самодовольной особе и его «друзьям» («Главная книга», стр. 212). Поэтому уместно будет коснуться здесь вкратце моего отношения к Д. Уркарту и его партии. Сочинения Уркарта о России и против Пальмерстона заинтересовали меня, но не убедили, Чтобы прийти к определенным взглядам по этому вопросу, я подверг тщательному анализу «Парламентские дебаты Хансарда» и дипломатические Синие книги[445] за 1807–1850 годы. Первым плодом этого изучения был ряд передовых статей в «New-York Tribune» (в конце 1853 г.), в которых на основании переговоров Пальмерстона с Польшей, Турцией, Черкесией и т. д. я доказывал его связь с петербургским кабинетом. Вскоре после того я перепечатал эти статьи в редактировавшемся Эрнестом Джонсом чартистском органе «People's Paper», прибавив к ним новые разделы о деятельности Пальмерстона[446]. Между тем, и газета «Glasgow Sentinel» перепечатала одну из этих статей («Пальмерстон и Польша»[447]), обратившую на себя внимание г-на Д. Уркарта. В результате нашей встречи с ним он склонил г-на Такера в Лондоне к мысли выпустить часть этих статей в виде брошюр. Эти брошюры против Пальмерстона разошлись потом в различных изданиях в количестве 15–20 тыс. экземпляров. Под впечатлением моего анализа Синей книги о падении Карса — он появился в лондонской чартистской газете (апрель 1856 г.) — шеффилдский Комитет по иностранным делам прислал мне благодарственное письмо (см. приложение 7)[448]. При просмотре находящихся в Британском музее дипломатических рукописей я нашел ряд английских документов, которые относятся к периоду от эпохи Петра Великого до конца XVIII столетия и обнаруживают постоянное тайное сотрудничество лондонского и петербургского кабинетов, причем эпоха Петра Великого представляется начальным моментом этих отношений. Из подробной работы на эту тему я опубликовал пока лишь введение под названием: «Разоблачения дипломатической истории XVIII века». Оно появилось в двух уркартовских органах, — сперва в «Sheffield Free Press», а потом в лондонской «Free Press»[449]. В лондонской «Free Press» я, со времени ее основания, помещал от случая к случаю статьи. Отсюда ясно, что Пальмерстоном и англо-русской дипломатией вообще я занимался, нисколько не догадываясь, что за лордом Пальмерстоном стоит г-н Карл Фогт.
63
Несколько слов о бильском «Коммивояжере», этом захолустном «Moniteur» «беглого имперского регента». Издатель и редактор бильского «Handels-Courier» — некий Эрнст Шюлер, политический эмигрант с 1838 г. содержатель почты, виноторговец, банкрот, а теперь снова при деньгах, благодаря тому, что его газета, которую субсидировало во время Крымской войны британско-французско-швейцарское агентство по набору рекрутов, насчитывает сейчас 1200 подписчиков.
64
В оригинале непереводимая игра слов, основанная на созвучии двух выражений: «geklagt habende» (подавший жалобу) и «wird erhaben» (преисполняется величия). Ред.
65
См. также стр. 4 цитируемой брошюры, где сказано: «Эти «поблажки» из партийных соображений, эта моральная неустойчивость, в силу которой в тесном кругу сознаются, что Фогт сыграл гнусную игру с родиной, а затем позволяют тому же самому Фогту открыто обвинять в клевете лиц, которые сказали лишь то, что все она знают и думают, имея в своих руках доказательства, — все это вызывает во мне отвращение» и т. д.
66
Это был упомянутый выше митинг от 9 мая, устроенный Д. Уркартом.
67
Г-н Кольб, правда, упоминает в № 319 «Allgemeine Zeitung» об «одном очень подробном письме г-на Маркса, которое он не печатает». Но это подробное письмо напечатано в приложении к № 139 гамбургской «Reform» от 19 ноября 1859 года. «Подробным письмом» было предназначавшееся мной для публики заявление, которое я послал также в берлинскую «Volks-Zeitung». [См. настоящий том, стр. 693–696. Ред.]
68
Мою препроводительную записку [см. настоящий том, стр. 692. Ред.] и заявление Фёгеле можно найти в «Главной книге», Документы, стр. 30, 31, а письма г-на Оргеса ко мне — в приложении 10.
69
Affidavit — заявление перед судом, заменяющее показание, данное под присягой, и влекущее за собой в случае ложности его все законные последствия лжеприсяги.
70
Так как я пишу неразборчиво, то на суде в Аугсбурге моему письму от 19 октября приписали дату 29 октября. Ни адвокат Фогта д-р Герман, ни сам Фогт. ни достопочтенная берлинская «National-Zeitung» et hoc genus omne [и весь этот род] «критической непосредственности» ни на минуту не задумались над тем, как могло письмо, написанное в Лондоне 29 октября, прийти в Аугсбург уже 24 октября.
71
Что эта quid pro quo [замена] произошла по чистой случайности — именно потому, что Фёгеле получил слишком поздно мое письмо, — видно из его позднейшего affidavit от 11 февраля 1860 года.
