– Жизнь такая, – скупо улыбнулся дядя. – Нервотрёпка с утра до вечера. А табак, вроде как, успокаивает. Знаю, что это глупость, знаю, что курить вредно, но ничего с собой не могу поделать. Ничего, Линдита, обустроится всё понемногу, и брошу. Честное слово, брошу!
Он вернулся к столу, аккуратно налил в свою рюмку коньяк, не спеша выцедил его, опять закурил.
– Ладно… – Эрвин прищурился. – Экскурсы в прошлое – штука и полезная, и занятная, но жить нужно сегодняшним. Хочу я вам, молодые люди, дело предложить. Реальное дело, на долгие годы. Польза от него будет и родине, и вам лично... – он помолчал, внимательно глядя на парней. – Одна беда: толку от вас сегодня немного. Делать ничего не умеете, от знаний, полученных, но непрочувствованных и непродуманных, в головах у вас каша. А дело, о котором я говорю, требует соответствующей подготовки. Таких, как вы, в нашем крае немало, вот и решили мы создать для вас что-то типа учебных лагерей. Там вам и мозги просветлят, и мужчинами сделают, способными за себя, за своих близких да и за родину постоять. Ну, как?
– Я согласен! – не задумываясь, выпалил Арджан.
– Подумать нужно, – неохотно выдавил Далмат и опустил глаза, не выдержав пристального взгляда дяди Эрвина.
– Это как же? – испуганно вскинулась мать. – Я ж тогда совсем одна останусь!.. Тяжело мне, да и молод он ещё. Куда ж ему из дома?
Арджан обиженно дёрнулся было, но сказать ничего не успел.
– Молодость – порок, который проходит сам, причём очень быстро, – улыбнулся Эрвин. – Меня вон молодым давно уже никто не называет. Созрел, наверное. Так что, смогу и о тебе, сестра, позаботиться, и об Арджане. Да и не завтра наш парень уезжает, успеешь ещё привыкнуть к этой мысли, подготовиться. Ну вот, уже и глаза на мокром месте…
На улице, воспользовавшись тем, что дядя Эрвин отвлёкся на разговор со всхлипывающей сестрой, Далмат быстро прошептал:
– Ты с ума сошёл! Знаешь, что это за лагеря?
– Ну? – недоумевающе посмотрел на друга Арджан.
– В них учекистов готовят. Боевиков! Тебе что, воевать охота?
Хайдарага поморщился.
– Вечно ты всё преувеличиваешь… Подучат, подтянут. А если даже с оружием научат обращаться, это что, плохо? Коли и правда какая-нибудь серьёзная заварушка начнётся, лишним не будет. Мужчина должен уметь за себя постоять.
– Ну, как знаешь… – Далмат помолчал, потом протянул Арджану ладонь. – Пока! Пойду я.
– Я думал, погуляем ещё, – удивился Хайдарага.
– Нет… Поздно уже.
Он, не оборачиваясь, побрёл прочь. Арджан поглядел другу вслед, пожал плечами и повернулся к машине. Он успел заметить, как дядя сказал что-то мрачному верзиле, который весь вечер простоял под дверью их квартиры. Тот кивнул и уставился на Далмата.
Хайдараге запомнился этот взгляд – холодный, внимательный, оценивающий…
Глава 5
Сергей Комов. Поездка в Таково
Сергей решил сделать несколько вылазок из Белграда. В Министерстве информации он узнавал о результатах натовских налётов за минувшую ночь, выбирал, что снять, и тут же получал разрешение на ту или иную поездку (по «жёлтому папирусу» снимать было можно лишь в столице). Выбор был богатым. Челночные рейсы Белград – место съёмки – Белград, занимавшие целый день, стали теперь постоянными, и они с Игорем исколесили остатки Югославии из конца в конец.
Далеко не всегда уничтоженные объекты относились к стратегическим. К таковым, пожалуй, можно было отнести нефтехранилища в Нови-Саде. Огромные цилиндрические ёмкости, в которых хранилась нефть, югославские пожарные не могли потушить несколько дней. Зарево пожара было видно за много- много километров. Поначалу пламя даже не пытались гасить, потому что это невозможно, как невозможно потушить загоревшийся танкер, до бортов залитый нефтью. Его просто оттаскивают подальше от берега и ждут, когда нефть выгорит. Но куда оттащишь гигантские цилиндрические баки?
Небо потемнело от дыма. Он вспухал, как огромные кукурузные зёрна, которые бросили на сковородку, чтобы приготовить из них попкорн.
Пожарные, когда огонь чуть поутих, стали заливать его тоннами пены, они ведь не могли простаивать без дела и смотреть просто так на разгулявшуюся стихию, но пламя всё не унималось, у него было слишком много «съестного». Вблизи от хранилища можно было находиться разве что в жаростойких скафандрах, так там было горячо. Полицейские растянули заграждения, но Игорь умудрился за них пробраться. Прикрывая рукой лоб, он всё хотел подобраться поближе к этому чудовищному пожару, стиснув зубы, делал короткие шажки, а в это время горячий воздух лизал кожу на его лице и руках, врывался в лёгкие, обжигая их. Зубцов не хотел сдаваться и, наверное, вскоре у него прямо на теле задымилась бы футболка.
– Брось! – кричал Сергей, надеясь, что оператор его услышит.
Теперь ёмкости, которые давно уже покорёжились и почернели, просто горели, а не взрывались, как бомбы, начинённые взрывчаткой. Даже от маленького газового баллона при пожаре получается такой взрыв, что он выносит панели в домах и рушит межэтажные перекрытия, что уж говорить, когда взрывается ёмкость, в которой несколько десятков тонн нефти? Такой пожар угаснет, только когда сгорит всё, что может сгореть. Частично нефть впиталась в землю и выжгла её на глубину десятка сантиметров. На этом месте будет только пепел, в который превратились трава и почва. Странно, но активисты «Гринпис» страшного урона экологии и природе Сербии не замечали, предпочитали привязываться к китобойным судам, а не ставить палки в колёса натовским воякам…
Комов мог согласиться с мнением «демократических» стратегов, что и сигаретная фабрика (от которой не оставили камня на камне) тоже – объект военного значения. Речь даже не о том, что без сигарет солдатам, привыкшим к куреву, придётся туго. Просто в военное время производство сигарет частенько перепрофилируется на изготовление патронов, потому что и у тех, и у других одинаковый диаметр.
Но Сергей никак не мог понять, сколько не ломал над этим вопросом голову, зачем нужно было бомбить фабрику по производству сока? То ли её приняли за какой-то другой объект, то ли натовцы решили стереть с лица земли все предприятия Югославии? На следующем этапе они, видимо, примутся за фабрики детского питания…
Прикинув по карте расстояние до Таково, Комов решил, что ехать придётся не больше часа. Вот только карта его катастрофически устаревала, большинство мостов через реки можно было с неё стирать или зачёркивать, чем Сергей и занялся по дороге.
Переправ почти не осталось. Приходилось по старинке искать брод и таким образом преодолевать водные преграды, моля господа бога (или кто там сидит на небесах?), чтобы вода не залила двигатель, и он не заглох посреди речки. Что они вымокнут до нитки при этом – не страшно. Страшно то, что сами они ни за что не вытянут из реки заглохшую машину. Придётся выходить на большую дорогу за помощью, падать в ножки беженцам из южных районов, которые пожитки свои везут на тракторах с прицепами.
Чего только в этих прицепах не навалено! Рядышком теснятся и люди, и животные – мычащие, хрюкающие, блеющие. На таких средствах передвижения обездоленные колесят по всей стране, таская с собой весь свой «дом», как улитка, да и скорость схожая…
Таких тракторов и маленьких грузовиков они встречали множество. Сергей видел, что Игорь ёрзает на заднем сидении, не оттого, что сидеть там неудобно или он захотел выйти из машины по нужде (чай, не постеснялся бы попросить). Оператор провожал взглядом караваны беженцев, и чувствовалось, что он очень хочет включить свою камеру.
И вправду, почему они пропускают этих людей мимо и не снимают? На это совсем мало времени уйдёт.
