из-за такой безделицы.
— Разве она подняла этот шум? — спросил профессор, дрожа от возмущения. — Я думал, что ты звала меня на помощь, намереваясь изобличить эту девушку в краже. Не будешь ли так любезна теперь объяснить, на чем было основано твое недостойное обвинение?
— Ты видишь, что в настоящий момент я не в состоянии.
— В настоящий момент? — перебил он ее гневно. — Ты сейчас же возьмешь назад свои слова и дашь оскорбленной полное удовлетворение при мне и Генрихе.
— С радостью, дорогой Иоганн. Это мой христианский долг: признаться в своей ошибке и исправить ее... Моя милая Каролина, простите, я была к вам несправедлива.
— А теперь отдай книгу, — приказал профессор.
— Книгу? — невинно спросила Адель. — Но, дорогой Иоганн, она ведь не принадлежит Каролине!
— Кто же сказал тебе это?
— Я прочитала на ней имя тети Кордулы... Если кто и может этим распоряжаться, так только ты как наследник всей ее мебели и книг. Но эта книга не имеет никакой ценности — какие-то переписанные стихотворения... Что ты будешь делать с этими сентиментальными пустяками? Я же очень люблю старые книги... Пожалуйста, подари ее мне!
— Может быть, но после того, как я просмотрю ее сам, — холодно сказал он и протянул руку за книгой.
— Но если бы ты ее не стал смотреть, то она приобрела бы для меня еще большую ценность, — попросила советница вкрадчивым голосом. — Я не думаю, чтобы ты имел какой-нибудь материальный расчет.
— Мне совершенно безразлично, какого ты мнения о моих поступках, — резко сказал профессор. — Но я, во всяком случае, требую, чтобы ты вернула книгу... Все это очень подозрительно: старые стихотворения не могут заставить побледнеть сдержанную светскую даму.
С этими словами он загородил советнице дорогу, так как ее взгляд в глубину коридора и быстрое движение показали, что она хочет обратиться в бегство. Профессор крепко схватил ее руку.
Фелисита пришла в отчаяние от мысли, что он добьется своего. Для нее ужасно было осознавать, что книга может остаться у советницы, но она должна была признаться самой себе, что в руках этой лицемерной женщины книга столь же безопасна, как и у нее самой, и что сегодня же вечером киига исчезнет навсегда. Поэтому Фелисита встала на сторону советницы.
— Прошу вас, профессор, оставьте книгу у госпожи советницы, — попросила она серьезно и настолько спокойно, насколько это было возможно в настоящий момент. — Читая ее, она полностью убедится, что в маленьком ящике... нет драгоценностей.
Недоверчивый взгляд стальных глаз поразил ее. Она покраснела и опустила глаза.
— Итак, вы даже снисходите до просьбы? — резко и саркастически спросил он. — Значит, дело идет не о сентиментальных пустяках... Я спрашиваю вас по совести: что находится в этой книге?
Это была ужасная минута. Фелисита мучительно боролась с собой. Она уже открыла рот, по не смогла произнести ни слова.
— Не трудитесь, — сказал профессор с иронической улыбкой молодой девушке. — Вы можете быть безжалостны, но лгать вы не умеете... Будь так любезна, Адель, отдай мне наконец мою собственность, как ты сама ее назвала.
— Делай что хочешь, но ты ее никогда не получишь! — воскликнула с отчаянной решимостью советница. Адель сделала последнее усилие, чтобы освободиться; это ей удалось, и она помчалась по коридору, но на ее пути встал Генрих, широко расставив руки. Она отскочила назад.
— Дерзкий человек, уйдите с дороги! — закричала Адель, топнув ногой.
— Хорошо, госпожа советница, — ответил слуга спокойно и вежливо, не меняя, однако, своей позы. — Отдайте книгу, и я с удовольствием уступлю вам дорогу.
— Генрих! — закричала Фелисита, подбегая.
— Это тебе не поможет, Феечка, — улыбнулся старик. — Я не так глуп, как ты думаешь.
— Пропусти даму, Генрих, — серьезно приказал профессор. — Но ты должна знать, Адель, что я все же получу мою собственность. Я могу думать, что эта книга содержит важные сведения о наследстве. Возможно, что в ней есть упоминание о спрятанных деньгах...
— Нет, нет! — уверяла Фелисита, перебивая его.
— Я думаю, как хочу! — сказал он строго. — Вы так же, как и Генрих, будете свидетельствовать перед судом, что эта дама утаила, может быть, весьма значительное наследство моей семьи.
Советница бросила дикий взгляд на своего мучителя, и на нее напало неистовое бешенство. Она выхватила книгу из кармана и с громким язвительным смехом бросила ее к ногам профессора.
— Возьми же, упрямый безумец! — крикнула она. — Поздравляю тебя с интересной находкой... Носи с достоинством тот позор, о котором здесь рассказано.
Адель побежала по коридору, затем спустилась по лестнице и с шумом захлопнула дверь.
Профессор насмешливо посмотрел ей вслед, потом взглянул па переплет книги, в то время как полный страха взгляд Фелиситы следил за его пальцами. Он внезапно встретился с умоляющими глазами молодой девушки. Какую власть имели они над суровым человеком! Как будто нежная рука тотчас же разгладила морщины на его лбу, и па губах заиграла улыбка.
— Теперь я буду судить вас, — сказал он. — Вы коварно обхитрили меня. В то время, как вы были со мной наверху вполне откровенны — я мог бы поклясться в вашей искренности, — в кармане у вас скрывалась семейная тайна Гельвигов. Что я должен думать о вас, Фея? Вы можете загладить этот отвратительный поступок только тем, что откровенно ответите на все мои вопросы!
— Я скажу все, что могу, но потом я убедительно стану просить вас отдать мне книгу!
— Неужели моя гордая, упрямая, непреклонная Фея может так мило просить? Вы, значит, проникли сегодня в мансарду только для того, чтобы взять эту книгу?
— Да!
— Какой же дорогой? Я нашел все двери запертыми.
— Я прошла по крыше, — ответила Фелисита нерешительно.
— То есть через чердак?
Девушка покраснела: хотя он и не подозревал, что она могла совершить низкий поступок, но все-таки она поступила нехорошо, проникнув в его комнаты.
— Нет, — сказала она подавленно, — через чердак дороги нет. Я вылезла из окна и прошла по крыше.
— При этой ужасной буре! — воскликнул он, побледнев. — Фелисита, вы просто невозможны...
— Мне не оставалось иного выбора, — ответила, горько усмехнувшись, молодая девушка.
— Но почему вы так хотели взять эту книгу?
— Я считала своим священным долгом исполнить завещание тети Кордулы. Она сказала мне, что маленький серый ящик — его содержание я не знала — должен умереть раньше нее. Смерть застала ее врасплох, и я была твердо убеждена, что ящик не успели уничтожить. Кроме того, он стоял в потайном отделении, в котором лежало серебро, и я не могла указать на него из страха, что книга попадет в посторонние руки.
— И все-таки этот героический поступок оказался напрасным: книга все-таки попала в «посторонние» руки.
— О нет, вы отдадите ее мне, — сказала девушка.
— Фелисита, — произнес он строго и повелительно, — ответьте мне теперь правдиво на два вопроса: знаете ли вы содержание этой книги?
— Знаю отчасти, с сегодняшнего дня.
— Компрометирует ли оно вашего старого друга?
Она нерешительно замолчала. Может быть, при утвердительном ответе он отдаст ей книгу, но тогда она опозорила бы память тети Кордулы и подтвердила бы слухи о ее виновности.
— Недостойно выдумывать отговорки, как бы благородны ни были ваши намерения, — прервал профессор ее минутное молчание. — Скажите просто: да или нет?
— Нет.
