Не до?зжая заставы, вынеслась намъ наперер?зъ изъ какого-то переулка лихая пара вороныхъ и, едва не зац?пивъ крыломъ нашихъ саней, быстро промчалась впередъ, покрывъ насъ ц?лымъ облакомъ сн?жной пыли. Я узналъ Зв?ницына и Рабенгорста по б?лымъ ихъ фуражкамъ.
За ними всл?дъ вы?хали старомодныя сани съ круглымъ задкомъ, запряженныя въ дышло двумя сильно храп?вшими и взмыленными лошадьми. На облучк? стоялъ кучеръ, съ жиденькою разноцв?тною бородой, — очевидно изъ дворовыхъ, — и въ порванной, когда-то синей, бархатной шапк?, поощряя кнутомъ своихъ чахоточныхъ коней самымъ прилежнымъ образомъ. Въ саняхъ сид?лъ г. Секкаторовъ, котораго, впрочемъ, можно было скор?е угадать, ч?мъ узнать подъ медв?жьею шубой, укутывавшею его вплоть до самаго темени.
— Тише, дай имъ про?хать! сказалъ я своему кучеру, собиравшемуся уже пустить въ обгонъ про?хавшихъ, по неизб?жному въ этомъ случа? чувству русскаго возницы, одареннаго благороднымъ честолюбіемъ.
— Ужь не они-ли? спросилъ меня докторъ.
— Кто они?
— Да ваша pars adversa, гвардіоны-стр?лометатели, объяснилъ Виссаріонъ Никитичъ, у котораго были какія-то свои удивительныя выраженія.
— Вы отгадали, они сами.
— И старичокъ изъ ихъ же компаніи?
— Какой старичокъ?
— А вотъ что сейчасъ въ этомъ арбуз? про?халъ?
— Этотъ старичокъ моложе васъ, почтенн?йшій, возразилъ я, см?ясь.
— Кто-же онъ по профессіи? Фамилію не спрашиваю, примолвилъ докторъ, указывая глазами на нашего кучера.
— Московскій житель, изъ отставныхъ.
— Того же, значитъ, христолюбиваго воинства цв?тъ и плодъ, молвилъ Виссаріонъ Никитичъ, качая головой. — Что-же онъ такъ не по-воински въ медв?дя своего зарылся? Я помню, въ д?тств?, у меня въ прописяхъ значилось: воинъ! не страшись ни глада, ни хлада, ни вражескаго меча, — съ большимъ восклицательнымъ знакомъ.
— Ему, в?роятно, въ этомъ медв?д? ловч?е, ч?мъ вамъ въ вашемъ тулуп?, сказалъ я ему на это, чувствуя чуть не въ двадцатый разъ уголъ его локтя въ моемъ боку.
Виссаріонъ Никитичъ фыркнулъ и замолкъ, продолжая, впрочемъ, толкать меня въ бокъ все такъ же немилосердно.
Т?мъ временемъ достигли мы заставы. На дорог? предъ нею стоялъ длинный рядъ возовъ съ кладью; но въ то же время голосъ караульнаго крикнулъ: подвысь! Шлагбаумъ поднялся, и мы, всл?дъ за потянувшимся обозомъ, преспокойно вы?хали на шоссе.
— Трогай! закричалъ я кучеру.
Мы не про?хали и ста шаговъ. какъ вдругъ увид?ли. что къ намъ на встр?чу мчатся б?лыя фуражки.
— Они назадъ ?дутъ! воскликнулъ докторъ.
Я вел?лъ остановиться. Подъ?хавъ къ намъ, офицеры выскочили изъ саней.
Тревога изображалась на ихъ лицахъ.
— Троекъ нашихъ н?тъ! сказалъ мн? по-французски Зв?ницынъ дрожавшимъ отъ волненія голосомъ.
— Какъ такъ?
— Н?тъ, не прі?хали. Ни ямщиковъ, ни моего челов?ка. никого!
— А они должны были ждать насъ зд?сь, на постояломъ двор?, съ ранняго утра, добавилъ Рабенгорстъ.
— Челов?ка моего я отправилъ къ этимъ подлецамъ ровно въ восемь часовъ. что могло съ нимъ случиться, непонятная вещь!
— Зашелъ, полагать надо, по дорог?, сотворить возліяніе Вакху, да тамъ и по сей часъ, сказалъ хладнокровно Виссаріонъ Никитичъ.
— Mais c'est impossible, il n'ose pas, le coquin! чуть не съ отчаяніемъ возразилъ ему Зв?ницынъ.
— Пожалуй; отв?чать нельзя, молвилъ Рабенгорстъ.
— Какъ быть однако? спросилъ я его.
— Я сейчасъ справлялся на постояломъ двор?: нельзя-ли гд? достать лошадей. Говорятъ: н?тъ.
— Въ Ямской слобод? можно нанять, сказалъ графу Виссаріонъ Никитичъ.
— Гд? это? Близко отсюда? спросилъ тотъ.
— Не знаю, не бывалъ, а только что есть она; въ каждомъ русскомъ город? есть ямская слобода, примолвилъ онъ, строго взглянувъ на офицера.
— Н?тъ, гд? тамъ еще искать… Они задатокъ получили, должны прі?хать! гн?вно воскликнулъ Зв?ницынъ, топая ногой.
— По-моему, теперь остается намъ одно, сказалъ графъ. — Я вернусь въ Москву за нашими троечниками, или найму тамъ другихъ, а вы подождите меня на постояломъ двор?.
Мы переглянулись молча. Никому, повидимому, не улыбалась эта перспектива.
— Вотъ, кстати, и г-нъ Секкаторовъ ?детъ, промолвилъ Рабенгорстъ. — Онъ тебя подвезетъ, Зв?ницынъ. А я отправлюсь въ нашихъ саняхъ.
Измученные кони г. Секкаторова д?йствительно плелись въ намъ на встр?чу маленькою рысцой, и самъ онъ выглядывалъ изъ-за спины своего кучера, все такъ же плотно погруженный въ своего медв?дя, какъ вдругъ какое-то непостижимое волненіе овлад?ло имъ. Онъ привсталъ, откинулъ воротникъ шубы, замахалъ намъ рукой. Кучеръ заёрзалъ вожжами. свистнулъ, замоталъ кнутомъ…
— Что вамъ еще такое? воскликнулъ Зв?ницынъ.
— Обернитесь! едва могъ проговорить, подъ?зжая, Секкаторовъ.
Вс? обернулись.
Съ перваго раза можно было зам?тить только необычайную суету въ ряду мирно до этого тащившагося за нами обоза. Извощики какимъ-то перепуганнымъ голосомъ гикали на своихъ лошадей и, подхватывая ихъ подъ усдцы, торопливо сворачивали въ сторону. Полозья скользили по округлости шоссе, угрожая свалить въ канаву громоздкую кладь. Какая-то сконфузившаяся буланка рванула внезапно изъ ряда и очутилась поперекъ самой дороги, со скороченною на бокъ дугой; высокій парень, безъ шапки, кинулся въ ней, задубасилъ ее кулакомъ по челюсти. 'Дер-жи, увалень, чо-ортъ!' рев?ли хоромъ осиплые голоса.
И оглушительн?е вс?хъ ихъ, звонче военной трубы, слышался несущійся отъ заставы крикъ: 'па-ади, па-ади!'
На опроставшейся середк? шоссе показались сани съ высокимъ сид?ньемъ, съ котораго зорко гляд?лъ впередъ плечистый и рослый мущина въ каск? и шинели, опушенной бобрами. За нимъ сказали двое казаковъ.
— Я васъ предупреждалъ: за нами погоня! воскликнулъ Секкаторовъ.
— Сама ?емида въ образ? полковника Тожилы-Буйносова! молвилъ Виссаріонъ Никитичъ, первый узнавая знакомаго всей Москв? полицейместера.
Все объяснилось: и волненіе г. Секкаторова, и испугъ про?зжихъ, и необдуманный поступокъ растерявшейся буланки.
Полковникъ Томило-Буйносовъ, въ свою очередь, давно уже, повидимому, узналъ насъ, но возс?далъ въ полицеймейстерскихъ саняхъ своихъ такъ же неподвижно-величественно, какъ на изв?стной картинк?:
Только чернобородый кучеръ его, Татаринъ, какъ-то свир?по косилъ зрачками въ нашу сторону, и темно-гн?дые вони отбивали ногами по мерзлой земл? съ какимъ-то глухимъ, злов?щимъ топотомъ.
