Собрание сочинений, том 17

кавалерия и франтиреры показываются вблизи флангов, угрожая им, что нет никаких сведений о местонахождении французских войск, а прусские войска держатся скученно довольно большими отрядами, — то мы невольно вспоминаем походы наполеоновских маршалов в Испании или войск Базена в Мексике. А раз пробудился этот дух народного сопротивления, то даже армии в 200000 человек не могут добиться многого в оккупации враждебной страны. Они быстро достигают пределов, за которыми их отряды становятся слабее тех сил, которые в состоянии им противопоставить обороняющиеся; а насколько быстро наступит такое положение, полностью зависит от мощи народного сопротивления. Таким образом, даже разбитая армия быстро находит место, безопасное от преследования неприятеля, если только народ этой страны поднимет восстание, а именно это и может произойти теперь во Франции. И если восстанет население районов, оккупированных неприятелем, или хотя бы только будут постоянно прерываться его коммуникационные линии, то предельная черта, за которой вторгшийся противник становится бессильным, еще более приблизится. Нас, например, не удивит, если окажется, что герцог Мекленбургский, при условии, что он не получит сильной поддержки от принца Фридриха-Карла, уже теперь зашел в своем продвижении слишком далеко.

В настоящее время все, конечно, зависит от Парижа. Если Париж выдержит еще месяц — а сообщения о состоянии запасов продовольствия в городе вовсе не исключают этой возможности, — то Франция сможет создать достаточно большую армию для действия в открытом поле, чтобы с помощью народного сопротивления снять обложение успешным нападением на коммуникации пруссаков. Аппарат организации армий, по-видимому, работает во Франции в настоящее время достаточно хорошо. Людей имеется больше, чем нужно; благодаря возможностям современной промышленности и быстроте современных средств сообщения оружие поступает в неожиданно больших количествах; из одной только Америки прибыло 400000 винтовок; артиллерийское вооружение изготовляется во Франции с быстротой, до сих пор совершенно неизвестной; каким-то образом находят или подготавливают даже офицеров. В общем усилия Франции после Седана в деле реорганизации своей национальной обороны являются беспримерными в истории, и для достижения почти верного успеха необходимо только одно — время. Если Париж продержится хотя бы еще один месяц, то это значительно приблизит успех. А если Париж не обеспечен продовольствием на такой период времени, Трошю может сделать попытку прорваться через линию обложения с той частью своих войск, которая годна для этого; и было бы излишней самоуверенностью теперь утверждать, что он не сможет достигнуть в этом успеха. А если бы он достиг успеха, то для поддержания спокойствия в Париже немцам все-таки потребовался бы гарнизон, по крайней мере, из трех прусских армейских корпусов, так что Трошю мог бы высвободить большее количество французов, чем то количество немцев, которое освободилось бы со сдачей Парижа. И независимо от того, на что способен Париж, когда эту крепость обороняют французы, очевидно, что немецкие войска никогда не смогли бы успешно удерживать ее, если эту крепость будут осаждать французы. Для подавления народного сопротивления внутри города потребовалось бы такое же количество солдат, как и на крепостных валах для отражения атак извне. Таким образом, падение Парижа может, но не обязательно должно, означать падение Франции.

Теперь самое неподходящее время для предположений о вероятности того или другого исхода войны. Нам приблизительно известен лишь один факт — численность прусских армий. О другом, о численности и действительной боеспособности французских сил, мы знаем слишком мало. И более того, теперь действуют моральные факторы, не поддающиеся никаким подсчетам, факторы, о которых мы можем только сказать, что все они благоприятны для Франции и неблагоприятны для Германии. Несомненно, однако, то обстоятельство, что именно теперь борющиеся силы уравновешиваются больше, чем когда бы то ни было после Седана, и сравнительно незначительное усиление французов обученными войсками могло бы окончательно установить равновесие.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1806, 26 ноября 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XXIX

Давно ожидаемая буря наконец разразилась. После продолжительного периода маршей и маневрирования обеих сторон, сменявшихся только мелкими стычками и партизанской борьбой, война снова вступила в один из тех критических периодов, когда удар следует за ударом. 27 ноября французская Северная армия потерпела поражение под Амьеном; 28-го значительная часть Луарской армии была разбита принцем Фридрихом-Карлом под Бон-ла-Роландом; 29-го Трошю предпринял неудачную вылазку с южной стороны Парижа, а 30-го он, по-видимому, атаковал саксонцев и вюртембержцев, облагающих Париж с северовосточной стороны, всеми войсками, которые можно было для этого использовать.

Эти различного рода действия являются результатом согласованных операций, которые, как мы неоднократно указывали [См. настоящий том, стр. 174, 184. Ред.], представляют собой единственную возможность для французов добиться успеха. Если бы Северная армия, уступающая противнику по своей численности, смогла бы удерживать оба корпуса Мантёйфеля, помешав ему усилить саксонского кронпринца, который занимает позиции, огибающие северную сторону Парижа, то эта армия была бы использована правильно. Но дело обстояло иначе. Ее наступление на открытой местности было вскоре остановлено численно уступавшими ей пруссаками, ибо из сопоставления различных сообщений представляется, по-видимому, несомненным, что только один из корпусов Мантёйфеля участвовал в этом сражении. Северная армия была бы лучше использована, если бы ее полевые войска были отправлены по железной дороге на юг к Ле-Ману или если бы она постоянно тревожила охранение и отряды Мантёйфеля, но не принимала бы боя иначе, как под стенами одной из многочисленных северных крепостей, являющихся ее операционной базой. Но при теперешнем положении Франции и с молодыми солдатами, которые составляют ее армии, командующий не всегда может предпринять отступление, даже если это необходимо в стратегическом отношении; такой способ действий мог бы деморализовать его войска даже больше, чем полное поражение. В данном случае Северная армия находит надежное убежище в своих крепостях, где она может произвести переформирование и куда Мольтке вряд ли захочет посылать сейчас Мантёйфеля вслед за ней. Но в то же время Мантёйфель может теперь свободно двинуться в любом ином направлении, и, если, как сообщают из Лилля (хотя это сообщение опровергается), он снова оставил Амьен и поспешно повернул на Париж, мы не можем не признать, что Северная армия не выполнила своей задачи.

На западе 21-му французскому корпусу у Ле-Мана и 22-му (которым прежде командовал Кератри) в лагере Конли до сих пор удавалось отвлекать войска великого герцога Мекленбургского на большое расстояние от Парижа, не подвергая себя опасности серьезного поражения. Наше предположение, что эти немецкие войска зашли в своем продвижении, пожалуй, слишком далеко [См. настоящий том, стр. 189. Ред.], по-видимому, подтверждается единодушными французскими сообщениями, согласно которым немцы опять оставили позиции, недавно занятые ими к востоку и юго-востоку от Ле-Мана, и эти позиции теперь снова перешли к французам. Однако последние, по-видимому, не использовали своих регулярных войск для проведения достаточно энергичного преследования врага, так как к нам не поступали сообщения о каких-нибудь значительных столкновениях; таким образом, Западная армия в сковывании противостоящих ей войск достигла не большего успеха, чем Северная. Где Западная армия теперь и что она делает, нам не сообщают; возможно, что неожиданная ссора между Кератри и Гамбеттой парализовала ее движения как раз в самый решительный момент. Во всяком случае, если она не сумела ни разбить, ни задержать войска герцога Мекленбургского, то она поступила бы благоразумнее, послав те части своих войск, которые обеспечены снаряжением и организованы для похода, по железной дороге к Луарской армии, с тем, чтобы вести главное наступление сосредоточенными силами.

Это главное наступление могла бы осуществить только Луарская армия, которая составляет главные силы всех французских войск, действующих в настоящее время в открытом ноле, и оно могло бы быть направлено только против принца Фридриха-Карла, так как его армия является самой многочисленной из трех армий, прикрывающих обложение Парижа. Луарская армия, как сообщают, состоит из 15-го, 16-го, 17- го и 19-го французских корпусов, которые в течение некоторого времени находились перед Орлеаном, а также 18-го (теперь под командованием Бурбаки) и 20-го, расположенных в резерве за Луарой. Так как 18-й и 20-й корпуса оба принимали участие в боях 28 ноября — целиком или частью своих сил, — то они, по-