Есаулов сад

ИННОКЕНТИЙ. Если мы разбредемся по конурам, по заповедным углам, мы потеряем не только друг друга. Мы потеряем мир в себе и себя в мире. А темные силы только и сторожат этот миг, чтобы разобщить нас навеки. Я, ребята, предлагаю союз…

АЛЕКСЕЙ. Благоденствия!

ИННОКЕНТИЙ. Прекрасное слово. Благоденствие. Но… всему свое время. Наше родственное отношение к Александру Вампилову дает нам право сойтись в товарищество его имени. Учитель поднял нас с колен. Надо к свету прорубаться сообща. Сердца настежь…

Всплеск голосов. Посторонний встревожен. Неожиданно за окном кто-то резко заиграл из Высоцкого. Как боевой конь, получив пароль, Садовник привстал и вышел на авансцену.

САДОВНИК (в такт мелодии). А где меня сегодня нет?…

Проигрыш гитары. Садовник, запрокинув бороду, отбивает мягко чечетку.

ВСЕ. В городе Урийске!

САДОВНИК. А где мои семнадцать лет?…

ВСЕ. В городе Урийске!…

Закрыв глаза, Садовник смеется, есть надсада в его смехе.

САДОВНИК. Безумие, братец, безумие…

В дверь входит Андрей с гитарой. Все молчат.

МАРИЯ. Когда мы… над «Луниным»… кто-то сказал – отборные мужики, под ядрами стояли на Бородинском поле. Дуэлянты. А на Сенатской мямлили… Но если бы (голос ее задрожит как струна, и здесь надо вплести перебор гитары)… девушка в белом… на площади вьюжной…

АЛЕКСЕЙ. То полячка Ирина…

Гитарная струна Андрея набирает силу. Все тихо под гитару.

И в четвертом ряду, вспоминая Ирину…

Все поют немо, выделился голос Иннокентия, он тоже тихий.

ИННОКЕНТИЙ (глядя в глаза Ирине). Я на снег упаду – И любви не отрину.

Ирина смотрит на него, делает шаг к нему и назад.

ИРИНА. Что скажет община?

МАРИЯ. Вы нас не отстраняйте. Вы увидите, мы пойдем рядом.

ПОСТОРОННИЙ. Женщина – хранительница очага.

СЕРГЕЙ. Миротворное начало в женщине.

ИННОКЕНТИЙ (в глаза Ирине). Все вместе и только вместе!

ПОСТОРОННИЙ. И рожать будете вместе?

ИННОКЕНТИЙ (в запале). И рожать будем вместе.

АНДРЕЙ. Звездный замысел…

ПОСТОРОННИЙ. Земной и насущный. Но женщины…

Стук в дверь. Входят двое, высокий и ростом пониже.

ВЫСОКИЙ. Мы печники…

Общий смех. Иннокентий подходит к печникам.

ИННОКЕНТИЙ. Я тоже печник, заказ передали мне. Вы опоздали.

Высокий рассматривает всех и спрашивает Невысокого, показывая на Травника.

ВЫСОКИЙ. А это кто такой?

АЛЕКСЕЙ. Оставьте наш дом, и побыстрее.

Двое медлят, рассматривая всех и, видимо, запоминая.

ВЫСОКИЙ. В ведомственном доме надо вести себя спокойнее.

Они удаляются. Садовник мостится на топчан.

ИННОКЕНТИЙ. Ребята, в сад (выглядывая в окно) Ночь лунная и теплая.

АЛЕКСЕЙ. Андрюша, ты голоден? Ну перехвати на живинку, и к нам.

Все поднимаются и уходят. Остаются Садовник, Настя и Андрей.

Настя угощает Андрея. Травник откланивается.

САДОВНИК. Как твои дела, сынок? Писем не пишешь…

АНДРЕЙ. Судите сами. Влюбился в девчонку пятнадцати лет, ради нее отдаю себя на растерзание пацанам. Но педагогика славянского братства делает уверенные шаги. Позже, Федор Иванович, я расскажу вам, а сейчас к ребятам. Настя, а ты?…

НАСТЯ. Я позже.

Андрей исчезает.

САДОВНИК. Вечность не видел тебя. Экая пытка.

НАСТЯ. Скоро приду к тебе. Но будет буря. Мать познакомилась с мужем Марии, он психиатр. Завязывается интрига, я боюсь, Федор.

САДОВНИК. Никогда не бойся человека, никогда, слышишь!

НАСТЯ. Слышу. А на душе тяжко. Но ты отдыхай. Сборище утомило тебя. Усни. А я в сад…

Она тушит свет, присаживается на корточки перед топчаном Садовника и – тоже уходит. А в это время в саду… Лунная ночь, большие деревья, скамейка, тени и голоса.

ИННОКЕНТИЙ. Андрюша, твои тезисы ко двору.

МАРИЯ. Читай!

КТО-ТО: «В потемках?».

Андрей зажигает спичку, она гаснет. Сергей достает зажигалку.

СЕРГЕЙ. Огня хватит на десять минут.

ИННОКЕНТИЙ (читает). «Во имя… товарищество объявляет себя Вампиловским во имя действенной любви к прекрасному»…

АЛЕКСЕЙ. И въехал в прекраснодушную фразу!

СЕРГЕЙ. Я слышал, Федор Иванович мечтает создать русскую школу в Сибири.

ИННОКЕНТИЙ. Но судьбы исторической истины в современной школе…

СЕРГЕЙ. Вот и положить единственное в основу – верность правде.

МИХАИЛ. Ребята, я не понимаю, что замышляется. И вообще не понимаю…

АНДРЕЙ. Замышляется жизнь на миру. Обыватель нас не поймет, ибо что нужно обывателю – легковая машина, тряпки, сплетни, слухи.

МИХАИЛ. Я не обыватель. Но я не понимаю…

ИННОКЕНТИЙ (игнорируя недоумение Михаила). Верность правде? Мы не орден иезуитов, не сектанты. Истину присягой не проймешь.

АНДРЕЙ. Идеалы Прекрасного будут роднить товарищество. Поэтическая истина превыше всего!

СЕРГЕЙ. Без истины исторической нет поэтической истины!

АЛЕКСЕЙ. Да ты читай! Бензин кончается.

ИННОКЕНТИЙ. Ну, держитесь. Теоретик, отойдите в сторонку. Ваш труд свершен. Дело за нами. (Читает). Извольте… «Теоретическому усложнению поддается любое деятельное начинание. Красота же в простом и этическом»…

ПОСТОРОННИЙ. Крепко и в точку.

ИННОКЕНТИЙ (читает). «Но простое не есть обыденное и низменное. Возвыситься над дурными обстоятельствами, пренебречь потребностями очевидными и первичными во имя насущного». (К небу:) О, боги! Почему вы лишили меня Андреева дара!

МАРИЯ. Не прибедняйся!

ИННОКЕНТИЙ (читает). Живя высшим насущным, можно войти в постоянство прекрасного и сохранить его в себе и в обществе…

ПОСТОРОННИЙ. В себе! В себе прежде всего!

ИННОКЕНТИЙ (читает). «Но предощущаемая гармония личностных и общественных начал будет всякий раз надорвана силами, враждебными национальному целому. Частичность и частное не оставляет претензий оспорить полноту сущего. Вот почему следует начинать со школы и с малых лет. Мир взрослых растлен. Спасение в детях, в предощущаемой ими гармонии…