Неандертальский мальчик в школе и дома

– Он исполняет волю старейшин, – объясняет Ум­ник.

– Они что, ошалели, старые пни? – возмущается Щеголек.

– Таков обычай нашего стойбища. Даже, думаю, обычай всех ледниковых племен. Он называется испы­танием мальчика с пальчик.

– Но зачем они это делают?

– Дети должны провести ночь в лесу. Одни. Если им удается вернуться в стойбище, значит, они не стру­сили и готовы стать взрослыми.

– А… если не удается?

– Ну, если они не возвращаются, значит, не способ­ны выжить в нашем суровом мире. И были бы для стойбища бесполезным бременем, лишними ртами…

Позволь полюбопытствовать, спрашиваю я, откуда ты все это знаешь?

– Просмотрел дубинки-журналы прошлых лет. Хм… к сожалению, должен вам сказать, что с последнего ис­пытания мальчика с пальчик многие ученики не верну­лись и никто о них больше не слыхал.

– Ничего себе!

– Хорошенькое дело!!!

– Говорила же я, что в школе мне вряд ли понравит­ся… – вздыхает Блошка.

– Попадись только мне тот, кто выдумал это дурац­кое испытание.

– По-моему, это не кто иной, как Насупленный Лоб. Он детей терпеть не может.

– Ну и что же нам теперь делать? – спрашивает Не­андерталочка тоненьким голоском.

С ближних холмов доносится жуткий вой.

– Ну, я пошел. Здесь столько этих тварей, что чем скорей вернешься, тем лучше, – бормочет Морж, по­ том поворачивается к Свистку и Мячику. – Идете со мной?

Те кивают.

– Я тоже пойду, – заявляет Щеголек. Умник пытается их остановить:

– Погодите минуточку. Вы совершаете ту же ошиб­ку, что и ребята в прошлом году. Спешка – плохой со­ветчик. На моей дубинке для записей…

– Стукни себя но башке своей дубинкой для запи­сей, – огрызается Морж.

– То-то, всезнайка: посмотрим, как ты выпутаешься из этой истории! – хорохорится Щеголек.

Я не о себе беспокоюсь, – настаивает Умничек. – Если каждый пойдет сам по себе, Кротик, Блошка и Лучинка не выберутся.

– Может, и Неандерталочка тоже… – добавляю я. Душенька моя глядит на меня с признательностью, и

я чувствую, что на обратном пути могу помериться си­лой с целой семьей тигров. И двумя стаями медведей.

После минутного колебания Щеголек поворачивает­ся и догоняет Моржа, Свистка и Мячика. Вонючка, скорчив мне рожу, тоже бежит за ними.

Молния пытается их задержать, но поздно: все чет­веро пропали в ночной темноте.

– Ну а теперь? – хнычет Уголек. – Может, хоть па­латки поставим?

– Без огня они нам ни к чему, – замечает Молния.

– Может, хоть чуть-чуть согреемся, – канючит Блошка.

Нет, встревает Умник. Нужно возвращаться прямо сейчас. Скоро станет слитком холодно. И по­том, вокруг много хищных зверей…

– Возвращаться… легко сказать, – заявляет зоркая Рысь. – В такой темноте даже я ничего не вижу.

– Мы вернемся все вместе, – утверждает Умник. – Или все вместе, или никто. Докажем, что мы – друж­ ный класс.

– Ничего подобного, – вздыхает Мол­ния. – Пятеро уже откололись.

– Они еще пожалеют, – уверяет Ум­ник. – Ну же, смелей, все за одного…

– Один за всех! – отвечаем мы хо­ром.

– Да… но как же нам без огня? – ко­леблется Лучинка. – Тигры нападут!

Умник сверяется со своей дубинкой для записей.

– М-м-м… здесь указано, что хищни­ки терпеть не могут неожиданностей. Если происходит что-то странное, они предпочитают не нападать. Ну-ка поглядим… что у нас имеется такого поразительного?

– Голос Сороки! – вскрикивает Рысь.

Несмотря на тяжесть положения, мы все хохочем. У нашего Сороки действительно самый противный го­лос на всех наших ледниках. Такой пронзительный и скрипучий, что ни один звук в природе с ним не срав­нится. Между тем Сорока себя воображает соловьем и обожает петь; мало того, мечтает стать, когда вырастет, виртуозом Заклинания.

– Сорока, мы надеемся на тебя, – говорит Умник. – Вернее, на твой голосок. Ну-ка призови Мать-