— Не очень разгоняйся, — посоветовал огонек, летящий чуть впереди тележки. Он опять освещал дорогу, — тележка все-таки старая.
— Может развалиться? Ты же говорил, что она вечная.
— Говорил. Но все-таки не разгоняйся очень сильно.
Зоран догадался, что огонек может не угнаться за ним, поэтому и просит его не слишком разгоняться.
— Не отставай от меня и не догоняй. Держись за мной на одном расстоянии. За скоростью буду следить я.
— Ты можешь хоть сказать, куда мы направляемся и кто тебя прислал?
— Я только выполняю приказы. Ты скоро обо всем узнаешь. Тебе ничего не грозит. Не бойся, — добавил огонек на тот случай, если Зоран заартачится и отправится сам искать выход из тоннеля, — приготовься, сейчас у тебя немного поболят уши.
— Что? — не понял Зоран, но в ушах у него так загудело, что, ответь огонек, он ничего бы не расслышал.
Глава 8
Преступник оставил массу отпечатков в своем номере со следами выделений потовых желез, так что при желании его можно было легко воссоздать в одном из питомников правоохранителей. Огонь уничтожил некоторые его следы, но и оставшихся было предостаточно, чтобы выяснить, кто он такой, считав генный код, и разослать информацию по всем отделениям вместе с изображением преступника.
Робот-дактилоскопист — букашка в сантиметр длиной на тонких ножках, ползая по обгоревшему номеру, прямо-таки прыгал от возбуждения из-за такого обилия материала для исследований. Он забирался в самые дальние уголки комнаты, куда и уборщики с пылесосными трубами не залезали, рылся в пыли, крохотными ножками ощупывая песчинки грязи. Цепляясь за покрывало, он взбирался на кровать, зарывался в нее, анализируя впитавшийся в ткань пот, собирал с подушки волосы, свертывал их и складывал в маленькое отделение у себя в корпусе. Туда же он отправлял и другие заинтересовавшие его находки. В ванной он нашел запекшуюся капельку крови, но она принадлежала не преступнику, а тому, кто снимал этот номер до него. Тем не менее робот сделал соскоб, поместил информацию в своей базе данных. Его не торопили и не мешали, поэтому он потратил на исследование комнаты добрых полчаса.
Лоно Гелиагли сидел за столом, постукивая костяшками пальцев по его поверхности. Он нервничал. Даже имея сотую часть той информации, которую собрали подчиненные о Зоране Такиче, обычно удавалось задержать преступника, но на этот раз ничего не вышло. Почему же так случилось? Этого человека словно подменили. Прежде он совсем не таился. Информация о нем была даже в самописце флаера, на котором Такич летал к Родни Стюарту. Минувшим вечером того арестовали за незаконный гарем клонов. Теперь же Такич исчез. Будто это не живой человек, а фантом жил в гостинице, из которой он сбежал с помощью архаичной установки. Но ведь он не мог исчезнуть вот так без следа на планете, где у него был всего один знакомый, да и тот попытался его обворовать, забравшись в базу данных его корабля. Возможно, Такич случайно встретил кого-то, кто помог ему скрыться, а может быть, сейчас его труп валяется где-то в канализационном коллекторе среди отбросов, попадающих в сливные решетки.
Орда крохотных роботов прочесала канализацию. Они распугивали стаи обитавшей там и в вентиляционных шахтах разномастной живности. Они вели титаническую работу, сканируя жителей города и сравнивая получаемые данные с данными о разыскиваемом преступнике. Эффективность такой операции была сравнима с просеиванием горы песка, в которой может оказаться один крохотный драгоценный камешек. Работа и вовсе становилась бесполезной, если предположить, что кто-то этот камешек уже нашел и забрал себе. Но кто?
На регулярном рейсе Такич покинуть планету не мог, да и пассажиров всех частных рейсов проверяли таможенники, а проскользнуть мимо них незамеченным мог лишь обладатель очень большой суммы денег. Этих денег у Зорана не было. И у него нет покровителей, по крайней мере, не было еще сутки назад. В противном случае он не стал бы обращаться к Родни Стюарту.
Лоб полицейского босса вспотел. То ли от напряжения, то ли от влажной духоты. Он заметил, что никак не может выбрать оптимальную для себя температуру в комнате. Он задавал аклиматизатору один режим, но через несколько минут чувствовал дискомфорт, изменял задание, но добивался только того, что вскоре ему опять все не нравилось. Он приходил в бешенство и готов был разбить аклиматизатор. Останавливало его только то, что без аклиматизатора придется совсем худо, а пока ему установят новый прибор, придется терпеть настоящую пытку.
Робот-дактилоскопист вытряхнул из корпуса найденные сокровища: волосы, засохшую органику. Гелиагли передернуло от их вида. От отвращения он чуть было не смахнул со стола и робота, и все его добро.
— Проваливай! — сказал он, не дав роботу закончить доклад.
Робот похватал свои сокровища и, быстро семеня ножками, чувствуя, что хозяин не в духе, удалился, пока его не прихлопнули. С бронированным корпусом и ножками, сделанными из лучших полимеров, ничего не случится, упади на них многотонная махина, не пострадают и сочленения и микроэлектронная начинка, но в порыве гнева хозяин, решив его прихлопнуть, мог отбить себе ладонь. Тогда он разгневается еще сильнее. Кому это нужно?
Лоно допросил задержанных, рассовал их по камерам, а орда так и не нашла Такича. Странно. Странно. Без сообщников здесь не обошлось. Но не могло их у него здесь быть. Не могло. Лоно понял, что если он будет думать так и дальше, то с мертвой точки не сдвинется. Надо предположить, что сообщники у Такича все-таки есть, и ответить на вопрос: «Кто они?» Уж точно не эти торговцы. Но что-то их связывало. Эта догадка появилась у Лоно, когда он допрашивал задержанных.
Он попробовал тогда полностью переключиться на свои мысли, а слова сделать фоном, таким, как вой ветра или журчание воды. Это помогало сосредоточиться.
Так, так. Значит, это те торговцы, что утверждают, будто на них кто-то напал, их корабль сбили, а они спаслись, воспользовавшись портативным порталом, который перевозили на своем корабле. Он уже слышал эту историю. Напрасно в нее не поверили страховщики. Он-то знал, что она может оказаться правдой, и даже мог сказать, где находится корабль тех, кто напал на торговцев.
Бедняги и не подозревали, что источник их бед сидит перед ними и допрашивает их.
Разговор с торговцами не доставил ему никакого удовлетворения, а ведь раньше он после подобных допросов чувствовал подъем, впитывая энергию людей, которых к нему приводили. Это было даже лучше, чем ночь с проституткой. Сейчас же остался неприятный осадок. Он не знал, почему. Точно уж не из-за того, что он чувствовал вину. Нет. Совсем по другим причинам. Но вот по каким, он не знал.
Перед ним стояла дилемма, что сделать в первую очередь — устроить разнос подчиненным или поразвлечься с гаремом клонов, который пока как вещественное доказательство, необходимое для расследования, он оставил в своем распоряжении.
На лице Гелиагли проступила улыбка, когда он вообразил, как его жирное тело будут массировать сразу несколько клонированных красоток, но они могут забрать у него слишком много сил, и тогда он в должной мере не сумеет наказать подчиненных.
Он вызвал к себе начальника отделения. Это его люди упустили Зорана Такича. Имя офицера было написано на комбинезоне с левой стороны. Лоно туда не посмотрел, а уставился на подбородок стоявшего перед ним столбом правоохранителя. Остекленевшие глаза его не выражали никаких эмоций и были пусты, будто тщательно промытые кислотным раствором.
Этот коп был на две головы выше Лоно, Гелиагли пришлось встать, подойти поближе к подчиненному, чтобы достать до подбородка кулаком. Что-либо объяснять словами было бесполезно.
Правоохранитель крякнул, голова его откинулась, захрустели шейные позвонки. Он отлетел назад, ударился о стену спиной, а потом и головой, стал оседать, распластав безвольные руки с огромными ладонями, вдоль тела.
Лоно удивленно посмотрел на упавшего, как смотрят на экзотическую зверюшку в зоопарке. Дело в том, что его удар, хоть и мог вышибить дух у большинства людей, но клон, по крайней мере тот, что был выращен в питомниках правоохранителей, перенес бы его, не сдвинувшись с места ни на сантиметр. А этот
