читалась.
– Значит, так, Павел Борисович. Давайте начистоту. Вы срочно вылетели в Москву энного числа, чтобы в тот же день сесть в 340-й поезд. Не криминал, согласен, каждый человек имеет право на безобидные чудачества. Вы ехали в четвертом купе. За всю дорогу в соседнем от вас третьем купе случилась масса любопытных вещей. Сначала у пассажирки крадут кейс с подарочными напитками – и, заметьте, не для употребления внутрь крадут, а для того, чтобы просто выбросить в окно. Хулиганство, скажете вы? Похоже. Но дальше события развиваются все интереснее и интереснее. Хозяйке кейса возвращают пропажу добросовестные железнодорожники и полицейские. Но кому-то этого мало, и он снова крадет, но теперь уже саму хозяйку. И, главное, искусно имитируя отравление.
Крячко обошел стол, тронул за плечо Воронина и уселся на стул, который лейтенант ему освободил.
– Связи и власть, которая стоит за злоумышленниками, позволяют им имитировать не только болезнь, но и «Скорую помощь». Ибо городская станция на этот вызов не приезжала, туда вообще вызов не поступал. И в местную больницу эта гражданка не попадала. Она просто исчезла! А несколько часов спустя происходит странный конфликт. Некий гражданин Зотов из девятого купе и гражданин Русин из первого вдруг обнаруживаются связанными и со следами борьбы опять же в том самом злополучном третьем купе. Заметьте, оставшиеся два пассажира купе тоже исчезают. Но интересное на этом не заканчивается, Павел Борисович, – поднял руку Крячко, видя, что Яковец собирается что-то сказать. – С интервалом всего в несколько часов и вы, и граждане Зотов и Русин сходите с поезда и возвращаетесь в Алексеевское, где ненастоящая «Скорая помощь» сняла с поезда пассажирку с ненастоящей болезнью. Согласитесь, каждый момент этой занятной истории сам по себе не так уж и необъясним, но в совокупности они приводят к удивительным выводам.
Крячко улыбнулся и стал смотреть Яковцу в его бледнеющее лицо. Стас умышленно не стал говорить, что вместе с перечисленными людьми в эти же несколько часов вагон покинули четверо пассажиров девятого купе и двое – восьмого. Абсолютно все имели билеты до Читы.
– И какие же выводы вы делаете? – поинтересовался Яковец без прежней уверенности в голосе.
– Вы как ребенок, а еще бывший офицер полиции! – укоризненно покачал головой Крячко, довольный произведенным эффектом.
Яковец оценил то, что о нем так быстро навели справки. Значит, этот полковник знает и то, какое положение он, Яковец, занимает при губернаторе края. Знает, но для него это, видимо, особого значения не имеет. Значит, что-то случилось такое, что и веса губернатора может не хватить.
– Разумеется, все выглядит так, что вы причастны ни много ни мало к похищению людей, гражданин Яковец.
– Основания…
– Основания? – удивился Крячко. – Того, что я перечислил, более чем достаточно, чтобы прокуратура применила к вам меру пресечения, связанную с лишением свободы передвижения и возможности влиять на исход следствия. Вижу, что вы это поняли. Теперь поделюсь с вами, Павел Борисович, одной мыслью. Скорее даже не мыслью, а мыслишкой. Глупая такая, инфантильная… А вдруг вы в самом деле ни при чем? Бывают же такие фатальные совпадения. Более того, по своей природной мнительности я даже подумал: а вдруг вы можете, к обоюдному нашему удовольствию, доказать свою непричастность? Вот прямо сейчас взять и доказать. Знаете, в моей практике бывало уже такое… – Крячко перегнулся через стол и доверительно понизил голос: – …когда подозреваемые сотрудничают с органами дознания и следствия.
– Да жив ваш полковник! – вытерев ладонью потный лоб, сказал наконец Яковец. – И девушки тоже живы. Вы меня выпустите, если я вам расскажу?
– За того полковника я вас даже поцелую, – пообещал Крячко.
На самом деле Стасу было не до шуточек. Когда Яковец сказал «ваш полковник», внутри у Крячко все оборвалось. Если Гурова расшифровали, значит, их миссия провалилась по полной программе. Значит, их кто-то сделал тут как мальчиков. Кто? И кто еще знает, что Прокопенко – это полковник Гуров?
Яковец стал рассказывать, как он нашел в тайге на пустой станции лесничества и Прокопенко, и двух девушек живыми и здоровыми. Как он оставил им продукты, как его самого с двумя друзьями задержали омоновцы при возвращении в город.
– Порадовали, но не до конца, – хмуро сказал Крячко, пытаясь скрыть радость, когда Яковец в ходе рассказа несколько раз назвал Гурова фамилией Прокопенко. – Вываливайте все честно, что тут произошло, что толкнуло Прокопенко бежать с поезда, да еще с девушкой. Если с ними что-то случится в тайге, то вам грозит еще одна статья – оставление в беспомощном состоянии. У вас ведь было оружие, а у них нет. И до города им топать и топать.
Крячко многозначительно постучал ногтем по лежащему на столе цифровому диктофону, который записывал весь допрос.
– Ладно, – наконец сдался Яковец, очевидно все взвесив в голове. – В конечном итоге, мы делаем одно общее дело. И своему боссу я могу помочь, только сотрудничая с вами.
– Сипатову, что ли? – небрежно поинтересовался Крячко.
Яковец кивнул и снова вытер лицо. Видимо, положение у него, подумал Крячко, до крайности серьезное.
И Яковец рассказал всю историю с компроматом и курьером, который его должен бы везти в этом поезде. О том, что он поехал, чтобы в дороге приглядывать за курьером. О том, как все происходило, как он понял, что вмешались конкуренты – видимо, люди мэра Андрейченко. И о том, что их поступки лишний раз подтверждают связь мэра Читы с криминалом.
– Теперь вы меня отпустите? – в конце спросил Яковец. – Мне очень сейчас нужно быть на свободе.
– Понятно, чтобы сообщить Сипатову о случившемся, – кивнул Крячко. – Но парадом теперь командовать буду я. И мне понятно, что утечка информации у вас с вашим губернатором капитальная. Начни вы ему сообщать, и все станет известно противоборствующей стороне. Будете сидеть, а я стану действовать.
– Но вы же обещали…
– Вспомните хорошенько, Павел Борисович, то, что я вам обещал. Что за того полковника я вас расцелую. Могу сдержать обещание… если вам этого так хочется. Но, честно говоря, у меня здоровое предубеждение против гомосексуализма. А флешку с материалами мне сподручнее найти вместе с этим загадочным участковым, которому Прокопенко отдал ее на хранение. Ну… а там уже посмотрим, как поступить с ее содержимым.
Яковцу пришлось смириться и продолжать активно помогать московскому полковнику. В новых задержанных он опознал двоих пассажиров того же вагона и показал на карте, где он оставил Прокопенко с девушками.
Дежурный почти вбежал в кабинет генерала Шамаева с трубкой спутниковой связи.
– Зотов, – коротко доложил он.
Генерал, предчувствуя плохие вести, недовольно вырвал трубку и поднес ее к уху. Полковник докладывал скупо, сухо и бесстрастно. Большой беды во всем этом не было. Выяснилось, что компромат серьезный, как и серьезно пошла борьба за него. Очевидным было и то, что в поезде схлестнулись люди губернатора и мэра. Не совсем понятно было, кто такой этот Прокопенко, но Шамаев намеревался установить его через Москву. Начались какие-то «гонки с преследованием» в тайге в районе Алексеевского? Ничего, подключим дополнительный оперсостав и вывернем весь район наизнанку. То, что сильно пострадал капитан Ергаев, плохо. Шамаев приказал в тайгу пока не соваться, а посмотреть, что творится в самом Алексеевском, какие силы там обнаружатся. Вмешаться придется, но в тот момент, когда будет понятно, кто берет верх и где флешка с материалами.
Ни Крячко, ни Гуров не знали, что в игру вступили люди из ФСБ. Лев вообще в этот момент, когда шел доклад полковника Зотова своему шефу, думал только о девушках, которые оторвались от него и могли заблудиться.
…Алина с трудом держалась в седле, хотя у нее был немалый опыт верховой езды. Сначала девушку радовало, что ее лошадь с места взяла такой аллюр, но спустя какое-то время она поняла, что животное ее не слушается. Алина оставила попытки как-то повлиять на лошадь и сосредоточилась лишь на том, чтобы
