие письма зачитаются в эфире, это будет продолжаться, наверное, месяца три. А потом будет розыгрыш призов.
– Сколько же тут писем?! – пробормотала я, разглядывая туго набитую коробку. Она стояла в углу кабинета, до поры до времени прикрытая разорванным плакатом «Машины времени». Как выяснилось потом, этот конкурс был головной болью сотрудников станции, поскольку придумал его Толя, и письма собирался отбирать самостоятельно. Прочая почта распределялась по рубрикам или поступала конкретно на имя какого-нибудь ди-джея. Но поскольку Толя ушел, конкурс повис в воздухе. Разгребать эту огромную коробку, так сказать, отдуваться за чужие грехи никому не хотелось. И естественно мне, как новенькой…
Я слабо сопротивлялась. Сказала, что рассчитывала почаще выезжать на задания. Призналась, что плохо разбираю написанное от руки. Но Валерия Львовна неодобрительно подняла бровь:
– Ты теперь в штате, так что будь добра, делай, что велят. Как видишь, у нас тут не одни розы, есть и шипы. А с письмами, если взяться как следует, можно управиться за неделю.
Катя – журналистка, сидевшая напротив, подняла на нас глаза и покачала головой. Валерия Львовна раздраженно сняла очки:
– Ну за десять дней. И все. Работай. Компьютер можешь выключить, для начала просто прочитай все и отложи лучшие письма в сторону. У тебя филологическое образование, так что сама должна понять – где стоящий текст для эфира, а где…
– Дерьмо, – неожиданно сказала Катя.
Валерия Львовна сообщила, что мы все находимся в общественном месте, и ушла. Когда за ней закрылась дверь, девушка лениво поднялась из-за стола и подошла ко мне:
– С ума сойти, почему ты согласилась?!
– А я могла отказаться? – удивилась я. Катя мне нравилась, мне давно хотелось с ней поговорить, но при этом казалось, что я ей глубоко безразлична. Зато теперь она проявила глубокое сочувствие. Помогла мне подтащить тяжелую коробку к столу и, сбросив плакат, выгребла оттуда первую пачку писем:
– Господи, времени-то у людей сколько, пишут и пишут… Придется тебе брать работу на дом.
– А какие призы? – поинтересовалась Аня, сидевшая у дверей. Она, не отрываясь, смотрела на экран монитора и быстро щелкала «мышкой». Искала в Интернете очередную информацию из жизни зарубежных звезд. Как бы я хотела оказаться на ее месте! Но увы, интернет-время предоставлялось только старым, матерым сотрудникам, которые гарантированно не стали бы играть в сетевые игры и ходить в порно-сайты. Видно, я никакого доверия еще не вызывала.
– Призы такие же, как и вся эта затея, – фыркнула Катя. – Дерьмовые! Мы еще полгода назад получили по взаимозачетам кучу макулатуры по домоводству. Вот ее и разыгрываем.
– А, это «Обед без проблем», – без энтузиазма откликнулась Аня. – Господи, какое, в самом деле, дерьмо… И кстати, хочется есть.
– И кстати, рабочий день кончился. – Катя бегло просмотрела первое письмо, порвала его и бросила в корзину для бумаг. – Вот так и действуй! Я еду домой, кто со мной?
Я ответила, что останусь. Аня тоже сказала, что задержится. Никак не может пробиться в нужный сайт. Катя попрощалась и ушла.
Полчаса в комнате было тихо. Я читала третье письмо. Два первых потрясли меня кучей грамматических ошибок и беспросветной банальностью. Писавшие были искренне рады тому, что третье тысячелетие уже наступило… Впрочем, это утверждение было на совести того, кто придумал тему. Третье письмо было поинтереснее. То ли человек пытался изобразить похмелье, то ли в самом деле страдал от этого недуга. Я зачиталась и вздрогнула, когда ко мне обратилась Аня:
– Кажется, Валерия собралась на тебе пахать. Ты этого пока не замечаешь?
Я подняла голову:
– Сейчас начинаю замечать. Но пока… Мне как-то неловко протестовать. Тем более что я постоянно опаздываю.
– Мы все опаздываем, – легко ответила она. Сняла очки, в которых работала, и с болезненным вздохом потерла переносицу. – Конечно, кроме тех, кто выходит в эфир. Знаешь, что я тебе посоветую? Спихни эти письма как можно скорее. Вообще их не читай. Напиши сама штук двадцать, возьми конверты от настоящих писем, а остальное выбрось.
– Да что вы! – испугалась я. – А как же призы…
– Да кому они нужны! А тебе нужны деньги, я так поняла?
Я согласилась. Аня насмешливо кивнула:
– Конечно, ты можешь просидеть над письмами месяц, а потом Валерия отпустит тебя на репортажи. Тогда помимо зарплаты будешь получать и гонорары. Но – через месяц. Рассчет у нее простой – в январе она раздаст репортажи старым сотрудникам, а тебе, как новичку, ничего не достанется. Ты у нас вроде как набираешься опыта!
Она презрительно кивнула на письма:
– Вот таким образом. Да это же абсолютно бессмысленная работа! Даже если будут приличные тексты, их все равно придется редактировать. А это все равно, что писать самим. А что касается призов – им прямая дорога в мусорный ящик. Я читала этот «Обед без проблем». Там сплошные опечатки.
В ее голосе послышалась злость:
– Стыдно предлагать такие хреновые призы! И вообще, мне все это осточертело! И что ты сюда так рвалась, не понимаю! Ты же видела, что Толя сбежал. А он был нормальный парень, ему тут было просто душно. И ты задохнешься. Я уже вижу.
Я промолчала. У меня и так было тяжело на душе. Я надеялась, что хоть на работе смогу забыть о своих неприятностях, а тут… Эта коробка с письмами просто придавила меня. На неделю или на месяц – какая разница. Главным было то, что я опять ошиблась. Опять схватила не тот приз. Ну почему мне так не везет?! Я была очень близка к тому, чтобы задуматься о смысле жизни. Опасная тема, когда на душе так нехорошо.
– Я не могу уйти, – сказала я наконец. – Это моя первая постоянная работа за последнее время. Если нужно прочитать миллион писем, чтобы тут закрепиться, я их прочитаю.
Аня неожиданно улыбнулась:
– Правильный подход, ничего не скажешь. Ну и чего ты думаешь здесь достичь? Кроме зарплаты, конечно.
– Я хотела бы вести какую-нибудь программу, – несмело призналась я. – Выходить в эфир… Я понимаю, что этого трудно добиться, но надеюсь…
– О боже, – вздохнула она. – А знаешь, на что надеюсь я? Найти себе местечко получше и свалить отсюда. Кстати, этим я сейчас и займусь.
Она выключила компьютер, достала пудреницу. Разглядывая свое лицо в зеркальце, Аня поинтересовалась, где я заполучила эту царапину?
– Так, случайно свернула не за тот угол, – шутливо ответила я. И в общем, была права.
Аня ушла в половине седьмого, посоветовав мне не выпрыгивать из кожи и тоже ехать домой. Я просидела за следующим письмом минут десять и до меня в конце концов дошло, что его написал какой-то безграмотный шутник. Оно отправилось в корзину. Еще десяток таких писем, и я сама начну делать ошибки в простых словах. Нужно было поступить, как мне советовали коллеги. Взять работу на дом – там и стены
