щеки.
— Слава Богу!.. — прошептал он, а когда Дженни недоуменно раскрыла глаза, еще раз нежно поцеловал ее. — Я виноват, Дженни. Так виноват…
Дженни едва не ответила, что знала, на что шла. Эти слова вертелись на кончике ее языка, горели в глубине души. И все же она промолчала, заменив ответ еще одним поцелуем.
— Ты ужасно милая, — он нагнулся, выключил воду, схватил пушистое белое полотенце и начал вытирать ее. — И невероятно сексуальная.
Но никто не был таким сексуальным, как Джек Боеннен. Не было на свете мужчины добрее, нежнее и желаннее. И уж подавно ни одному мужчине на свете не пришло бы в голову заниматься любовью, стоя под струей воды в джинсах и ботинках.
Возможно, именно поэтому она решила простить его. Или просто потому, что у нее не было другого выхода.
Глава 15
— Она убийца, Джек!
Обнаженный Бреннен сел в постели, прислонился спиной к резному дубовому изголовью. Вспышка страстной любви осталась позади.
— Что за чертовщина? Ты о чем? Кто убийца?
— Женщина из моих снов.
Он нахмурился и обратил внимание на то, что Дженни пытается скрыть волнение.
— Ты видела это? Видела, как она кого-то убила?
— Не совсем, но я знаю, что так было.
— И кого же она убила?
— Своего мужа.
Он вздохнул и положил голову на гладкое дерево.
— Твоего мужа тоже убили, как и мужа женщины из сна. Странное совпадение, ты не находишь?
— Да, конечно, но…
— Что «но», Дженни? — Он наклонился к ней. — Все доктора в один голос твердят, что твои сны — результат гибели мужа. Думаю, теперь это можно считать доказанным.
Дженни покачала головой.
— Только с виду. Не думаю, что здесь есть причинная связь.
— А какая же еще?
Она отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.
— Я… я ни в чем не уверена. Нужно поговорить с Чарли, выслушать, что он скажет. И все же мне кажется, что это лишь еще одна часть истории. Когда я свяжу концы с концами… может быть, сумею получить ответ.
Джек слегка расслабился и закинул руки за голову.
— Не знаю, Дженни… Вся эта история кажется мне зловещей и запутанной.
— Да… — Она прильнула щекой к груди Бреннена. Он провел рукой по ее мягким, шелковистым волосам. Дженни легонько заворочалась, пытаясь улечься поудобнее. Обнаженные соски коснулись груди Джека, и он вновь ощутил желание. Проклятие, так было всегда. Она сводила его с ума! Никому другому это было не под силу.
Он заставил себя вернуться к разговору.
— Ты все еще ищешь, где это могло произойти?
— Да. Я решила проверить юг страны. Если туземцы были рабами, это могло бы многое прояснить. Хотя я не представляю, откуда у них могли взяться эти ужасные, кровавые ритуалы.
— Ну, насколько я помню курс истории, который нам читали в университете…
— В университете? — Дженни села, прикрыв грудь простыней. — Ты учился в университете?
На его губах заиграла лукавая улыбка:
— Что, трудно поверить?
— Да… нет… не знаю. В каком?
— Лос-Анджелесском. Я получил в нем футбольную стипендию. Там мы познакомились с Олли и пару лет играли вместе. Он был классным опорным защитником.
— А почему ты никогда об этом не говорил?
Он пожал плечами.
— Я не знал, что ты интересуешься американским футболом.
Дженни ткнула его кулаком в живот, и Джек крякнул от неожиданности.
— Ты прекрасно знаешь, что я говорю не о футболе!
Бреннен усмехнулся:
— Не говорил, потому что это не важно. Я поступил в университет по настоянию отца, который хотел, чтобы я пошел по его стопам. Но мне-то было хорошо известно, что из этого ничего не выйдет. Кроме того, я не получил диплома. На третий год я сломал колено, и моя футбольная карьера кончилась. А потом меня отчислили за то, что я трахнул младшую дочку декана.
Дженни одарила его мрачным взглядом и откинулась на подушку.
— Вот в это мне очень легко поверить. — Она снова прильнула к нему. Так что ты там говорил про курс истории?
— Я говорил, что, если мне не изменяет память, рабов завозили на юг преимущественно из Западной Африки. Кажется, именно там ты обнаружила религиозные обряды, больше всего похожие на те, которые видела во сне?
— Да, правильно… Я понимаю, что ты имеешь в виду. Они привезли с собой свою религию. Конечно, потом на них повлияло новое окружение, но сначала обряды были теми же. Однако после 1808 года рабов уже не ввозили, задумчиво продолжала Дженни.
— Ага… казалось бы. Я прекрасно помню закон о запрете импорта рабов. На самом деле рабство закончилось только после Гражданской войны.
Дженни бросила на него странный взгляд, но Джек только улыбнулся.
— Вообще-то я уже думала о южных плантациях, — сказала она, — просто не была уверена. В снах джунгли выглядели гуще и выше, чем у нас на юге. Но теперь я начинаю верить, что это могло быть там.
— Могло. Конечно, это имело бы смысл только в том случае, если бы было правдой. Но теперь, когда ты рассказала про мертвого мужа, я верю в это с трудом.
— Да. Только разница в том, что женщина из сна убила своего мужа, а я этого не делала… — Увлекшись, Дженни выпустила простыню, и один маленький розовый сосок соблазнительно высунулся наружу.
Джек застонал.
— По-моему, за сегодняшнее утро я достаточно наслушался! — Он опрокинул Дженни и навалился сверху. — Сейчас меня интересует совсем другое исследование!
Дженни засмеялась, притянула его к себе и поцеловала в губы. Они любили друг друга неторопливо и вдумчиво, словно растягивая удовольствие, а потом Дженни сползла с кровати и отправилась в ванную принимать душ и одеваться. Джек мог бы присоединиться к ней, если бы в эту минуту не зазвонил телефон.
Подходить не хотелось, но это мог звонить Чарли. А вдруг им подвернулась какая-нибудь работа, за которую удастся получить неплохие деньги? Ладно. Если голос будет незнакомый, он просто положит трубку. Так и следовало поступить, но раздраженный тон Говарда Маккормика вывел Джека из себя.
— Дженни! Дженни, это ты? Дженни, это Говард.
Неожиданно Джек почувствовал укол ревности.
— Доброе утро, Маккормик. Какими судьбами? — Он терпеть не мог этого скользкого ублюдка, но
