Две маски

и такъ дал?е… Такъ вотъ это самое и съ нимъ было. И хотя, конечно, въ нашъ в?къ положительной науки это, такъ-сказать, представляется анахронизмомъ, — б?дный Флегонтъ Иванычъ, видимо, ужасно боялся отстать отъ в?ка, — однакоже, д?йствительно, и понын? еще многое остается темно и даже, можно сказать, есть случаи, которые вы никакимъ индуктивнымъ методомъ… Такъ вотъ-съ именно съ нимъ былъ такой случай, — перебилъ себя мой спутникъ, видимо чувствуя, что запутывается въ неисходной фраз?,- и самая даже его смерть представляетъ собою такое странное явленіе…

— Вы тутъ были? воскликнулъ я, уже серьезно заинтересованный.

— Н?тъ-съ, я тогда уже былъ переведенъ въ Саратовъ. А только мн? изв?стно… Впрочемъ, если не скучно вамъ будетъ, я это вамъ все сначала передамъ-съ…

— Сд?лайте милость!

Пароходъ т?мъ временемъ свистя отчаливалъ отъ пристани.

Флегонтъ Иванычъ закурилъ сигару — сигары были у него прескверныя, — и, пыхтя ею съ видимымъ наслажденіемъ, заговорилъ:

— Познакомился я съ Дмитріемъ Иванычемъ случайно. Тутъ у насъ по Волг?, изволите знать, искони б? существуетъ фабрикація фальшивыхъ ассигнацій и монеты. Гн?зды ц?лыя покол?ніями этимъ живутъ, и судебному сл?дователю зд?сь, почитай, однимъ этимъ родомъ д?лъ и приходится заниматься. И б?довыя эти д?ла, скажу вамъ!… Только вотъ-съ, по случаю именно такого д?ла, пришлось мн? быть у него въ Сосенкахъ, — три молодца тутъ у меня попались. Мошенники, то-есть, жесточайшіе; такъ онъ у тебя изъ рукъ и выскальзываетъ, и водитъ, и путаетъ, и находчивъ, бестія, — не остережешься съ нимъ, б?да!… Промаялся я эдакъ съ ними отъ ранняго утра и до вечерень. Ни пимши, ни ?мши, языкъ пересохъ, пов?рите, такъ что едва двигаю, А д?ло въ сентябр?, дождь съ утра ливмя льетъ, выйти изъ избы нельзя. А изба-то душная, т?сная, — притомъ обыскъ, знаете, бабы ревутъ, д?ти пищатъ, — голова то-есть просто ходуномъ ходитъ, до обморока… Только въ самому тому времени, какъ мн? кончать, гляжу — къ изб? коляска какая-то подъ?хала. Входитъ челов?къ: баринъ, говоритъ, проситъ вашу милость, не угодно ли въ нимъ въ усадьбу будетъ откушать?

— А кто баринъ? спрашиваю.

— Дмитрій Иванычъ Горбатовъ-Зас?кинъ.

— Не им?ю чести знать, а только скажи, что очень благодаренъ — и буду, потому ?сть хочется смерть!

— Приказано, говоритъ, васъ ожидать зд?сь, коляска прислана…

Вотъ-съ я и по?халъ, — и думаю себ?: кто этотъ благод?тель такой? Потому хотя я и насупротивъ его въ город? жилъ, а про него не слыхивалъ никогда. Д?ло въ томъ, что онъ только въ томъ году прі?халъ въ эту свою усадьбу на л?то, а до того по л?тамъ все за границей жилъ, а главное его им?ніе не зд?сь, а въ Полтавской губерніи состояло…

Прі?зжаю я такимъ образомъ къ нему. Вхожу… И вы можете себ? легко представить, какое пріятн?йшее, можно сказать, чувство я испыталъ посл? той избы, вони, духоты и крика. Св?тло, лампы горятъ во вс?хъ комнатахъ, благоуханіе, — челов?къ, видимо, богатый и со вкусомъ: картины, цв?ты горками стоятъ… то-есть, знаете, какъ по духовному: мытарства вс? пройдя, въ Царство Небесное попалъ!… Прохожу н?сколько комнатъ. Кабинетъ въ два св?та, полки съ книгами кругомъ, инструменты на столахъ, глобусы, карты разложены… И съ кресла самъ хозяинъ встаетъ, — невысокій ростомъ, только что-то такое тонкое во всей фигур?, черты прямыя, — в?дь это у насъ въ русскихъ лицахъ р?дкость, — ну, и все это такое въ немъ прив?тливое и красивое, самъ съ головы до ногъ въ черный бархатъ од?тъ… А челов?къ ужь не молодой, видно, за сорокъ давно, и на волосахъ боберъ, знаете, — одни глаза еще совс?мъ молодо улыбаются…

Встаетъ.

— Вы, говоритъ съ перваго слова, — сильно проголодались?

— Признаюсь, отощалъ! отв?чаю.

— И прекрасно, сейчасъ за столъ сядемъ! Здравствуйте! протягиваетъ онъ мн? черезъ столъ руку. И точно это мы съ нимъ ужь ц?лый в?къ знакомы.

Разсказываю я вамъ это первое мое съ нимъ знакомство, потому съ этого же перваго дня, д?йствительно, онъ мн? такое чувство внушилъ, будто самый онъ мн? кровный, близкій челов?къ былъ. Полюбилъ я его несказанно, признаюсь вамъ. Я, знаете, почитай сирота отъ первыхъ годовъ жизни, воспитывался у родственниковъ, у б?дныхъ; состояньице у самого отъ отца осталось не Богъ знаетъ какое. Попалъ однако въ университетъ, вышелъ д?йствительнымъ… Ну-съ, а зат?мъ куда же? Прі?халъ сюда и — такъ и погрязъ въ служб? и тин? провинціальной… Не прошло двухъ л?тъ, и я чувствовалъ ужь, что меня все начинаетъ засасывать это болото, какъ вдругъ посылаетъ мн? Промыселъ спасеніе… то-есть, такъ-таки спасеніе какъ есть, см?ю вамъ доложить, потому я — со всею искренностью скажу вамъ, — потому я отъ тоски запивать даже началъ, прямо говорю…

А Дмитрій Иванычъ мой — съ такими людьми я и въ Москв?, когда въ университет? былъ, не им?лъ случаевъ встр?чаться, — челов?къ тонко воспитанный, изящный, какъ говорилось во время оно, весь, знаете это, какъ бы пропитанный Европою… И такой челов?къ съ перваго разу меня, совс?мъ нев?домаго ему, темнаго провинціала, можно сказать, какъ совс?мъ себ? равнаго, какъ стараго пріятеля принимаетъ, — посл? уже только я узналъ, что слышалъ онъ про меня, что я взятокъ не беру, и съ секретаремъ уголовной палаты по этому случаю очень непріятное одно столкновеніе им?лъ, такъ даже, что изъ-за этого я чуть изъ службы не вылет?лъ;- очень мн? это тогда лестно показалось, и, знаете, подняло это меня сразу въ собственныхъ моихъ глазахъ…

Долго вамъ разсказывать не стану, а только совс?мъ у меня иная жизнь пошла съ т?хъ поръ, очелов?чился опять и, какъ им?лъ я честь вамъ докладывать, какъ только урвется у меня, бывало, отъ службы часъ свободный, я сейчасъ въ Сосенки (усадьба эта бывшая его такъ называется). Было это въ скорости посл? освобожденія крестьянъ; тутъ, вы знаете, уставныя грамоты, над?лы крестьянамъ пошли, все это новое колесо заходило… Дмитрій Иванычъ въ мировые посредники поступилъ, — три года прослужилъ, — тогда лучшіе люди шли въ эту должность… Вспомню это время — сердце щемитъ иной разъ: и люди эти гд?, и надежды, надежды, что тогда у вс?хъ насъ золотымъ лучемъ гор?ли впереди?

Прі?зжалъ онъ въ Сосенки и когда изъ посредниковъ выбылъ. Прі?детъ раннею весною, а у?зжаетъ по первопутку; зимы въ Рим? проводилъ обыкновенно… Вотъ жалуется онъ мн? какъ-то разъ, что л?то у насъ на с?вер? коротко, у?зжать рано изъ деревни приходится.

— Осени у насъ тутъ совс?мъ н?тъ, а это лучшая пора года, говоритъ, — на Украйн? что за осени бываютъ, посмотр?ли бы вы! 'Тамъ долго ясны небеса', примолвилъ онъ къ этому изъ Пушкина.

— У васъ тамъ, в?дь, богат?йшее им?ніе есть? зам?чаю я ему на это.

У него даже глаза загор?лись:

— На Псл?, говоритъ, и м?стоположеніе — лучшаго во всей Европ? не знаю!

— Ну, и домъ, и всякое удобство? спрашиваю.

— Лучше зд?шняго, отв?чаетъ.

— И живали вы тамъ?

— Родился, все д?тство тамъ провелъ, и потомъ живалъ подолгу.

— А теперь и совс?мъ не бываете?

— Н?тъ, говоритъ.

— Разлюбили?

Онъ вдругъ, показалось мн?, будто въ лиц? перем?нился.

— Нельзя! съ очень страннымъ какимъ-то выраженіемъ молвилъ онъ мн? на это.

Знакомъ въ т? поры былъ я съ нимъ уже четвертый годъ, и… странности его были мн? изв?стны. Однако это меня все же удивило, и припомнилъ я тутъ, что во все продолженіе этого нашего знакомства о чемъ и о чемъ мы съ нимъ ни переговорили, но объ этомъ малороссійскомъ им?ніи онъ какъ бы изб?галъ всегда говорить… 'Что за притча!' думаю себ?,- однако и на этотъ разъ не р?шился я почему-то спросить его: отчего это 'нельзя' ему жить тамъ, гд? и 'долго ясны небеса', и удобство всякое есть, и гд?, видимо, ему самому хот?лось бы жить… Только намоталъ я себ? это на усъ.