сообщила, что если я не приеду, они сами все ко мне приедут. И я быстро собралась в путь.
Жанна отреагировала на мое появление несколько странно. До моего прихода она явно плакала. Когда же я вошла в комнату и меня представили, она разом поджала губы и принялась вытирать глаза носовым платком. Я не могла взять в толк, какую пользу можно извлечь из моего участия. Жанна сразу замкнулась, как будто я была ее врагом. Мне тоже было неловко. Особенно смущало то, что я не знала отчества этой женщины. Она годилась мне в матери, и к тому же я не так давно закончила школу и не могла называть учительницу просто по имени.
Ксения объяснила:
– Вот, мы уже сутки тут заседаем. Жанна все звонит домой, но там никто не берет трубку. Я ей говорю, чтобы она возвращалась – вдруг Татьяна приедет.
– Она не приедет, – глухо и враждебно ответила Жанна. – Я чувствую.
Дети к тому моменту перешли в другую комнату. Алеше было пора спать, и мать Ксении укладывала его. Старший брат, похоже, заинтересовался этой церемонией. У него-то не было заботливой бабушки, которая стала бы с ним возиться.
– Жанна все еще думает, что я приложила руку к исчезновению Тани, – ничуть не смущаясь, заявила Ксения. У нее был такой вид, будто она провела ночь без сна. Возможно, так оно и было. В комнате была какая-то наэлектризованная атмосфера. Ругань и взаимные упреки остались во вчерашнем дне, но и сегодня эти женщины не чувствовали друг к другу симпатии. Обе были измучены, злы друг на друга, и обе не собирались сдаваться.
Я присела на диван. Отметила про себя, что голова стала ясной, и если не считать общей слабости, то чувствую я себя неплохо. Даже Ксения отметила, что у меня бодрый вид.
– Я тут пытаюсь втолковать Жанне, что ничего не выиграла ни от смерти Ивана, ни от исчезновения Татьяны, – несколько официально сказала Ксения. – Меня не слушают.
– Я вас в его смерти не обвиняю, – тихо ответила Жанна.
Ксения нахмурилась:
– Еще бы обвиняли! Я весь тот день сидела дома, с Алешкой!
– Я вас не виню, – повторила та, будто ничего не услышав. – И я понимаю, что вы лишились всего…
В ее голосе прозвучала какая-то странная нотка – мне показалось, что она злорадствовала, хотя очень старалась это скрыть.
– Да, я лишилась всего, – нервно ответила Ксения. – Что же вам еще от меня нужно? Татьяна получит и дом с участком, и эту квартиру. Тем более она тут прописана. Да ради бога – пусть хоть завтра приезжает сюда, со всеми вещами… Да хоть бы и с вами за компанию!
Жанна подняла на нее растерянный, близорукий взгляд:
– У меня есть своя квартира, не беспокойтесь.
– Я не беспокоюсь. Это вы беспокоитесь! – бросила Ксения. – Да вы посудите здраво – даже если с Татьяной что-то случилось, что я выигрываю?! Остается ее сын, и тогда он – наследник! А моему Алешке все равно дадут фигу с маслом! Что же мне беспокоиться! На поминках я своими руками передала ей папку с документами на дом и участок!
Жанна беспокойно зарезала на стуле и вдруг обратилась ко мне:
– Мне сказали, что вы последняя видели Ивана живым… Это правда?
Я подтвердила. Но все-таки добавила, что это далеко от истины.
– Последним его видел убийца, – сказала я. – Мы расстались за несколько часов до его смерти… За час как минимум.
– Да, я знаю… – Она продолжала разглядывать меня, неожиданно беззастенчиво. Потом достала из футляра очки и наконец надела их. Теперь ее лицо приобрело законченность – этой детали явно недоставало. Она даже разговаривать стала уверенней.
– Я знаю, кое-кто думает, что Таня была заинтересована в его смерти, – сказала она, нарочито не глядя в сторону Ксении. Та только хмыкнула, давая понять, что намек не пропал даром. – Но я вас уверяю – у нее и в мыслях такого не было!
Жанна горячо заговорила о том, каким бескорыстием и отсутствием практичности отличалась ее подруга. Она все время упоминала о ней в прошедшем времени, и мало-помалу мне стало казаться, что с Татьяной в самом деле что-то случилось. Уж очень она была в этом уверена!
– Она никогда не думала о деньгах, – сказала Жанна. – У нас в школе есть платные классы, с углубленным изучением предметов… Сами понимаете, учителей не хватает, ставки маленькие, у детей часто нет того или иного преподавателя… Ну и совет школы решил, что справедливее будет укомплектовать платные классы, чтобы нанимать учителей со стороны, за дополнительную прибавку к зарплате… Так вот, Татьяна вполне могла взять себе старшие классы, по литературе… Нужно было только написать заявление. Руководство ее ценит, она очень талантливый преподаватель. Но она отказалась.
Жанна с восторгом и вместе с тем с каким-то сожалением сообщила, что у Татьяны были странные, несовременные представления о деньгах. Она не ценила в людях деловые качества, ей казалось, что они портят человека. И сама была начисто их лишена. Отличалась излишней щепетильностью – потому и отказалась от платных классов.
– Ей казалось, что это несправедливо по отношению к детям, чьи родители не могут доплачивать учителям, – пояснила Жанна. – В результате, взяли другого человека, менее достойного… Ну это наши школьные дрязги, вам неинтересно. Я просто хочу, чтобы вы поняли – Татьяна и думать не могла что-то получить от бывшего мужа! Она даже от алиментов хотела отказаться!
– Вот как? – снова фыркнула Ксения. Она стояла у притолоки, в наполеоновской позе – скрестив руки на груди. – Почему же не отказалась?
Жанна почти зашептала, опуская глаза:
– А вы будто не знаете? Как же ей содержать ребенка на свою зарплату?
Ксения вздернула плечи и перевела взгляд на меня. Я недоумевала. Моя роль в этом представлении оставалась для меня загадкой. Жанна тихо заметила, что все деньги, которые привозил Иван, Татьяна всегда тратила только на сына. На себя – ничего, даже когда задерживали зарплату.
– А вот когда Иван погиб, все изменилось, – еще тише, как-то безнадежно произнесла она.
– Еще бы, – заметила Ксения. – Сразу появился интерес к жизни!
– Прекратите на нее наговаривать! – повысила голос Жанна. Ее очки угрожающе блеснули. – Ей самой ничего не нужно! Но с ней стало что-то происходить! Я все видела, потому и думаю, что теперь с ней что-то случилось! Я хотела поговорить с кем-нибудь, кто видел Ивана перед его гибелью! Тут что-то не так, творится нечто подозрительное! – И она в упор посмотрела на меня.
Ксения посоветовала мне не волноваться. Ей-то известно, что я ни в чем не виновата, а другие пусть думают, что хотят. «Другие», то есть Жанна начала рассказывать:
– Татьяна узнала о смерти бывшего мужа тридцать первого декабря. Она с детьми из старших классов как раз наряжала елку в школе, когда в учительскую позвонили. Я была там и взяла трубку. Звонил какой-то мужчина. Он не представился, только сказал, что ему срочно нужна Татьяна Чугайнова. Я сбегала за ней, и когда она разговаривала по телефону, была рядом. Она выглядела так странно! Положив трубку, замороженным голосом сообщила, что с Иваном случилось несчастье и что ей срочно нужно куда-то ехать. Она бросила и наполовину убранную елку, и сына, сказала, что неизвестно, когда вернется. Приехала незадолго до полуночи, машинально села за праздничный стол, но ничего не ела.
Зато выпила два бокала шампанского. Это так на нее непохоже! Она же вообще ненавидела алкоголь! Татьяна сообщила, что ее бывшего мужа убили. А потом, выслушав соболезнования (по лицу Ксении было ясно – она в эти соболезнования не верила), сказала, что теперь нужно вплотную заняться имущественными вопросами.
Меня это сразу удивило, – призналась Жанна. – Она была такая чувствительная, немножко не от мира сего… И хотя Иван давно ее бросил, я думала, она все-таки будет очень переживать… А ничего этого не было! Она сразу заговорила об участке – о том, что нужно скорее его продать!
Ксения улыбнулась уголками губ, но комментировать ничего не стала.
– Я спросила, к чему такая спешка, это же не срочно… – Жанна почему-то смотрела только на меня. – А она ответила, что срочно, даже очень. Была какая-то… Необычная. Может, потому что впервые выпила.
