Марина из Алого Рога

тачку впередъ.

— Онъ всегда такой злой… твой хозяинъ? спросила черезъ мгновеніе Марина, идя за нимъ всл?дъ.

— Б?да! прошепталъ въ отв?тъ мальчикъ.

— Ты его боишься?

— Бо-ю-ся… потому — знахарь! еще тише, осторожн?е промолвилъ онъ.

— Ты сирота, Петрусь? спросила она опять, помолчавъ.

— Сирота, отв?чалъ онъ, ни батька не маю, ни матери…

— Какъ и я! сказала Марина.

Мальчикъ пріостановился и обернулся на нее съ выраженіемъ величайшаго изумленія… но допрашивать все же не р?шался…

— Никого у меня, Петрусь, подтвердила она, — никого на св?т?!

Онъ растерянно глянулъ въ ея бл?дное, больное лицо, стиснулъ сильн?е пальцами ручки тачки и безмолвно двинулъ ее опять впередъ.

Они перебрались чрезъ закинутое поле, поросшее полынью и дикою ромашкой, къ опушк? дремучаго в?коваго л?са, раскидывавшагося отсюда вправо и вл?во на необозримое пространство. никто, казалось, никогда не проникалъ въ эту грозную л?сную пустыню… Ни прос?ки, ни порубки, ни тел?жнаго сл?да… Только одна, едва зам?тная, узенькая тропка вилась и пропадала межь т?сно насаженными деревьями; густая темь еще черн?ла подъ ихъ низко св?сившимися в?твями.

Мальчикъ разомъ остановился.

— Онъ завсегда тутъ ходитъ, какимъ-то боязливымъ голосомъ проговорилъ онъ.

Марина отыскивала м?сто глазами.

— Вонъ тутъ можно, подъ сосною, сказала она.

Петрусь подвезъ туда тачку, вытащилъ изъ-подъ трупа припасенную имъ лопату и принялся копать яму для Каро.

Земля посл? дождя была мягка, и мальчикъ скоро кончилъ свою работу. Марина между т?мъ нарвала ольховыхъ в?токъ и уложила ими яму, т?ми же в?тками покрыла она опущенное туда Петрусемъ т?ло ея друга и сама закидала его землей.

Мальчикъ принялся утаптывать поднявшійся бугорокъ, 'чтобы волки не отрыли'… Слезы вновь такъ и душили Марину…

— Петрусь, сказала она, — не знаю, ч?мъ благодарить тебя, — ничего у меня н?ту… Дай хоть поц?лую тебя!

Она обняла его за шею и кр?пко поц?ловала въ щеку.

— Вези-жь теперь скор?е тачку назадъ… чтобъ не проснулся онъ пока…

— А вы куда-жь теперь, барышня? съ зам?тнымъ безпокойствомъ спросилъ мальчикъ.

— Барышня! повторила она — и уныло улыбнулась;- я не барышня, Петрусь, я такая-жь какъ ты сирота безродная, безпріютная… И куда мн? итти — того сама не знаю…

— Я съ вами останусь! весь вспыхнувъ, предложилъ онъ.

— Н?тъ, н?тъ, ни за что! Онъ проснется, хватится тебя… Кто тебя защититъ?.. Я ничего не мору… безсильна теперь я!..

Мальчикъ отвернулся, махнулъ себ? рукавомъ по глазамъ — и покатилъ тачку по направленію къ кузн?.

А Марина, отыскавъ зам?ченную ею тропинку, пошла по ней не оборачиваясь…

Ч?мъ дал?е подвигалась она, т?мъ круче становился склонъ, по которому расположенъ былъ л?съ… скользко было такъ, что она то и д?ло принуждена была ухватываться за искалывавшіе ей руки сосновые и можжевеловые сучья, не то опускаться на земь, чтобы не расшибить себ? на сват? лобъ о встр?чное дерево… Она вспомнила вчерашнія слова кузнеца, — это былъ ближайшій отъ его жилища во дворцу_х имъ однимъ знаемый, путь, по которому одинъ 'онъ и ходилъ завсегда',' какъ говорилъ Петрусь… Она знала: внизу, подъ этою кручей течетъ Алый-Рогъ, — она зат?мъ и пошла по этой тропинк?… Ей хот?лось еще разъ взглянуть на т? св?тлыя струи, по которымъ плыла она недавно съ нимъ, гордая и счастливая, — на которыхъ небесные сны снились ей наяву…

Л?съ кончался у самаго вира; тропинка выводила въ церковищу…

Марина остановилась, тяжело переводя дыханіе…

Въ прозрачномъ св?т? зачинающагося утра тонула окрестность. Надъ водами, надъ боромъ, тихо волнуясь, неслись вверхъ б?ло-млечные клубы тумана… Съ противоположнаго берега, блестящими зм?йками віясь между деревъ, доб?гали до вира первые, робкіе лучи еще невидимаго солнца… сладко п?ли въ в?твяхъ просыпавшіяся пташки во ср?теніе идущему св?тлому дню…

Н?тъ бол?е св?тлыхъ дней для Марины… А давно-ли, думала она, не было пташки беззаботн?й ея!..

Онъ тутъ еще, тутъ — качается на берез?, чуть не надъ самою головой ея, — злов?щій завивъ таинственной травы, по которую 'дв?надцать зорь сряду' ходилъ тотъ ужасный челов?къ… Онъ 'довелъ до своего', — онъ поб?дилъ… все началось для нея съ той минуты, когда указалъ ей на эту березу Тулумбасъ!..

Она протянула руку и — съ т?мъ ощущеніемъ, съ какимъ притронулась бы въ пылающему углю, — сорвала завивъ съ в?тви и бросила его въ воду.

Онъ исчезъ на мигъ въ струяхъ… Прилежно сл?дила за нимъ д?вушка: вотъ выплылъ онъ, вотъ понесло его теченіе, вотъ онъ натолкнулся на длинный стебель купавки и, описавъ новый кругъ кругомъ себя, застрялъ перехваченный на пути иглами выб?гавшаго со дна шильника…

Марина опустилась на полусгнившій стволъ сосны, вершиною своей обрушенной въ глубину вира... Ее мучила жажда;- она зачерпнула воды рукой, напилась, обмыла опухшія в?ки, лицо… Ее осв?жило… 'Вольное водное царство',припомнились ей слова ея сказки… Она подвинулась ближе, ближе по стволу — и принялась гляд?ть въ бездонное церковище.

Какъ въ зеркал? видитъ она себя — и едва узнаетъ… Какъ изм?нилась она, какъ впали глаза!.. Темная волна ея волосъ скатилась съ плечъ, и плещутся въ струяхъ ихъ длинные концы… Смутилась на мигъ водная гладь… Она закидываетъ волосы назадъ — и опять глядитъ туда: узорною с?тью опутываютъ ее тамъ склоняющіяся надъ нею древесныя в?тви, — и подъ нею скользятъ облака безконечною ц?пью…

Она все глядитъ, — глядитъ не отрываясь… все дальше, все глубже проникаетъ взоръ ея въ прозрачное водное лоно… Син?етъ краше небесной лазури въ глубин?,- что-то чудное, тайное совершается тамъ… переливаютъ невиданные цв?та… тянутся лучи… сыплются алмазные брызги… Опаломъ блещутъ хрустальныя ст?ны; замелькали сквозь нихъ чьи-то странные лики… Узнаетъ себя она, — ув?нчаны п?вникомъ и лиліями ея зеленые волосы… Манитъ ее кто-то изъ подводнаго чертога… и чей-то знакомый, волшебный голосъ ее зоветъ: слышишь, слышишь, — звонятъ мои колокола, зовутъ, зовутъ тебя… Иди, иди, — зд?сь любовь… и забвеніе…

И сладкою волной льется въ уши Марины чудный гулъ подводнаго колокола… Осл?пительными огнями горитъ глубина… Все настойчив?е, все неотразим?й зоветъ ее волшебный голосъ… 'Забвеніе, забвеніе!…' шепчетъ она, и ноги ея скользятъ уже съ берега въ воду… вздрогнула она вся отъ холоднаго прикосновенія влаги… Забвеніе! молвитъ она еще разъ.

Рука ея отд?ляется отъ сучка, за который держалась она до сихъ поръ… Покачнулась Марина… и вс?мъ т?ломъ повисла надъ бездной…

— Марина… Марина Осиповна! донеслось вдругъ до нея, точно съ неба.

Боже мой, это тотъ же опятъ… Это его, это его голосъ!…

Она вскрикнула отъ счастія, отъ ужаса… Отчаяннымъ движеніемъ откидывается она назадъ, ловитъ руками спасительный сучекъ…

— Барышня!… слышитъ она подл? себя пронзительный крикъ… Кто-то схватилъ ее за плечи, и тащитъ къ себ?, стискивая въ перепуг? т?ло ея до острой боли…

Это Петрусь. Онъ самъ еле дышетъ отъ волненія…. Помертв?лая, сидитъ она на берегу, не чувствуя