удививший его.
– Саша цела? – девушка вытерла штык-нож о воротник эстонца, мгновенно замершего от страха. Практически ласково потрепала его по щеке, наклонившись. Мол, не беспокойся. Пока резать не буду.
– Цела… – Куминов покачал головой. Часть догадок, скорее всего, оказалась верной. – Тебя-то как звать, женщина из русских селений?
– Юля меня зовут. – Девушка подмигнула командиру разведгруппы. – Гречишина моя фамилия. Старший лейтенант госбезопасности, коллега. Помогите «моцик» убрать и трупы скинуть, мальчишки.
– А этого зачем? – Куминов кивнул в сторону эсэсмана. Тот вновь замер, ожидая дальнейшей судьбы.
– Поговорить с ним надо, узнать кое-что. Эй, чудо-юдо, рыба-шпрота, как тя там зовут-то, морда твоя европейская? К-р-и-и-и-с-т-и-а-н… ну, пошли, Кристиан. Только сначала давай-ка ты и поможешь девушке упаковать твоих товарищей. Не откажешь ведь девушке в просьбе, да? Умница, сразу видно, европейский кавалер, галантный. Хватай вот этого, мордатого, как наручники отстегну, и тащи в-о-о-о-н туда, в сортир. Такому говну, которое носит на петлицах две эс, самое там и место. Ты не согласен? Да ты ж моя умница, Кристиан, мы с тобой поладим…
Куминов, вместе с Воронковым кативший тяжелый «цюндап» в сторону одного из пока еще не тронутых огнем, как ни странно, коровника, лишь качнул головой. Юмор девушки Юлии он оценил в отличие от эстонца. В глазах этого светлого здоровяка читалась обреченность. И еще в них плескался безудержный страх, безумный и неуправляемый.
Группа, после того, как к ней присоединилось еще два человека, на лежку не остановилась. Старший лейтенант НКГБ Юлия Гречишина оказалась той, за кого себя выдавала. Саша ее знала, причем знала давно и хорошо. Единственный документ, имевшийся при себе у неожиданно появившейся чекистки, также подтверждал ее слова. Документ был интересным, про такие Куминов раньше только слышал.
Текст, содержащий в себе лишь фамилию, имя, отчество и звание, был написан на тончайшем шелке, спрятанном в псевдоладанку, висевшую на шнурке. Но это было так себе по отношению к новым, куда как более интересным обстоятельствам.
Товарищ Гречишина, свалившаяся на голову Куминову, не оказалась дополнительным сопровождением. Девушка являлась специальным агентом, внедренным на территорию противника под прикрытием. Последние три года Юля жила в одном из бывших пригородов Куйбышева под легендой – как родственница одного из фольксдойче[22], работавших на узловой станции. Уже после отправки группы Куминова через фронт она получила сообщение о необходимости сопроводить разведчиков до места выполнения задания с оказанием всего необходимого содействия. И выдвинулась по известному маршруту.
Трактовала Юля задачу по-своему, начав лихо импровизировать, находясь еще в роли девушки арийского происхождения. Диверсия по отношению к охране станции, двум сменам караула которой девушка старательно сдобрила обед некими специями, была первой. Дальше она отправилась тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. На момент выхода РДГ со своей стороны Юля уже вовсю следила за немцами в округе. Вот и сейчас разведчики вновь бежали вперед, стараясь срезать еще пару десятков километров. Как и где девушке удалось найти карту и маршруты патрулей, Куминов пока не интересовался. Надо было уходить от деревни, уходить как можно быстрее. Несмотря на все заверения Гречишиной в том, что никто не хватится трех эсэсовцев эстонского происхождения.
Доверяй, но проверяй, особенно в таком деле. И пусть знакомы женщины – участницы их безумного марафона. И документы у товарища старшего лейтенанта ГБ в полном порядке. И эсэсовцев она пристрелила достоверно и убедительно. И то, что сейчас патрули немцев стянуты в районе Кошек, где, по словам Юли, ведется отвлекающий бой партизанского отряда Азарова. Надо было бежать. Тем более что Гречишина дорогу до объекта знала хорошо и проходила ее не по карте. Ногами, от Бавлов и до Сергиевска, год назад. Когда уехала на неделю якобы к родственникам в Пензу, а сама после ареста товарища отправилась на объект, за который он отвечал.
Куминову не давали покоя лишь две странности. Первая: как вышло, что четко было сказано про отсутствие агентов на необходимых территориях, а сейчас вот она стоит напротив. И вторая, чуть менее важная: откуда она знала про них с Воронковым и Хрусталевым на холме? Ответ не заставил себя ждать через полтора часа, когда группа наконец-то добралась до базы, заблаговременно приведенной в порядок внедренным агентом-фольксдойче.
Хорошо укрытая сеть из трех блиндажей в небольшом леске. Толстые бревна наката, укрытые сверху немаленьким слоем дерна, опавшей листвой, а сейчас еще и снегом. Две печки с хитро устроенной системой дымоходов. Запаха от сгоревших дров не ощущалось на расстоянии в полкилометра, на котором Куминов выставил три секрета.
Он с удовольствием дал бы отдохнуть всем сразу, но нельзя. Уже когда они укрылись под густыми ветками елей, в вышине с гулом прошла двойка «драккенов». Быть настороже явно не мешало, и Куминов отправил трех людей в охранение. Четвертый, немногословный и надежный Расул Валеев, в ответ на приказ командира даже не подумал возмутиться. Закинул за спину винтовку Пчелкина, подпрыгнул, ухватившись за низкую ветку, и пропал наверху. Лишь после этого оставшаяся группа спустилась за Юлей.
Сейчас Куминов бодрствовал, решив дежурить половину времени, отведенного на отдых. Сидел за грубо сколоченным столом в первом из блиндажей, рассматривал карту, на которой Юля указала более короткий маршрут. Думал о новых обстоятельствах, появившихся с этой девушкой. Обе представительницы женского коллектива тоже не спали. Воспользовавшись моментом – мылись.
Первыми, к чести девушек, в небольшой местной бане оказались разведчики, которые заступали на посты уже через три часа. Смыв пот и грязь, надев запасное нижнее белье, вытащенное из рюкзаков, и развесив постиранное у печки, ребята спали в соседнем помещении. Куминов сам неплохо отскоблился, старательно растирая кожу жесткой мочалкой, густо пенившейся от мыла. Было хорошо, хоть и накатила легкая усталость, так и зовущая прилечь на топчан из бревен и досок в углу, накрыться с головой курткой, пропахшей насквозь во время бега потом, и забыться в пусть и недолгом, но спокойном сне. Приходилось терпеть, ожидая времени, когда можно будет разбудить Хрусталева на смену.
Как же хорошо было сидеть даже вот так, когда клонило в сон. Зато сидеть чистым, освободившимся от застаревшего пота, грязи, всего, что так незаметно в обычной жизни. Понять простое восхищение от чистоты способны, наверное, далеко не многие. Да, хорошо и приятно, но вот так, как чувствовал себя сейчас Куминов? М-м-м, ощущать кожей, казалось, скрипящей от собственной чистоты мягкость чистого белья, которое не зря носил за спиной. Провести ладонью по гладкому лицу, на щетине которого вся незаметная до рейда грязь скапливалась сразу. Ощутить на голове, коротко остриженной перед самым выходом, мягкий уже ежик отрастающих волос. Капитан улыбнулся собственным мыслям, когда в углу блиндажа раздался тяжелый вздох.
Он покосился на грустного эстонца Кристиана, тоскливо сидевшего в углу. Эсэсовец не строил планов на далекое и светлое будущее. Понимал, что жить ему, скорее всего, осталось очень недолго. И вел себя соответствующе, полностью расквасившись и ничуть не напоминая своих «коллег» из немецких подразделений. Куминов внутренне хмыкнул, наблюдая за ним. Уж чем-чем, а трусостью перед лицом противника отличались не все эсэсовцы, конечно. Но уж большинство точно. Посмотрите, сидит здоровенный дядька, который еще утром был храбрым и отважным. А сейчас? Что-то себе под нос бормочет, уставился в пустоту и ждет, ждет свою судьбу.
Судьба не замедлила появиться. Неудачливая, пусть до какого-то момента и наоборот, фортуна иностранного легионера СС Кристиана приняла облик девушки. Довольной собой и жизнью, распаренной, одетой в чистую форму, но босиком. Прошлепав по чистым доскам, судьба села за стол рядом с Куминовым. Старательно сушила полотенцем короткие, скорее всего, собственноручно подстриженные недавно волосы и смеялась. Над чем? Кто его знает, Саша появилась такая же, хохочущая во все горло. Но Кристиан смотрел только на Юлю, с ногами залезшую на широкую скамью и откинувшуюся на стену.
– Эй, рыба-шпрот, подгребай-ка сюда. Ком, ком, майне фрейнд. – Гречишина адресовала одну из улыбок Кристиану. Куминов заметил, что эстонца это не обрадовало, заметил по мгновенно остекленевшему взгляду и напрягшемуся лицу. Он встал, прямой, как будто жердь проглотил, чуть не касаясь макушкой
