— Мы вели наблюдение на значительном расстоянии… — Он говорил все тише, Маггиль, улыбаясь все шире, вдруг ласково сказал:
— Вы потеряли их, мой мальчик. В работе случается, не волнуйся.
Лейтенант еще более вытянулся, почти выкрикнул:
— Уверен, господин гауптштурмфюрер, ровно в четырнадцать цветочница откроет киоск. Эти шлюхи…
— Конечно, — перебил Маггиль, выйдя из-за стола, обнял лейтенанта за плечи. — Я тоже уверен, у тебя ведь нет иного выхода.
Прошла ночь, и наступило утро. Для одних оно было радостным, другим сулило неприятности. В четырнадцать часов киоск не открылся, был он закрыт и в пятнадцать. «Танкист» с подручными уже не таясь расхаживали неподалеку, отрывая взгляд от закрытых ставен только для того, чтобы посмотреть на часы. Ровно в четыре часа дня «танкист» и трое в штатском, сев в стоявший у тротуара автомобиль, приехали к дому цветочницы. Трое в штатском после безуспешных звонков начали ломать дверь, а «танкист» зашел в дом напротив, где был организован пункт наблюдения. Когда «танкист» вышел на улицу в сопровождении дежурившего ночью гестаповца, дверь в домике цветочницы была уже взломана. Лейтенант начал переходить улицу, в это время маленький желтый домик в грохоте и пламени взлетел на воздух.
Майор Симаков положил на стол безопасную бритву, кисточку и мыло, нагнулся и похлопал ладонью чайник, который поставил на электрическую плитку, как только проснулся. Бок у чайника был чуть теплый. Майор за это время оделся, начистил сапоги, а чайник лениво грелся и даже не посапывал.
Майор вышел в кабинет, раздвинул портьеры, одно окно открыл ночью здесь много курили, и воздух имел кисловатый привкус, — вместе со свежим ветерком в кабинет влетел городской шум. Симаков тихонько приоткрыл дверь и выглянул в приемную. Вера Ивановна спала на диване. Секретарша жила здесь, выходила из управления лишь затем, чтобы отоварить продовольственные карточки. Обычно она вставала раньше майора, но сегодня обычный распорядок был нарушен. В пять утра, когда Симаков отправился в «опочивальню», он слышал, как стучала машинка. Сейчас он встал, а Вера Ивановна спит, чайник еще не согрелся, нельзя побриться и выпить стакан чаю — следовательно, нельзя и закурить. Это раздражало майора. Он вернулся к чайнику, который миролюбиво грелся на чуть розовых спиральках плитки, Майор налил чуть теплой воды в алюминиевую кружку, мужественно решив бриться.
Как майор и предвидел, сочетание чуть теплой воды и старого лезвия никакого удовольствия не доставило, но он довел процедуру до конца, плеснув на ладони одеколон, обжег им лицо и с уважением посмотрел на себя в зеркало.
Чайник уже сдавался и жалобно попискивал. Бросая на него насмешливые взгляды, майор достал заварку и сахар, сел за стол и скрестил руки на груди. Через несколько минут чайник виновато запыхтел, капитулируя полностью, хлопнул крышкой и выдохнул тоненькую струйку пара.
Майор услышал голос Веры Ивановны и крикнул:
— С добрым утром, Вера Ивановна! Идите чай пить!
Когда она вошла в «опочивальню», значительно произнес:
— Извольте убедиться, я вскипятил чайник.
Вера Ивановна выразила восхищение, сходила за кружкой и кулечком, наверно, еще довоенных сушек. Майор хрустел сахаром и сушками и молча кивал, когда в монологе секретарши возникали паузы.
— Я так думаю, Николай Алексеевич, что Валя Семин скоро объявится. Он мальчик быстрый, враз обернется. А Колю Воронина быстро не ждите. Коля — мальчик обстоятельный, он торопиться не умеет… Она подлила себе в кружку кипятку и продолжала: — Он немножко копуша, но зато дотошный. Вы не волнуйтесь, Коля всегда задерживается. Владимир Иванович его воспитывал, воспитывал»… — Секретарша вопросительно посмотрела на майора, увидела одобрительный кивок и продолжила: — Очень вы правильно сделали, что Лешу вместе с Борей послали. Они друзья и вместе спокойнее работают. Я, конечно, всех мальчиков люблю, мы, женщины, так устроены — нам любить нужно. Любовь — она терпеть и ждать помогает…
— Спасибо, Вера Ивановна. — Майор встал. — Вы через полчаса загляните ко мне. Я справочку продиктую. — Он закурил долгожданную папиросу и вышел из кабинета.
Майор несколько минут бесцельно бродил по тихому коридору, затем вернулся в кабинет, вызвал Веру Ивановну и начал диктовать:
— «Докладная записка. «Операция «Викинг». В начале мая 1942 года немецкая военная разведка заслала в Советский Союз двух агентов из русских военнопленных — Зверева и Ведерникова. Инструктаж и засылку агентов осуществлял майор абвера Георг фон Шлоссер, по-видимому, специально прибывший для этого в Таллинн».
Симаков подошел к столу, взял справку с короткой биографией Шлоссера и положил перед секретаршей, попросил перепечатать.
«Ундервуд» впечатывал буквы, а майор думал. Пойдет Скорин на вариант «Зет»? Если не пойдет, то сам уцелеет, но операция провалится почти наверняка. Если рискнет, то может погибнуть, но операция имеет шансы на успех.
— Николай Алексеевич?
Майор вздрогнул, посмотрел на секретаршу и виновато улыбнулся:
— Закончили? На чем остановились?
— «Естественно, что Шлоссер представляет для нас значительный оперативный интерес».
— «Представляет», — повторил майор. — Абзац. «Оказавшись на советской территории, Зверев сразу же явился в органы государственной безопасности с повинной и помог арестовать и изобличить Ведерникова. Показания Зверева прилагаю к докладной. Считаю, что они внушают доверие.
Анализ дела приводит к выводу, что Шлоссер стремится привлечь внимание советской разведки к органу абвера в Эстонии Абвернебенштелле-Ревал и к своей персоне лично. Какую цель преследует Шлоссер, пока не ясно. Возможно:
1) пытается вызвать в Таллинн советского разведчика с тем, чтобы захватить и перевербовать его;
2) отвлекает внимание советской разведки от какой-то важной акции абвера, направляет наши усилия по ложному пути;
3) преследует цели дезинформации;
4) будучи умным, реалистически мыслящим, пострадавшим от Гитлера человеком, он является противником нацизма и ищет контакт с советской разведкой».
Вера Ивановна выдернула из машинки лист и, заправляя новый, как бы про себя сказала:
— Сережа отправился устанавливать контакт с фашистским бароном.
Майор посмотрел на секретаршу, откашлялся и продолжал диктовать:
— «В связи с изложенным в Таллинн под видом офицера вермахта, находящегося в отпуске после ранения, направлен старший лейтенант госбезопасности С. Н. Скорин. Его задание:
— ознакомиться на месте с обстановкой, собрать дополнительные сведения о Шлоссере и Абвернебенштелле-Ревал;
— разобраться, какую цель преследует Шлоссер, привлекая внимание к себе и упомянутой абверкоманде;
— вступить в личный контакт со Шлоссером, изучить его и по возможности склонить к сотрудничеству.
Способ вступления в личный контакт будет определен Скориным на месте, исходя из обстановки.
Скорин благополучно прибыл в Таллинн. Получил у «Петра» рацию и приступил к выполнению задания. Предполагаются следующие варианты:
— убедившись, что шансы на вербовку Шлоссера реальны, Скорин создает необходимые условия и проводит соответствующую беседу; если Шлоссер согласия на сотрудничество не дает, Скорин попытается убедить его временно оставить вопрос открытым, оговорит возможность установления Шлоссером контакта с советской разведкой в будущем;
— если Скорин убедится, что личный контакт со Шлоссером на нейтральной основе невозможен, что весьма вероятно, он прибегнет к варианту «Зет», предварительно согласовав данный шаг с Центром. Разработка варианта «Зет» прилагается.
