— Кстати, Сережа, — заметил он. — Ты помнишь, конечно, того несчастного паренька, которого ты решил засадить?
— Которого мы решили засадить. — Сергей Павлович подчеркнул слово «мы». — Прекрасно, что же с пареньком? Натворил чего в тюрьме?
— Судя по всему, он ведет себя там прилично, его не обижают. — Адвокат тонко улыбнулся. — Но вот в чем загвоздка. Девочка явилась ко мне с настоящим ультиматумом: освободить ее друга или…
— Я же говорил, что это ее любовник! — взорвался Сергей Павлович.
— Да нет, не это, — успокоил его адвокат. — Парень, судя по всему, совершенно не интересует ее как мужчина. Он ее школьный приятель.
— Ладно, так что там у нас с ним?
— Девушка сказала, что не хочет больше встречаться с Женей, если ее друг останется в тюрьме.
— Она как-то связывает его арест с Женей? — стремительно обернулся Сергей Павлович.
— Нет, что ты! — возразил адвокат. — Просто она знает, чем я занимаюсь, думает, я могу помочь…
— Ты уже помог, — хохотнул Сергей Павлович. — Ну, нарочно не придумаешь. Значит, именно к тебе она бросилась за помощью? А почему она просит тебя? Почему его мамаша, например, этим не займется? Смотри, Колечка, они ее прочат себе в невестки, его родичи, если вперед высылают.
— Девочка занялась этим из дружеского чувства, — пояснил адвокат. — Надеюсь, ты знаешь, что это такое. Во всяком случае, я не вижу тут ничего подозрительного. Девочка очень расстроена, и ей придется помочь. Иначе она станет сама заниматься освобождением своего друга, а Женя останется не у дел.
— Не слишком он ее, значит, интересует, — заметил Сергей Павлович. — Ладно, делай как знаешь. — Он встал, давая понять, что его визит окончен. — Если она ни в какую не соглашается — освобождай парня. Что же делать… Нет, не так я представлял себе развитие дела..
— Мне тоже хотелось бы, чтобы оно шло в ускоренном темпе, — пожаловался адвокат. — Но разве это моя вина, что все тащится через пень колоду. В одном я уверен — лучше предоставить все естественному течению…
— Что ты имеешь в виду?
— Обойтись без тюрем и прочего, — понизил голос адвокат. — Дети сами разберутся, что к чему.
— Вот этого бы мне не хотелось, — нервно засмеялся Сергей Павлович.
— Кстати, любопытная деталь. — Адвокат, внезапно вспомнив о чем-то, пригласил приятеля к своему столу. — Взгляни-ка!
Он зажег настольную лампу и показал Сергею Павловичу какую-то потрепанную тетрадку, валявшуюся среди книг и папок. Сергей Павлович сначала взглянул с интересом, потом — с недоумением, а вернул записи со скукой.
— Чепуха какая-то, — сказал он, прощаясь.
— А по-моему, интересно… — пробормотал адвокат, когда за Сергеем Павловичем закрылась дверь.
Вера была дома и, судя по всему, с трудом держала себя в руках.
— Может, объяснишь, в чем дело? — спросил Сергей Павлович, проходя в спальню и усаживаясь рядом с Верой на кровать.
— Ни в чем, — коротко ответствовала она.
Он смотрел на ее юное гладкое лицо, на рот, с которого почти сошла помада, смотрел в ее взбешенные глаза, которые иногда могли быть такими спокойными, такими пугающе-серьезными… Именно серьезную Веру Сергей Павлович предпочел бы сейчас всему, но и речи не могло быть о том, чтобы затащить ее в постель.
Приходилось терпеть и ругаться.
— Отвечай, что ты выкинула! — потребовал он. — Сделала какую-то глупость, так? С Ленкой поругалась?
Вера отвернулась, выставив прямо перед его носом полное атласное плечо, перерезанное посередине тонкой бретелькой розовой ночной рубашки, которую она носила днем в жару, шастая по квартире.
— Я не ошибся, — утвердительно сказал Сергей Павлович.
— Не ошибся, — глухо подтвердила она. — Твоя дура Ленка меня выгоняет из межбанковского…
— Шутит, — попробовал утешить ее Сергей Павлович, хотя сердцем понимал: настало такое время, когда Ленка шутить не будет — слишком она обижена его невниманием после того случая с проверкой коммерческих банков.
— Шутит?! — Вера подняла с подушки голову и бросила на Сергея Павловича такой презрительный взгляд, что тому стало не по себе. — Ты бы пошел и послушал, как эта стерва шутит! Как она орала на меня! На весь отдел опозорила! Тебе, кричит, здесь не место! Работать не умеешь!
— И ты, значит, ей кое-что ответила? — спросил помертвевший Сергей Павлович.
— А ты как думал? — возмущенно спросила Вера. — Что мне, молчать прикажешь, когда меня говном поливают?! Ну я ей и сказала: кошка ты несытая, коза, вонючка старая, купи себе намордник…
— Дура, идиотка! — Ему не хватало слов, он задыхался от возмущения. — Ты все это ей сказала?!
Ответа не последовало.
— Сказала, я тебя знаю! — простонал он. — Мерзавка! Я знаю, зачем ты это сказала! Под меня копаешь, да?! Еще и про меня что-нибудь добавила?
— Я сказала, что намордник ей посоветовал купить ты. Чтобы она на мужиков не бросалась, — холодно ответила Вера.
— Чертова девка! — неистовствовал он, глядя на ее обнаженные, чуть загорелые лопатки — юные, желанные, ненавистные. — Мерзавка!
— Это я уже слышала! Скажи что-нибудь поновее. Между прочим, твоя Лена сказала, чтобы я даже на операционный отдел не рассчитывала. Она меня вообще выставить собралась, как я поняла.
— И правильно сделает! — Сергей Павлович все еще глядел на ее спину, не решаясь швырнуть в нее чем-нибудь. Он нутром чуял, что сейчас Веру злить опасно, — холодное напускное спокойствие всегда предшествовало у нее самым страшным бурям. — Ленка выгонит тебя и будет права. Ты надоела всем, — накручивал он подружку, не подозревая, что цели своей уже достиг — Вера была в бешенстве. — Мне, Ленке, всему своему отделу, моему отделу и операционному, кстати, тоже, хотя они с тобой общались редко… Сука ты безмозглая. Ты думаешь, меня с Ленкой так легко поссорить?
Да мы друг друга сколько лет знаем, сколько ссорились, сколько мирились! А ты влезла со своими глупостями… Ну, все! Теперь ни на что не надейся. Ленка тебя вышвырнет, только так!
Вера взорвалась, как первомайский салют, — красочно и громогласно. Извергаемые ею ругательства сначала забавляли Сергея Павловича, потом стали надоедать ему, а потом он испугался, что Вера завелась надолго и, пожалуй, собралась испортить ему весь вечер.
— Ну все, кончай! — потребовал он, когда Вера остановилась, переводя дух.
— Я только начала! — завопила она, кидаясь к нему с явным намерением расцарапать все, что можно, но Сергей Павлович успел отскочить от нее на другой конец комнаты и подготовиться к обороне.
Следующий наскок Веры кончился печально — она была отброшена на постель грубой мужской рукой. Сергей Павлович сказал ей пару ласковых слов и, кипя праведным гневом, ушел на кухню чего-нибудь пожевать.
Ужин, конечно, никто и не думал готовить.
Сергей Павлович на скорую руку сварил себе кофе, сделал пару бутербродов с ветчиной, все время прислушиваясь к звукам в спальне. Там, впрочем, никаких особенных звуков не раздавалось — не хлопало окно, не визжали дверцы шкафа, никто, судя по всему, не собирался кончать с собой или собирать чемоданы.
'Что-то новенькое, — думал Сергей Павлович, сиротливо пристроившись за столиком с чашкой в руке. — Интересно, что она задумала?
Черт, а не наврала ли? Может, ничего она Ленке не сказала, а так только, чтобы меня попугать, все придумала? Нет, не похоже… У них с Ленкой давно к этому шло. А я только масла в огонь подливал. Не надо было сажать Ленку на такой голодный паек. Она, конечно, потому на Веру и наорала, что я больше к ней не захаживаю… Дурак я, форменный дурак! Она же мой главный свидетель, она же должна подтвердить мое алиби, черт бы его взял! А разве сейчас она подтвердит?!'
