неподвижно, – граната взорвалась возле него.

„Прощай, друг!“ – только и успел сказать про себя Матвей. Рядом резко вскрикнул Артем. Матвей обернулся: сын сидел на снегу, корчась от боли. Подбежал отрядный санитар с сумкой, набитой холщовыми бинтами. Взглянув в побелевшее, перекошенное болью лицо сына, Матвей подумал с тоской: „Неужели смертельно?..“

Эта мысль взъярила его. Сунув в кобуру тяжелый маузер, он отстегнул с ремня гранату-„лимонку“ и побежал широкими прыжками к пулемету белых.

Но пулемет уже молчал. Партизаны перебили солдат и собрались около трупа Калистрата Зотова.

Матвей кинулся к пулемету. Несколько партизан – за ним.

– Из пулемета умеете стрелять? – задыхаясь, спросил их Матвей.

Мужики переглянулись.

– Не можем, товарищ командующий, ежихинские мы, – проговорил один из партизан.

– Не беда! Выкатывайте пулемет на улицу. Сейчас вам пулеметчика пришлю.

Мужики бережно, словно боясь, что пулемет может рассыпаться, подняли его и понесли на руках. Кстати подвернулся один из ординарцев командующего, бывший фронтовик Сенька Лобастов.

– Командуй, Семен, расчетом, – сказал ему Матвей. Сенька подал командующему поводья и побежал догонять мужиков.

Матвей только успел вскочить в седло – подъехал Архип Хромков.

– Как там? – спросил Матвей.

Архип понял, что тревожит командующего.

– Артема – в правую ногу, а Калистрата – наповал.

– Сколько еще убитых? – спросил Матвей.

– Семерых подобрали, да двое раненых при смерти.

– Дорого обошлось нам, – тяжело вздохнув, проговорил Матвей. – А Калистрат-то каков? Как он шел – ты бы посмотрел!

– Герой! А вспомни-ка, вечно чего-то боялся… – сказал Архип, поглядывая в ту сторону, где лежал на снегу Калистрат.

Матвею сразу вспомнились страдальческие глаза Калистрата, его морщинистое, испитое лицо и робкий, как бы предупреждающий всегда голос: „А не подождать ли, Захарыч?“…

– Трусости в нем не замечал, а осторожности было у него через край, – проговорил Матвей твердо, как давно решенное и взвешенное.

И Матвею и Архипу еще и еще раз хотелось помянуть добрым словом погибшего друга. Но бой разгорался.

Пулеметная стрельба на другом краю Жирова после небольшого затишья началась вновь, и с еще большим ожесточением.

Матвей сказал:

– Белые атаковать вздумают – держитесь, Архип, зубами. Если нам прорваться там не удастся, брошу силы сюда. Теперь мы одной ногой в Жирове.

Он поправил на голове закуржавевшую папаху, смахнул с усов и бороды настывшие сосульки и пустил лошадь с места в карьер. По непрерывному треску пулеметных очередей и взрывам гранат он определил, что на линии главного удара завязался упорный бой.

Глава восемнадцатая

1

Максим и Андрей отстали от Дениски на подходе к Жирову. Когда дозорные белых кинулись догонять Дениску, Максим с Андреем, под прикрытием кустарника, с тревогой наблюдали за тем, как Дениска, кружа по поляне, убегал к заброшенной пасеке. Дозорные белых, по-видимому, были без лыж, и это затрудняло погоню.

Перестрелка встревожила белых. Заметались дозоры. Пробудилось село: скрипели ворота, перекликались люди.

Максим и Андрей легли на лыжи, доползли до риги и в ней спрятались.

Когда за Жировом началась пулеметная и ружейная стрельба, Андрей, не сдержав радости, вскрикнул:

– Дошел он, Максим! Дошел!

– Да не ори ты, дура! – обругал его Максим.

Неподалеку от риги начинались постройки маслобойни: избушка, продолговатый амбар, сарай. Сама маслобойня, с высокой железной трубой, стояла немного подальше, на бугорке, возле речки, и в маленьком оконце ее, обращенном как раз в сторону риги, поблескивал огонек.

Хотя сумрак еще не совсем рассеялся, Максиму и Андрею хорошо было видно, как заметались около маслобойни верховые и пешие.

– Склад тут у них, – прошептал Андрей.

– Как бы не склад! Казарма там, – возразил Максим.

Вы читаете Строговы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату