– Ого!
– На самом деле у нас скидки. Так обычно долларов пятьдесят – шестьдесят с человека.
– Тогда по рукам, – согласилась Дашенька.
…Дорога тянулась в горы мимо лимонных деревьев, вездесущих черных коз и огромных штабелей дров. Часть местности была огорожена колючей проволокой.
– А зачем эта колючка? – полюбопытствовала лисичка у Альпера.
– Говорят, ваши русские проститутки стояли здесь вдоль всей дороги и уводили клиентов в лес, где у них были… как это… лежаки.
– И что?
– Загадили лес.
– Бред! – фыркнул Вадим, с самого начала невзлюбивший самоуверенного турка.
Возле пункта отправления, на берегу желтой Копрючай (ночью в горах прошел ливень, и река стала мутной, как кисель), примеряли гидрокостюмы. Альпер просто не отходил от Дашеньки, лично подбирая ей водонепроницаемый наряд и осыпая комплиментами:
– Красавица! Фотомодель!
Вадим молчал, прятался за спинами туристов, в черных обтягивающих костюмах похожих на цирковых борцов времен Ивана Поддубного. Надели желтые спасательные жилеты, стали рассаживаться на две восьмиместные резиновые лодки. И тут Дашенька учудила: оказалась на другом плавсредстве. В ответ на недоуменный взгляд Ларчикова только пожала плечами и кивнула на Альпера, командовавшего на корме. Подняли весла, оттолкнулись и полетели вниз. Гребли на «раз-два». И вскоре все уже были мокрыми с ног до головы: ледяная вода легко проникала сквозь неплотно пригнанную амуницию.
– Мы тут воспаление легких не заработаем? – крикнул Вадим инструктору.
Но тот ничего не понимал по-русски.
– Бок, – пробормотал Ларчиков. – Натуральное дерьмо!
Впереди шла лодка, которой правил Альпер. Дашка сидела рядом, они о чем-то оживленно беседовали. Минут через десять обе посудины стали жаться к берегу. Предлагалось понырять со скалы, отдаться течению сумасбродной Копрючай. Желающих оказалось немало. Однако Альпер, Даша и Вадим решили не рисковать.
Ларчиков снял гидрокостюм, улегся на траву. Небо заложило облаками. Каким-то странным образом в них отразились лисичка и заносчивый турок. Они купались в облаке-ванне, в душистой и нежной пене… Вадим очнулся от чьих-то нетерпеливых прикосновений. Открыл глаза. Перед ним на корточках сидела улыбающаяся Дашка.
– Ты что, заснул? Слушай, есть потрясающая новость. Оказывается, тут можно снять целую виллу всего за двадцать долларов.
– Где «тут»? – переспросил еще не очухавшийся от сна Ларчиков.
– Ну тут, в Турции!
Облако-ванна с купающейся сиротой и гидом проплыло совсем рядом.
– Я думаю, Альпер тебя вообще бесплатно поселит, – брякнул Вадим.
– Где поселит?
– У себя на вилле, где же еще! В Турции! – расхохотался Ларчиков.
Дашка покрутила пальцем у виска и, обидчиво поджав губы, сизые от холода, вернулась к гиду.
В конечном пункте назначения, где на приколе уже стояло около двадцати лодок, группа недосчиталась одного инструктора и молоденькой туристки. Даши Корнеевой и Альпера. Возникли разные предположения. Кто-то всерьез утверждал, что пропавшие без вести не вернулись на свое флагманское судно на той остановке, где прыгали со скалы. Эти слова вызвали общий дружный хохот: кто же потом рулил на корме? Сидевшие на носу лодки Альпера, в некотором отдалении от инструктора, клялись, что видели, как на гребне сложнейшего порога, который профессионалы между собой называют «дискотекой», сперва бильярдным шаром выкатилась в воду Даша, а затем в спасательном порыве за ней нырнул Альпер.
– Кстати, Альпер переводится с турецкого как «храбрый мужчина», – блеснула эрудицией толстушка в спецназовском беретике, но на нее тут же зашикали.
Вся эта белиберда утомила Ларчикова, и он отошел в сторону, раздумывая, что предпринять. Он-то прекрасно видел, как, чуть ли не обнявшись, Альпер и Дашка спокойно удалились куда-то на этой, конечной станции. Куда? Зачем? И почему все делают вид, что ничего не заметили? Какого черта валяют дурака? Его жалеют? Не надо. За череду своих беспорядочных романов он хорошо усвоил одну вещь: в любви в подобных ситуациях нужно просто набрать побольше воздуха и выждать. Лодка либо сама проскочит крутой порог, либо налетит на скалы, сколько ни работай веслами.
Поэтому, когда решали вопрос возвращаться в гостиницу или ждать Альпера с Дашей до глубокой ночи, Вадим первым крикнул:
– Да чего их ждать? Доберутся. Поехали!
В саду отеля дико орали фазаны. Ларчиков запустил в самого голосистого горстью переспелых фиников. А к ужину нервы вообще разыгрались не на шутку. Вместе с исчезновением Дашки исчезли солнце, немцы (впрочем, многие из них еще с утра уехали на развалины Аспендоса), а главное, покой, заставивший здесь, под Кемером, напрочь забыть о Москве.
Вадим взглянул на темнеющее море. Оно напоминало брусчатку перед Кремлем. Нужно было срочно позвонить Любе Гурской. За все эти дни он не то что не звонил ей, он даже ни разу не подумал об этом. Включил мобильник. Люба ответила и была лаконична. Во-первых, деньги из банка пока вытащить не удалось. Но шансы есть, для этого необходимо личное присутствие Вадима. Во-вторых, все турфирмы после дефолта находятся в полной разрухе, и Гурская в ближайшее время намерена переквалифицироваться в бухгалтера.
– Так что в темпе приезжай!
– Приезжай… А с курдами что? Что с Геннадием Сергеевичем, акробатом? Ищут они меня?
– Есть хорошая новость, – ответила Люба. – Ну, то есть, может, оно и к лучшему… Акробата убили. И знаешь, что самое интересное? Я навела справки: он тебя не сдал. Его даже пытали, скручивали колесом, подвешивали на какой-то дыбе. Он тебя не выдал: мол, я сам должен разобраться, посмотреть ему в глаза. Тебе в глаза, дорогуша! Так что двигай на родину со спокойной душой – все концы ушли в воду.
Дашка вернулась утром. Ларчиков упаковывал чемодан. Смерть акробата странным образом примирила его с потерей лисички. «Кто же повезет тещу в Карловы Вары? – навязчиво стучало в голове. – Он так любил свою больную тещу». Дашка минут пять с изумлением наблюдала за его поспешными сборами.
– Ты что, переезжаешь в другой номер? – наконец выговорила она. – Из-за меня?
Вадим посмотрел на лисичку отсутствующим взглядом, слова застряли у него где-то в районе шейных позвонков.
– Ты понимаешь, – стала объяснять Дашка, – Альпер решил показать мне свою деревню, она там недалеко, в километре от этой… Копрючай. Я думала, туда и обратно, а там родственники набежали. Стол накрыли, мясо пожарили, вино и все такое. Кто-то пообещал довезти потом до гостиницы. Засиделись – смотрю на часы, уже два ночи. Ну, нас и оставили ночевать.
– Угу.
– Ты думаешь, у нас что-то было? Нормально… Детский сад какой-то. – Подошла сзади, обняла, просунула руку под футболку. – Я спала у его бабушки, а он у родителей. Это разные концы деревни, между прочим. Перестань ревновать, а то я тебя убью!
– Да ни хрена я не ревную! – вспылил Ларчиков, уже, впрочем, простив Дашку. – В Москву надо ехать. «В Москву, в Москву, в Москву!»
И он коротко рассказал ей о своем телефонном разговоре с Гурской. Лисичка заплакала. С ней даже случилась истерика: она каталась по кровати и стучала кулачками по тумбочке. Разбила вдребезги казенный стакан. Вырвала с корнем электророзетку. Бухнулась на пол и капризно «умерла», как четырехлетняя. И успокоилась только после того, как Ларчиков дал ей клятву, натуральную клятву, что приложит все усилия, чтобы в ближайшее время они вернулись сюда. Или не сюда – в еще лучшее место. В еще более благословенное место. И навсегда, без всяких «Фигаро тут, Фигаро там».
Глава 12
Фрусман пропадал где-то целые сутки. Вернувшись домой, объяснил свое отсутствие коротко:
