Самое интересное, что затем была проведена воспитательная работа и с Маней. Мол, не стоит садиться в незнакомые машины и вообще так поздно возвращаться домой. Не стоит носить обтягивающие брюки. Красить губы фиолетовой помадой. Поминутно улыбаться. У певуньи отсутствовала регистрация в паспорте, так ее чуть саму не потащили в отделение. Пришлось отстегнуть ментам полтинник на пузырь.
– Нет, это беспредел! – не на шутку завелся я. – Я сейчас подниму все свои связи, у меня в газете «Петровка, 38» чувак знакомый работает!
Но Маня и тут повела себя непредсказуемо, истолковала ситуацию, как мой воображаемый психоаналитик, на свой лад:
– Если мыслить концептуально, хорошо, что это случилось.
– В каком смысле? Почему хорошо?
– Потому что меня всю трясет, я так хочу скорее стать звездой!
«Мы вас вылечим. Алкоголики – это наш профиль», – мелькнуло из «Кавказской пленницы». Я метался от злости к сочувствию, но вслух только бессильно проурчал:
– Уууирр...
– Скорее стать звездой, – продолжала Маня, – чтобы никакое говно не могло и близко ко мне подойти, пальцем дотронуться! Чтобы эти менты поганые за сто метров передо мной фуражки потные снимали! О, как я хочу стать звездой!
На мое кошачье урчание певунья ответила рыком львицы, главы прайда, помечающей свою законную территорию. Но тут я не удержался от скептической реплики:
– Когда ты станешь звездой, Маня, не знаю, как менты, но маньяки будут кружить возле тебя стаями.
– Тридцать человек охраны, – без тени иронии отчеканила певунья. – Бронированный джип. Я буду жить за городом, в строго охраняемом особняке. Везде камеры, колючка под током. Во дворце бульдоги, питбули... Я вообще всегда мечтала спрятаться от людей. С детства! Если хочешь знать, это одна из причин, почему я хочу стать звездой!
Впервые у меня не нашлось в загашнике ни одной подходящей цитаты из Гайдая. В некотором смысле Манин страстный выкрик меня ошарашил. А тут еще она коварно спросила, как спрашивают в американских боевиках:
– Ты же в моей команде? В моей?
Что тут ответишь? Я словно чудо-таблетку проглотил, враз изменившую сознание. «Пусть, пусть я в ее команде, – подумалось со сладостной обреченностью. – Со всеми ее бредовыми мечтами и детскими сказками. Пусть».
Сегодня, к примеру, мы играли против маньяка.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Последняя, самая длинная новелла – о том, что «все уже украдено до нас», доставила мне меньше всего хлопот. Список без каких-либо внутренних сомнений пополнили три человека. Тот самый В. Комаровский – «чертов инвалид» – и два персонажа, о которых мы также вспоминали с Ниной Павловной Гребешковой: сторожиха – бабушка божий одуванчик (здесь с титрами путаницы не было – некая М. Кравчуновская) и директор базы (В. Владиславский).
Решив пока остановиться на фильме «Операция „Ы“ (как говорил товарищ Саахов Б. Г., „торопиться не надо, торопиться не надо“), я снова позвонил вдове Гайдая. Рассказал ей о разговоре с Ханютиной, о смерти Комаровского, составленном списке и трудностях с идентификацией старика-алкаша из новеллы „Напарник“. Вероятно, после первого звонка Нина Павловна еще сомневалась в моей адекватности, но сейчас, кажется, прониклась к расследованию симпатией. По крайней мере, сказала решительно:
– Читайте, кто там у вас.
Я прочел, и уже над самым первым персонажем с фразой «Огласите весь список, пожалуйста!» вдова Гайдая задумалась на несколько минут.
– Фамилию я не помню, – наконец вымолвила она. – Просто искали такие алкогольные типажи.
– Реальных алкоголиков? – пошутил я.
– Нет-нет, – рассмеялась Гребешкова. – Этот – актер. И алкоголиком не был.
– А где искали?
– Наверняка в картотеке «Мосфильма». Но ее, возможно, уничтожили во время развала студии. Ведь все рушилось – Союз кинематографистов, страна. На мосфильмовской базе возникали разные студии и объединения. Все архивы могли исчезнуть, сгинуть.
Нина Павловна вдруг отвлеклась и вспомнила, как уговаривала мужа создать свое творческое объединение, набрать людей, снимать комедии. Но Леонид Иович неизменно отвечал: «Это не мое. Ты думаешь, мне скоро негде будет работать?»
– Неужели там словно Мамай прошел в то время? – перебил я Гребешкову.
– Чего гадать? Позвоните на «Мосфильм».
После старика-алкаша вторым в списке значился В. Раутбарт – профессор по кличке Лопух. Я уже знал от вдовы Гайдая, что этот актер давно умер, и только одну деталь она еще вспомнила: Раутбарт, кажется, играл в Театре Вахтангова.
Несколько дольше мы поговорили о Комаровском. Но не о том несчастном «чертовом инвалиде», а о его однофамильце, режиссере Глебе Комаровском, которого Нина Павловна знала лично и даже снималась у него в короткометражке под названием «Чужой бумажник». Глеб учился у Сергея Герасимова. О существовании В. Комаровского он, верно, и слыхом не слыхивал.
М. Кравчуновская, бабушка божий одуванчик, по словам вдовы Гайдая, довольно много играла в кино, но где – уже не вспомнить. И В. Владиславский часто снимался.
– Со своей нерусской внешностью все больше иностранцев, немцев и шпионов играл, – с проникающей мне в ухо усталостью заметила Нина Павловна. – Такой вот у него был типаж.
Напоследок она неожиданно предложила:
– А не хотите поговорить с Танечкой Градовой?
– А кто это?
– Танечка играла ту девочку в третьей части «Операции „Ы“, непоседу, из-за которой Шурик сторожиху подменил. Помните?
Я, конечно, помнил. Моя первая любовь в детсадовском возрасте. Но ведь она не то что культовой фразы – словечка не проронила. «Не, не пойдет. Я на русалках больше заработаю», – вспомнился мне Вицин из той же новеллы.
– Она же там молчит всю дорогу.
– Да, вы правы, – согласилась Гребешкова.
– Тогда до свидания. Ищите картотеку. Успехов вам.
– Подождите-подождите, – заторопился я. – Вы на всякий случай дайте ее телефон. Авось пригодится.
– Я знаю только номер ее отца, Петра Михайловича Градова. Он поэт, живет рядом со мной.
– Давайте отца. Он же подскажет, как Таню найти?
– Разумеется.
Я записал телефон и попрощался.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Смешно, но как только я зачислил себя в несуществующую команду Мани, будущая звезда оказалась в моей постели.
Впрочем, поначалу я предложил ей «доиграть» с маньяком. Через того самого знакомого из газеты «Петровка, 38».
– Что значит «доиграть»? – Певунья спросила это, давясь судаком в нашем излюбленном «Траме» (она всегда ела быстро, как солдатик в самоволке).
– Найти тех ментов. Они видели документы маньяка. Потом поискать водилу с артритом. Кстати, выдающаяся примета. Это тебе не шрам на животе, далеко не спрячешь.
– Да ну на фиг! – Маня на секунду задумалась. – Когда я стану звездой, какой-нибудь журналюга раскопает историю и напишет, что меня изнасиловали. А ведь не изнасиловали! Но поди докажи и отмойся. Хотя страшно. Меня до сих пор трясет и мурашки по коже. Вот, попробуй.
