В пятницу утром, до собрания, я звоню Антону. Мне необходимо посоветоваться.
– Как ты думаешь, мне позвонить Сашиной Маше?
– Хм, – задумывается Антон, – а цель?
– Цель – выяснить, что она на самом деле думает.
– Ну, может, и позвонить. И что дальше? Вот скажет она, что никогда в жизни больше в одном поле не сядет с бывшим благоверным. И даже разрешит тебе это озвучить для Саши.
– Ну, предположим, я ему об этом сама говорю. И… И он все равно не отступится. Он же баран упертый. «Пофиг мне» – вот и все, что он скажет. И опять поедет долбиться. Что, может, и к лучшему.
– Второй вариант. Она скажет, что просто хочет его проучить.
– И тогда ему тем более нельзя об этом говорить. Весь воспитательный эффект пропадет. Так-то она его все же заставила задуматься о своих способах бытия. И их эффективности.
– А если она скажет: «Ой, я вся такая непонятная, меня так колбасит, так колбасит, ну я прямо не знаю!»
– Да, женщина все может сказать.
– Вот и я о том же.
– Ну ладно, слушай, давай после собрания решим. Вдруг что полезное услышим. Спасибо, что поговорил.
– На здоровье, моя радость.
Как мне приятно! Я еду и улыбаюсь.
На собрании первым делом обсуждаем детишек, которым можно помочь. Их уже человек пять нашли. Как эти деньги разделить, спрашивается? Кому отказать? Наученные горьким опытом, ребята всех родителей пробивают через Севиного милицейского друга. С родителями Никиты та еще катавасия. Они таких лохов, как мы, штук семь нашли, готовых помогать Никите. Теперь их всех опрашивает милиция. Ищут и сообщников в Германии. У людей просто волосы дыбом. Хотели помочь малышу, а тут на тебе.
– Слушайте, – вдруг говорит Настена, – так у нас же теперь не только пять новых детишек есть, но и семь новых спонсоров!
Все тупо смотрят на нее несколько секунд, а потом просто подлетают со своих стульев и начинают Настю обнимать.
– Мужик, – хлопает ее по ладошке Егор, – уважаю!
– Голова, – радуется Антоха.
Действительно, ведь люди готовы были помочь Никите, пусть теперь нашим новым найденышам помогут. Тем более мы их проверяем, риск минимальный.
Ай да Настена! Игроки тут же с головой кинулись в новое дело. Сева звонит милицейскому другу, остальные молча его обступили.
А что с Никитой делать? Он уже привык к нашей компании, к нему же ездили несколько раз в неделю, нянчились, конфеты дарили. Кто ж знал, что он детдомовский?
Мне, конечно, приходит в голову шальная мысль. Я смотрю на Настю. Она ловит мой горящий взгляд, подходит и говорит на ухо:
– Ты про Никиту думаешь?
