Две маски

А странности его — это былъ вотъ тотъ самый его спиритизмъ, съ котораго я началъ говорить вамъ о немъ. Пока онъ, знаете, посредникомъ былъ, намъ объ этомъ предмет? р?дко приходилось съ нимъ трактовать, потому онъ очень д?ломъ своимъ былъ занятъ, да и бес?ды-то въ то время вообще были, такъ-сказать, бол?е политическаго свойства. А какъ отслужилъ онъ свои три года, не захот?лъ служить дольше, — въ эти три года, знаете, разочаровался онъ во многомъ, и зачинавшееся тогда 'мужицкое царство', какъ говорилъ онъ, претило ему, — съ этихъ поръ и сталъ я зам?чать: какъ къ нему ни прі?дешь, застаешь его постоянно за книгою духовнаго, или, в?рн?е сказать, мистическаго содержанія. Былъ у него въ библіотек? ц?лый отд?лъ такихъ книгъ, и надъ шкафомъ этимъ даже латинская надпись читалась: Dus ignotis, — нев?домымъ богамъ, значитъ, посвящено… Дорогія, старинныя тутъ изданія были, для библіомана — настоящія сокровища! Я, знаете, къ старымъ книгамъ всегда пристрастіе им?лъ, — такъ съ этой стороны он? мн? большой интересъ представляли, и кое-съ-ч?мъ я поэтому нагляднымъ, такъ-сказать, образомъ познакомился. Тутъ-съ могли вы найти всю, если такъ выразиться, классическую литературу мистическихъ знаній: Аполлонія Тіанскаго, Парацельса, Алберта Великаго, Бардана и прочихъ: ну-съ и изъ новыхъ Сведенборга, Экартсгаузена, изв?стную Seherin von Prevost, Е?раима Леви, Аллана Кардека и такъ дал?е. Дмитрій Иванычъ зачитывался вс?мъ этимъ всласть, и хотя онъ былъ челов?къ очень сдержанный и, какъ говорится нынче, уб?жденій своихъ не любилъ съ-оника выкладывать, а т?мъ бол?е навязывать ихъ кому бы ни было, однако по близости моей съ нимъ не могъ я не вид?ть, что онъ все дальше и дальше отъ интересовъ, такъ-сказать, мірскихъ уходитъ въ область какихъ-то — нетрезвыхъ, какъ казалось мн? въ то время, мечтаній… Было же это въ самое то время, когда начиналось у насъ верченіе столовъ и прочее; о Юм? приходили въ намъ изъ Петербурга изв?стія — въ газетахъ писали, и Дмитрій Иванычъ подробныя даже письма о его сеансахъ оттуда получалъ. Признаюсь вамъ, очень досадно мн? это было, что такой умный и образованный челов?къ, какимъ былъ онъ д?йствительно, могъ такъ дов?рчиво относиться ко всему этому шарлатанству, — потому все это я иначе не понималъ, какъ шарлатанство и аберрація, такъ-сказать, и ничего сверхъестественнаго въ природ? разумъ мой и по сейчасъ допустить не можетъ… Хотя, конечно, такіе случаи, вотъ какъ съ Дмитріемъ Иванычемъ, иной разъ и самый скептическій разумъ могутъ въ тупикъ поставить.

Сочиненія Фламаріона изволили читать, La pluralite des mondes, les mondes habites и подобныя имъ? Много книгъ такого рода стало появляться въ посл?днее время. Дмитрій Иванычъ во вс? эти произвольныя, надо сказать, гипотезы в?рилъ какъ въ дважды два четыре. По его понятіямъ, челов?къ представляетъ собою низшую ступень безконечной л?стницы существъ, которыя, восходя по этой л?стниц? путемъ все новыхъ и новыхъ существованій, постепенно совершенствуясь въ нихъ и очищаясь, доходятъ наконецъ до Высшаго Существа, до Бога. Вс? видимые и невидимые нами міры обитаемы этими существами, находящимися на различныхъ ступеняхъ развитія. До всей этой безконечной ц?пи, между этими различными ступенями развитія, идетъ постоянное общеніе… Словомъ-съ, манифестаціи, духи, и все это, какъ есть спиритское ученіе, о которомъ вамъ, в?роятно, еще лучше ч?мъ мн? изв?стно, потому у васъ Петербург?, говорятъ, ц?лыми обществами этимъ занимаются…

Я, съ своей стороны, ничего этого допустить не хот?лъ, и постоянно съ нимъ спорилъ, такъ что онъ даже сталъ изб?гать говорить со мной объ этомъ…

Только въ самый тотъ вечеръ, когда я ему напомнилъ о его малороссійскомъ им?ніи, зашла у насъ какъ-то опять объ этомъ р?чь. Въ сентябр? это опять было, на двор? скверно, съ Волги в?теръ пронзительн?йшій, каминъ гор?лъ у него въ кабинет? съ утра. Вотъ-съ и сидимъ мы съ нимъ предъ огонькомъ, и толкуемъ… И зам?чаю я, что мой Дмитрій Иванычъ какъ-то особенно оживленъ и нервенъ. Надо вамъ сказать, что онъ сердцемъ страдалъ, и бывали у него днями сильные припадки; такъ что иной разъ по ц?лымъ часамъ молчалъ. А отойдетъ когда, онъ какъ бы обрадуется, какъ бы вознаграждаетъ себя, заговоритъ т?мъ охотн?е; только, какъ говорю вамъ, чувствовалось въ немъ тогда какое-то особенное нервное возбужденіе…

Не помню. съ чего началось, а перешло на всякіе необыкновенные случаи, изъ которыхъ, по его заключенію, истекало то, что между челов?комъ и 'таинственными, молъ, силами міра невидимаго' существуетъ несомн?нная де связь.

— Положимъ, и существуетъ, говорю я ему на это, — только необходимости-то этой связи вы мн? нич?мъ не докажете. Допустимъ, говорю, — что все это не обманъ чувствъ, и вс? эти таинственныя явленія представляютъ собою фактъ безспорный, но д?ло въ томъ, что имъ н?тъ никакой причины быть. Въ мір?, говорю, все такъ мудро, стройно и логично устроено, явленія такъ правильно и естественно вытекаютъ одно изъ другаго, что среди нихъ н?тъ м?ста случайности… Въ это время часы на камин?,- старинные, знаете, съ курантами были у него эти часы, — прогрем?ли девять.

— Вотъ-съ, говорю ему, — все равно, что эти часы: въ опред?ленный, урочный моментъ играютъ они то, что предназначено имъ исполнять создавшимъ ихъ мастеромъ. Вообразите же себ?, что къ нимъ вы бы вздумали прид?лать еще какіе-нибудь колокольчики, которые, кром? этихъ опред?ленныхъ моментовъ, звонили бы еще неожиданно, когда лишь имъ вздумается. На какую, спрашиваю васъ, потребу могло бы это послужить?

— А на такую, отв?чаетъ онъ мн? пресерьезно, — что они будили бы васъ своимъ звономъ въ т? минуты, когда бы вы мен?е всего этого ожидали.

— Покорн?йше благодарю, засм?ялся я на это, — мн? этого вовсе не требуется.

Дмитрій Иванычъ весь откинулся вдругъ въ спинку своего кресла.

— Видно такъ, говоритъ онъ, — они васъ и не будятъ. А я, — и отъ пламени камина что-ли, только лицо его въ эту минуту даже испугало меня своею бл?дностью, — я, говоритъ, слышалъ этотъ таинственный звонъ… Поздно слишкомъ, едва слышно договорилъ онъ въ этому.

Я, знаете, какъ стоялъ, такъ и остолбен?лъ. Гляжу на него перепуганный, думаю: не послать-ли за Л?совскимъ, — докторъ у насъ у?здный былъ…

А онъ ничего, приподнялся опять и принялся щипцами подкидывать дровецъ въ каминъ. Улыбнулся и поднялъ глаза на меня.

— Вы, говоритъ, — ?ома нев?рный; поколь сами перстовъ въ раны не вложите, потоль в?ры не дадите, — такъ это?

— Пожалуй и такъ, отв?чаю.

— Такъ дать вложить? см?ется.

— Что такое?

— Персты ваши въ раны мои?

— Н?тъ, говорю, — я вамъ настолько в?рю, насколько самому себ? в?рить могу.

— За это спасибо, говоритъ онъ.

Я засм?ялся.

— Вы знаете, говорю, — что добросов?стный челов?къ нер?дко самъ себ? не в?ритъ.

— Допускаю, засм?ялся и онъ, — только, во всякомъ случа?, пока я живъ, объ этомъ никому ни слова.

Я об?щалъ. И разсказалъ онъ мн? сл?дующую преудивітельную исторію.

I

Служилъ я въ кавалергардахъ; ротмистромъ уже былъ, эскадрономъ командовалъ. И старшимъ офицеромъ былъ у меня пріятель мн? закадычный, по фамиліи Гордонъ, потомокъ стариннаго англійскаго рода, обрус?вшаго еще со временъ Петра. Отецъ его, старый генералъ 1812 года, былъ богатый пензенскій пом?щикъ, а онъ со мною вм?ст? воспитывался въ лицейскомъ пансіон?, въ Царскомъ Сел?; вм?ст? оттуда поступили мы въ полкъ, — словомъ, съ самаго д?тства почти съ нимъ не разлучались. Былъ онъ малый очень красивый, и въ лиц? его сохранился родовой англійскій, б?локурый и правильный типъ, да и въ характер? была у него та р?шительность и. неожиданность р?шенія, какія мы встр?чаемъ въ англійской рас?, и чего у