– Ишь… Смотрит… – высокомерно кивнула в его сторону Надюха. – И так целый день! Весна в ребро вступила.
Мурлыча, подошла сильно беременная кошка. Томно сощурила глазки, потерлась о Надькины гетры. Хвост трубой, коготками перебирает, вся такая нежная и податливая. Видно, еще молодая и глупая. Воплощение женского идеала. О такой жене, я думаю, мечтает каждый мужчина, хотя не все признаются.
В коридоре возле принтера стоит кофейный автомат. За десять рублей можно приобрести пластиковый стаканчик кофе, чуть лучше растворимого, но значительно хуже того, что я варю по утрам в турке.
Автомат сопровождает свои действия немецкими надписями. Я хоть немецкого языка и не знаю, но чувствую: машина врет нещадно. Во-первых, недоливает ровно полстакана, во-вторых, пишет без стесненья: «мит зукер». Ежу понятно, что обещает добавить сахару. Я заглядывала во чрево, чуть нос в дыр у, откуда льется напиток, не совала – фиг! Не сыпет она сахар! Есть и кнопка «Экстра зукер», что, я уверена, означает «еще сахару», но, ясен пень, что это тоже полный обман.
За борьбой с кофейным автоматом меня застал Дениска, верстальщик «Гали». Дениска большой, домашний и молодой. Усами и глазами похож на кота, торсом – на штангиста. К женскому коллективу снисходителен, хотя половина дам ему в матери годится.
– Вы его пристукните, пристукните… – улыбаясь в усы, посоветовал он мне.
– А если он плюнет на меня недолитым в стакан кофе? – спросила я, недоверчиво глядя на вражескую машину.
– А вы его легонько, – вот так. – И шарахнул в железный бок агрегата.
Автомат затрясся, задрожал, обиженно квакнул и выдал тонкую жидкую струйку кофе на добавку.
– Спасибо, Денис, – говорю, – а чтоб сахар добавил, что с ним сделать нужно? По верху треснуть или погладить шнур?
– Ну, вы скажете тоже, – карие глазки Дениски маслянятся ласково, – шнур погладить… Он сахар сразу дает, он его смешивает еще там, внутри…
В этот момент послышался странный дребезжащий звук. Еще секунда – легкий треск… и, пролетев в миллиметре от моего носа, на принтер упала толстая кузнечикообразная тварь, точь-в-точь как в фильме «Звездный десант». Я взвизгнула и скакнула вбок, расплескав горячий кофе на пол.
Дениска радостно засмеялся.
– Что это? – прошептала я, глядя в мутные глаза чудовища.
– Маша, не бойтесь, это сверчок.
– Кто?
– Ну, который жил у папы Карло…
– А почему он оттуда съехал? Жил бы себе у рисованого очага.
Какой к чертям папа Карло, эта жирная тварь – из фильма ужасов, а не из детской сказки.
Я припомнила, что, когда утром зашла вместе с Мариной на редакционную кухню, обратила внимание на мелодичное, почти сказочное, стрекотание. И я представила себе милейшее существо, маленькую незаметную букашку, которая поет от переполняющей ее душу нежности. И каково же разочарование! Вместо скромной певучей мушки – лоснящееся чудище со светло-зелеными кишками, которые просвечивают по бокам, и вывернутые кверху коленками мерзкие лапы-щупальца.
– Маш, их тут много, – предупредил Денис, – вы должны быть готовы к появлению сверчка в самый неожиданный момент.
– Спасибо, что предупредили. Но не знаю, смогу ли я быть готова. Особенно в самый неожиданный…
Следующие четыре часа я провела в полной прострации, пытаясь переписать текст о Гренландии.
Интернет выдавал весьма противоречивую информацию о ценах и погоде, сведений о северных странах было позорно мало, попытка создать эффект присутствия заканчивалась ужасающими фразами вроде «куда ни кинь глаз…» и «на всю жизнь запомню гостеприимство местных жителей». Гренландцы в моем сознании превратились в злобных троллей с зелеными мордами и крючковатыми носами, все как один – в эскимосских шубках и каждый – в обнимку с жирной нерпой. Голову крепко обнял тугой обруч головной боли.
– Фигня, – сказала Надюха, перекинув сумку через плечо, чтобы было удобнее прикуривать сигарет у, – не мучься, сделаешь все. Завтра. Сегодня рабочий день закончен. Пока!
Она помахала охраннику сигаретой, нарисовала в воздухе дымное сердечко и ушла, величественно вышагивая в своих зебрячих гетрах.
Все, хватит! Завтра скажу, что не могу, не умею, не получилось. Я вздохнула, погладила беременную кошку, которая пришла мурлыкать и тереться о ноги, и пошла в редакцию за вещами, завернув предварительно в туалет.
Общая входная дверь, мальчики налево, девочки направо. В мужском кто-то копошится. В женском свободно.
Легкое журчание воды настроило на благодушный лад. Я задумалась о вечном, о смысле жизни, о том, надо ли вообще женщине работать. И в эту секунду на меня откуда-то, извините, снизу, прыгнуло это! Чудовище из «Звездного десанта», жирная большеротая гадина с выпученными глазами и мясистыми ляжками. Эффект неожиданности был столь силен, что я заорала благим матом, вскочила и пулей вылетела из кабинки. Хлопнула дверь, запели железные петли.
Возле умывальников я перевела дыхание. Сердце отчаянно колотилось, руки тряслись, колготки перекрутились, юбка сбилась набок, поджавшись с испугу левым краем под пояс.
– Хай! – послышалось радостное и до боли знакомое.
Я ошалело повернулась на голос. У мужской половины стоял улыбающийся Ганс. Ганс из Гольхема. Сначала я его даже не узнала. Мой немецкий друг был в костюме и галстуке, начищенные туфли блестели, улыбка обнажала совершенно одинаковые белые зубы.
Белая горячка!
Глава 9
Три совета для читательницы
Сказать, что мир тесен, значит ничего не сказать. Мир ничтожно мал – всего сотня-полторы знакомых и знакомых знакомых, и больше во вселенной никого нет. Неожиданная встреча с Гансом у редакционного туалета окончательно убедила меня в этом. Надо же было, чтобы щупленький немец, с которым меня угораздило выпить пива на отшибе германской деревеньки, оказался одним из управляющих среднего звена именно в той компании, куда я пришла работать.
Стоит отдать должное Гансу, он страшно обрадовался встрече, начал трясти мне руку, сообщил на скверном английском, что серьезно занимается русским и ему очень нравится Москва. Правда, жить в большом городе непривычно, и он уже несколько раз заблудился, но столичная милиция очень добра к немцам, всего за несколько марок ему объяснили, как добраться домой.
Ганс заверил меня в своей дружбе и сказал, что я могу обращаться к нему за помощью, если таковая потребуется.
Да, мне нужна помощь. Мне очень нужна помощь, потому что я профнепригодна. Может, попросить бывшего собутыльника, чтобы назначил меня главным редактором? Тогда не придется переписывать идиотские тексты, я буду сидеть в отдельном кабинете и руководить: это не подходит, это тоже не подходит, а этого редактора и вовсе гнать в шею.
Я стала лелеять эту мечту и даже думать, как лучше переставить стол в кабинете, который сейчас занимает Сусанна Ивановна, однако скоро выяснилось, что Ганс хоть и курирует женские журналы в нашем издательском доме, но решения по кадровым вопросам принимает другой менеджер, с которым я еще не пила. Говорили, что он вообще не пьет, то есть совершенно, и в общении предпочитает мужчин.
К весне засопливился Гришка, а у Антона прибавилось работы, и он стал часто приходить ближе к полуночи. Свекровь подалась в санаторий ветеранов педагогического труда, и мне пришлось звонить Кристине и просить ее посидеть с малышом. Кристина сказала, что сможет приходить только через день: грядет большая курсовая. Нужно было срочно искать няню на подмену. Я обзвонила всех знакомых, повысила ставки, но безрезультатно. Брать больничный сейчас, когда не прошло и месяца, как я приступила
