Лева? Да я им, козлам, прямо сейчас рога поотшибаю…
Ни Гуров, ни тот, к кому непосредственно были обращены слова Станислава, отреагировать никак не успели. Впоследствии сыщики и сами себе не могли объяснить, как получилось, что бармен вдруг оказался вне поля их зрения. Он не преминул этим воспользоваться. Почувствовав, что перевес сил склоняется не в пользу сообщников, бармен нырнул под стойку, а когда вновь появился над ней, в его руках нервно подрагивал компактный израильский мини-автомат «узи», дуло которого было направлено в голову полковника Гурова. От трагических последствий того спасла чистая случайность – движения бармена были сумбурными. Рожком автомата он зацепил пустой бокал. Тот грохнулся со стойки и разлетелся на мелкие осколки.
Гуров скорее понял, чем увидел произошедшее. Он оттолкнулся от пола одновременно с короткой автоматной очередью и, опрокидываясь на бильярдный стол, успел выстрелить в ответ. Одна из пуль, выпущенных израильской игрушкой, разбила висевшую над входом лампочку. После неудачной попытки бармен снова укрылся за стойкой, однако его действия сподвигли сообщников на активность. В руке братка со шрамом появился ствол и тут же выплюнул огненную струю, к счастью, никого не задев. Гуров уже занял оборонительную позицию. Крячко выстрелил – пуля пробила бедро недавнего обидчика. Тот вскрикнул и осел на пол, но оружия своего не потерял. Впрочем, как и боеспособности. Шквал огня, открытый им из лежачего положения, заставил Станислава укрыться за бильярдным столом. Пули бешено застучали по деревянному остову, выщелкивая из него щепки. Гуров перекатился в сторону, припал на одно колено и дважды выстрелил в противника. Отсутствием меткости полковник никогда не страдал. Обе пули, как дикие пчелы, вонзились в грудь гориллообразного братка.
Вновь застрекотал автомат бармена, но он сам головы из-за стойки не высовывал. Только – неуклюже отставленную руку с оружием. Такого неприцельного огня можно было не опасаться. Хлопнула входная дверь. Гуров обернулся и тихо выругался. Воспользовавшись суматохой и перестрелкой, оба любителя бильярда поспешили ретироваться с поля боя. Наркоманы остались за своим столиком и теперь сидели, вжав головы в плечи и положив руки на затылок. Худощавый сполз со стула и, растянувшись на полу, замер без движения. Пушки у него, судя по всему, не было.
Автомат смолк. Чертыхаясь, Крячко выбрался из укрытия, прошел вперед, оценил застреленного напарником братка со шрамом и только после этого опустил ногу в тяжелом шнурованном ботинке на спину худощавого. Гуров взял на прицел барную стойку.
– Угомонился?
Бармен не ответил. Но и новой атаки с его стороны не последовало. Осторожно переступая с ноги на ногу, Гуров приблизился к укрытию неприятеля. Взведенный «штайр» с пальцем на спусковом крючке он держал прямо перед собой.
Скорчившись в позе эмбриона, бармен лежал у основания стойки. Одной рукой он пытался заменить в автомате израсходованный рожок. Получалось не очень умело. Вторая рука, залитая кровью, плетью висела вдоль тела. Все-таки первым выстрелом Гурову удалось зацепить его.
– Брось автомат, – негромко приказал полковник.
Бармен поднял голову. Смертоносный зрачок «штайра» смотрел в его глазницу. Решительное выражения лица Гурова не вызывало никаких сомнений. Малейшая глупость со стороны неприятеля – и он без колебаний выстрелит. Автомат выпал из здоровой руки.
– Теперь поднимайся. Только без глупостей.
Бармен вновь повиновался.
К этому времени Крячко уже защелкнул наручники на запястьях худощавого, до боли заломив ему руки за спину. Рывком поставил задержанного на ноги. Браток громко выматерился.
– То, что ты и хотел? Да, Стас? – Гуров качнул «штайром», показывая бармену, что тот должен выйти из-за стойки. – Мужской разговор?
– Я не думал, что дело дойдет до стрельбы, – виновато откликнулся Станислав. – Но уж больно борзые пацаны нам попались. Ну ничего… Мы с них всю эту спесь быстро собьем. Мужской разговор нам еще только предстоит, – он ткнул худощавого рукояткой промеж лопаток и убрал оружие в наплечную кобуру. – Топай в машину.
– И ты тоже, – Гуров открыто улыбнулся бармену.
Один из наркоманов поднялся из-за столика, словно собираясь что-то спросить, но в последний момент передумал и опустился на прежнее место.
Глава 5
Неподвижная гладь реки в устоявшуюся за последние дни безветренную погоду больше напоминала зеркало, нежели водоем. В ней отражалась каждая черточка побережья с дикорастущим кустарником и полузаросшей тропкой, убегающей вверх по косогору. Тишину побережья нарушал нестройный птичий гомон.
Князь опустился на корточки у самой кромки и ополоснул руки. Затем, набрав пригоршню чистой воды, выплеснул ее на разгоряченное лицо. Потом второй раз, третий… Сова наблюдала за ним, стоя под тенью развесистой ракиты возле «Форда Фокуса». Вид у автомобиля после вчерашней перестрелки на МКАД был, мягко говоря, удручающий. От былого лоска, которым так гордился его владелец, не осталось и следа. Багажник и корпус «Форда» со стороны водителя зияли разнокалиберными пулевыми отверстиями. От заднего стекла остались лишь рваные осколки, торчащие по краям из-под резинки. На задней дверце запеклись остатки крови.
Сова сорвала крышку с пивной бутылки и отшвырнула ее в сторону. Переложив сигарету в левую руку, сделала несколько жадных глотков. Вытянув ноги, привалилась спиной к заднему колесу. Ее глаза были по- прежнему холодными и безучастными, однако при более внимательном взгляде можно было бы отметить залегшую в их уголках усталость. Зрачки слегка затянулись мутной поволокой.
Князь пригладил мокрыми руками волосы, поднялся и неторопливо двинулся к машине. Его наплечная кобура с торчащей из нее рукояткой «стечкина» была единственным элементом одежды, прикрывающим атлетически сложенный торс мужчины. Разорванная на жгуты рубашка Князя так и осталась в виде повязок на мертвом теле Натали. Испачканный чужой кровью пиджак валялся между передним и задним сиденьями «Форда», и Князю противна была сама мысль натягивать его на голое тело.
– Хочешь пивка? – Сова отсалютовала ему початой бутылкой и сделала очередной глоток из горлышка. – Угощайся, Князь. Возьми там в бардачке. Ты слишком напряжен в последнее время. Не помешало б немного расслабиться.
– Что-то я не припомню, будто разрешал тебе лазить по бардачку. – Князь сплюнул сквозь зубы и вырвал бутылку из рук Совы. Отпил сам. – Да, и еще, милая… Я по-прежнему жду от тебя объяснений.
– Не называй меня милой, – она пустила дым ему в лицо.
– Что так?
Князь опустился рядом с ней на траву и тоже привалился к корпусу «Форда». На его всегда гладко выбритых щеках пробилась щетина, что доставляло мужчине некоторые неудобства. Среди друзей и знакомых за Князем успела закрепиться репутация пижона и человека, уделяющего своей внешности повышенное внимание. Но сейчас, на расстоянии нескольких километров от пригорода Москвы, у него не было под рукой ничего, кроме скудного дорожного набора. Принадлежности для бритья в него, увы, не входили. Еще менее суток тому назад Князь и не думал покидать пределы столицы.
– В детстве меня так называл мой обожаемый папочка, – губы Совы скривились в презрительной усмешке. – Редкостный был сукин сын.
– Ты его ненавидела?
– Ненавидела – это еще слабо сказано, Князь. Если бы я знала, где он похоронен, не поленилась бы съездить и осквернить могилу этого засранца… – Она помолчала, а затем добавила с интонациями, каких Князь ни разу не слышал в ее голосе за все время знакомства: – Всю жизнь мне изуродовал. Козел!
– А что случилось-то?
– Слушай, не строй из себя психолога по семейным вопросам! – Она забрала у него бутылку и одним махом опорожнила ее. – Ладно? Я сейчас не в том настроении, чтобы делиться с тобой сугубо личными проблемами. Да и вряд ли когда-нибудь буду в таковом. Просто никогда не обращайся ко мне «милая». Заметано?
– Да ради бога.
