соковыжималке – и сразу заметишь некие тревожные аспекты. Электричество, приводящее в действие соковыжималку, поступает через сеть кабелей и линий электропередачи, питание к которым подводится от силовых станций, находящихся в зависимости от давления воды, или от нефтепроводов, железнодорожных цистерн или танкеров, которым, в свою очередь, требуются плотины, морские буровые платформы и буровые установки в дальних странах. Вся эта цепочка гарантирует достаточную и немедленную доставку – при условии, что каждое из ее звеньев укомплектовано армиями инженеров, проектировщиков, финансовых экспертов, которым требуется поддержка администраций, университетов и едва ли не всех областей промышленности – порой даже военной, как мы это не раз уже видели. Все, кто считает, что они пользуются одной лишь соковыжималкой, ошибаются. Соковыжималка есть всего лишь прикрытие, маскировка; она является вовсе не простым орудием труда, а конечным суставом миллионов и миллионов щупальцев гигантской системы, обвившейся вокруг земного шара и каждый день все сильнее сжимающей хватку.
– Господи, – вырвалось у Кэтрин, совершенно забывшей, что собиралась изображать адвоката дьявола. – Жуть какая…
Профессор покачал головой и грустно улыбнулся.
– Жуть… И то же самое с такой хитрой личиной, как блендер, стиральная машина, автомобиль и так далее, – щупальца вползают в наши повседневные жизни и заставляют нас служить системе, а это в один прекрасный день в не таком уж далеком будущем уничтожит нас. Возможность выйти из игры давно упущена. А системам свойственно разрастаться и самостоятельно выстраивать свою жизнь, в конечном счете добиваясь своих целей, в корне отличных от тех, служить которым они были призваны изначально. Возьмем, к примеру, организованные религии. Это обширные глобальные системы с амбициями, которые на данном этапе весьма далеки от мудрых добрых слов их пророков. Задача современной системы – принуждать все большее и большее количество людей к зависимости от энергии, которую она вырабатывает. Используя систему, мы выписываем ей чек без указания суммы. – Профессор подошел к столу и наполнил два бокала вином. – И помни: природа – это банк, все чеки в котором выданы. Ладно, доченька, давай я тебя немного покормлю. Один мой деревенский приятель принес со своей фермы цыпленка. А они у него всегда восхитительны, уверен, тебе понравится!
С затуманенными глазами, глубоко опечаленная горьким сознанием того, что таких разговоров больше не будет, Кэтрин подняла шторку иллюминатора, чтобы впустить утренний свет. Перуанское Альто-Плано раскинулось под ними, насколько хватало глаз. Величественное зрелище. Затем, к изумлению Кэтрин, зрение стало проделывать с ней трюки: она решила, что видит странную фигуру, каким-то образом выложенную на земле в тысячах футов внизу. Формой своей она напоминала очертания гигантской колибри.
Кэтрин протерла глаза и взглянула еще раз, ожидая, что галлюцинация исчезнет. Однако птица была все еще там, а рядом с ней – нечто похожее на огромный цветок. А потом чуть дальше показались другие гигантские композиции: сказочная рыба, за ней – величавый кондор и далее – то, что на первый взгляд напоминало различные геометрические фигуры. Потом – две параллельные линии. Они были идеально прямыми и, казалось, убегали в бесконечность.
«И все это я вижу наяву? Просто невероятно!»
Она повернулась к Рутерфорду и потянула его за руку.
– Джеймс, ты должен это видеть! Ради бога, что это за рисунки на земле?
Рутерфорд, сам только начавший просыпаться, глянул в иллюминатор:
– Ничего себе!.. Понятия не имею.
Слева от него на крайнем в ряду кресле сидел хорошо одетый джентльмен из Перу лет шестидесяти. У него было темно-смуглое лицо и классический нос инка. Услышав их разговор, он обратился к ним по- английски с сильным акцентом:
– Это знаменитые линии Наски. Добро пожаловать в Перу!
Рутерфорд озадаченно переспросил:
– Линии Наски? Никогда о них не слышал!
Кэтрин хотелось подробностей:
– Я тоже… Их видно с такой высоты – они, наверное, огромные. Каждая линия не меньше полумили. И просто идеально прямые!
Перуанец улыбнулся, глаза его блеснули на ярком солнце.
– Сеньорита, они на самом деле длиннее – более пяти миль. И они вправду идеально прямые: тянутся вверх и вниз по горным склонам, через пропасти и никогда не сбиваются со своего направления.
Кэтрин была поражена.
– Но кто и для чего их сотворил?
– Похоже, сеньорита, вам не приходилось бывать в Перу. – Пожилой мужчина усмехнулся. – Боюсь, пока вы будете гостить в нашей стране, вам то и дело придется слышать слова, которыми я отвечу на ваш вопрос: этого никто не знает!
20
Несколько минут спустя Кэтрин, покопавшись в путеводителе, повернулась к Рутерфорду и, нахмурив брови, с уверенностью сообщила:
– Тут пишут, линии Наски – это «круги на полях» Латинской Америки. Таких гигантских композиций насчитывается сотни, и никто точно не знает, как они были сделаны. Они изображают как вполне опознаваемых животных и птиц, так и идеально выполненные геометрические фигуры. Самое удивительное в них: оценить точность исполнения, да и просто понять, что они изображают, можно лишь с высоты – вот как мы сейчас. На земле же, из-за огромных масштабов, почти невозможно определить на глаз их размеры, а поскольку нет никаких возвышенностей вокруг плоскогорья Наски (оно почти идеально ровное), рисунки кажутся еще более загадочными и непостижимыми.
Кэтрин на секунду замолчала. Рутерфорд задумался. Можно было и не спрашивать – но она не удержалась:
– Вы думаете о том же, о чем и я?
Рутерфорд кивнул. Его мужественное, волевое лицо было хмурым:
– Если вы имеете в виду, что это напоминает вам теорию профессора о древних, оставивших послание будущим поколениям, то – да, я думаю о том же самом. Уму непостижимо…
Кэтрин отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на удивительные рисунки, будто в фантастическом сне проплывающие внизу: огромная птица, пустой параллелограмм… Она уронила путеводитель на колени, чувствуя, как растет комок в горле: все это становилось просто невыносимым.
«Это надо же такому случиться, что, пройдя среднюю школу, университет, докторат и наконец став ученым, вдруг осознать: за какие-то двадцать четыре часа весь твой базис такого удобного мировоззрения разлетелся на куски? Почему никто не рассказывал мне об этих вещах: о картах, линиях Наски, о том факте, что Библия на самом деле – тайный шифр для передачи мудрости древних?»
Она почувствовала, как, желая утешить ее, руки коснулась ладонь Рутерфорда.
– Кэтрин? Кэтрин, с вами все в порядке?
Тепло участливого прикосновения и звук его голоса вернули Кэтрин к реальности. Она повернула голову, чтобы взглянуть на своего спутника и попыталась выдавить улыбку, но не смогла.
Лицо Джеймса было серьезным:
– Кэтрин, нам надо держать себя в руках и стараться сохранять спокойствие. Мы не должны бояться. Вспомните профессора: ведь он уже шел по этой тропе до нас. Мы знаем, что он тоже впервые для себя открыл и эти вещи, и нечто большее, и мы должны следовать за ним. Мы должны доверяться истине и отбрасывать все, что – как нам казалось – знали до этого момента.
На этот раз Кэтрин удалась искренняя улыбка. Ей было хорошо от того, что он рядом.
– Спасибо, Джеймс. Извините меня… Просто за такой короткий срок столько всего навалилось. Такое чувство, будто весь мир изменился… По крайней мере, для меня.
– Понимаю вас… Сам-то я не имею представления, что нас ждет, а когда думаю о последствиях, честное слово, становится даже немного страшно. На самом деле я считаю, что нам надо постараться не загадывать что-то на будущее, а просто двигаться вперед и – что найдем, то найдем.
Кэтрин вновь повернула голову и взглянула на сюрреалистический ландшафт плато. Он был все еще там, словно поддразнивая своими загадочными иероглифами. С новыми мыслями она вновь раскрыла путеводитель и принялась читать вслух:
