Он отбросил в кучу хвороста последние ветки, и взялся за следующее сухое дерево.
– Да.
Павел вытаращил глаза.
– Серьезно?!
– Клянусь!
– Ничего себе… – восхитился Павел. – Значит, меня не обманули?
– Нет, тебе сказали правду, только ты не поверил.
– В таком случае, я тебе завидую, Мартин: со мной ничего подобного не приключалось. Так и быть – когда вернусь – извинюсь перед человеком.
Он разрубил очищенные от веток стволы на двухметровые бревнышки, сложил ветки и сноровисто связал их веревкой.
– Поможешь донести?
– Запросто, – Мартин подхватил вязанки хвороста, и полетел следом за Павлом, взвалившим тонкие стволы на плечи. Павел шел уверенно, просчитывая дорогу на десять шагов, и ни разу не зацепился грузом за ветки. Ступа летела следом, не торопясь его обогнать.
– Как давно вы тут живете? – спросил Мартин.
– Лично я – лет двадцать!
– А зачем? Что хорошего в такой глухомани?
– Что значит, в глухомани? – обиделся Павел. – Ты думаешь, что жизнь кипит там, где много людей? Нет, парень, где много людей – там только они и кипят! А насчет волков – если бы не упоминание Яги – сказал бы, что бредни, и что тебя намеренно обманули, желая избавиться от твоего присутствия.
– Я сам отправился в путь!
– Верю. Но поделись секретом: что такого в этом волке, раз ты решил его найти?
– Он может мне помочь.
– Как? – Павел остановился, огляделся по сторонам и, повернув направо, зашагал дальше. – Тебе дорого заплатили за его шкуру или приказали доставить волка ко двору живым на потеху публике?
– Ни то, ни другое, – ответил Мартин, – Поэтому и хочу с ним поговорить.
Минут пять они двигались молча. Павел думал о своих проблемах, Мартин размышлял о словах Яги.
«Не может быть, чтобы она меня обманула историями о волке, -думал он, – Зачем ей обманывать и посылать меня за тридевять земель? Ради того, чтобы я не мучился, наблюдая, как Иван и Анюта превращаются в живых мертвецов? Чтобы не обвинял себя в их страданиях и не проклинал судьбу за то, что остался жив-здоров? Чтобы не видел момент их смерти, а пытался найти несуществующее лекарство? Но если это так, тогда что скажет Яга после моего возвращения? Как она будет смотреть мне в глаза? Нет, она точно не обманывала, она не могла так со мной поступить! Она даже ступу отдала, и я могу в любой момент вернуться к друзьям. Хоть сейчас!»
Но вернуться с пустыми руками Мартин не мог, и понимал, что узнает правильный ответ на вопрос не раньше, чем через неделю, когда Иван и Анюта погибнут. А пока будет искать воду до последнего, независимо от того, существует она в реальности или в воображении Яги и Григория. У него не было другого выхода.
Они вышли на поляну, и Павел указал на добротные деревянные дома.
– Ну, вот и всё! – сказал он. – Мы пришли.
Избушки с чисто символическими заборами стояли на незначительном отдалении друг от друга, и до того напоминали дома родной деревни, что у Мартина екнуло сердце. Из труб вился легкий дымок, и на поляне горели костры.
На улице кипела работа по рубке дров. Возле огромной кучи бревен суетился народ. Восемь дровосеков пилили двуручными пилами бревна, а молодой парень откатывал чурки к другой бригаде, коловшей дрова. Еще двое складывали дрова в поленницы.
– Куда вам столько? – изумился Мартин, – Никогда не видел столько дров одновременно.
– А это на еду! – ухмыльнулся Павел. – Чего уставился? Про березовый сок слышал?
– Слышал.
– Тогда ты в курсе, что существует березовая каша. В малых дозах весьма и весьма полезна, особенно подрастающему поколению.
– Но… э-э-э… – Мартин растерялся настолько, что Павел впервые за время встречи засмеялся, – вы серьезно? Березовая каша – это же…
– Она самая! – поддакнул Павел. – Приходилось пробовать в детстве?
– Было дело, – Мартин не решился развить тему. Дело прошлое, чего ворошить? Кто старое помянет, тому глаз вон. – И как-то больше не тянет. Объелся, наверное.
– Перекормили, похоже? – уточнил Павел.
Мартин махнул рукой.
– А на самом деле, – спросил он, – для чего вам столько дров?
– Это сухостой, – пояснил Павел, – Он горит быстро, но дает мало жара, и его круглый год жгут на поляне. Зола идет на огороды или в болота – мы уже засыпали штук восемь. Дело по большому счету
