дней после того, как отправил фотоснимки в лабораторию для обработки и анализа.
Глава управления бюро по делам разведки Билл Бритен протянул Торпу небольшой, всего на полстраницы, отпечатанный текст:
— Посмотрите сюда. Здесь краткие данные об Эмерсоне Пайке. Мы распечатали только основные моменты его биографии, без подробностей, но и этого достаточно, чтобы получить полную картину.
Торп пробежал по тексту, потом поднял взгляд:
— Ну, хорошо.
— И еще один вызывающий любопытство факт, — продолжал Зинк. — Наш человек в лаборатории попытался найти своего друга из частной лаборатории, чтобы сообщить ему новости о том, что Пайк мертв. Когда он стал его искать, в лаборатории ему сказали, что тот не появляется на работе вот уже два дня после того звонка. И еще более тревожным является то, что его машина осталась припаркованной на стоянке, но никто не может объяснить, куда девался ее хозяин. Нашему парню сказали, что, если их сотрудник не появится до конца дня или не позвонит, они собираются позвонить в полицию, чтобы там проверили, не случилось ли чего. Но наш человек не стал дожидаться. Он рассказал обо всем одному из агентов. Итак, вчера, — рассказывал Зинк, — наш агент отправился в ту частную лабораторию «Харрингтон».
— Мне знакомо это место, — заявил Торп. — Оно расположено через реку, в штате Виргиния. Мы работали с ними по контракту много лет назад.
— Точно, — подтвердил Зинк. — Пропавший аналитик той лаборатории все еще не показался на работе. Полиция уже была там и собрала информацию о его контактах, в том числе о ближайших родственниках, то есть провела все принятые в отношении пропавших лиц процедуры. Наш агент попросил разрешения взглянуть на фотографии, присланные Эмерсоном Пайком. Какое-то время там пытались обойти эту просьбу, пока, наконец, кто-то из руководства лаборатории не дал на это согласие. Но проблема в том, что фото исчезли.
— Что?
— Тот начальник дважды просмотрел всю информацию в системе от и до, но так и не смог найти те снимки. После более чем часового погружения в систему их специалистов они пришли к выводу, что кто-то просто убрал снимки из памяти. Они нашли ссылки на Пайка и на фотографии на своем сервере, но система, вероятно, была настроена так, чтобы удалять приложения к входящему сообщению от клиента с целью сэкономить место. В результате там не осталось цифровых копий информации Пайка.
Торп снова посмотрел на лежащую перед ним папку:
— Не об этих ли снимках идет речь?
— Нет, — ответил Зинк. — Это те, что прислали на почту нашему сотруднику. Здесь только два увеличенных изображения того, что, как он сказал, было выделено на одном из цифровых снимков. Были еще фотографии, как говорит наш человек, всего шесть или семь, он не запомнил точно.
— И к сожалению, эти два фрагмента не содержат никакой информации о лицах или местности, где были сделаны снимки, — вступил в разговор Бритен. — Первое представляет собой нарукавную нашивку форменной куртки русской ракетной бригады. Мы получили подтверждение из Пентагона от службы военной разведки. Это старье.
— Что именно? Фото?
— Нет. Спецовка, — пояснил Бритен. — Наш сотрудник в фотолаборатории заявил, что его источник, который также является опытным и квалифицированным фотоаналитиком, уверял его, что снимки были сделаны примерно четыре месяца назад. Он не уверен, называл ли его друг точную дату. Он просто не запомнил.
— Продолжайте.
— Та ракетная часть русских относится к началу шестидесятых годов. Примерно в 1965 году, после Карибского кризиса, она прекратила существование. На втором увеличенном изображении, — продолжал Бритен, — была нашивка с именем над карманом. По словам источника, все с той же куртки. Прочитать можно только первые две буквы фамилии военнослужащего. Они написаны русскими буквами и на английском языке читаются как NI. А дальше идут документы, — закончил он. — Первая подборка помечена грифом «Строго секретно». Они были подготовлены комитетом Совета национальной безопасности. Большая часть бумаг датирована поздней осенью 1962 года и началом зимы 1963 года. Последний документ, полагаю, был подписан всего за шестнадцать дней до убийства президента Кеннеди. Там же находится ряд переводов документов советского военного командования и представителей их разведки, приобретенных ЦРУ в начале девяностых, после крушения Советского Союза. Документы-оригиналы относятся к периоду между октябрем и концом декабря 1962 года. В целях экономии времени мы сделали выжимку основных положений на одной странице. Да, я думаю, она тоже должна быть где-то здесь.
Торп очень быстро пробежал глазами краткий конспект.
— Подождите… подождите… — вдруг сказал он. — Помню, я что-то слышал об этом парне от мастодонтов из ЦРУ. Это, кажется, было лет тридцать назад. Легенды о Якове Никитине. Он был персоной, покрытой мраком. Советы позволили всплыть его имени после неразберихи с кубинскими ракетами. Значит, мы преследуем призрак. Не могу вспомнить, как же его тогда называли?
— Хранитель лжи, — подсказал Левеллин.
— Точно. — Торп щелкнул пальцами и указал на Левеллина: — Я всегда мог положиться на твою память, Герб.
— Это выражение, позаимствованное из знаменитой цитаты Черчилля, — продолжал Левеллин. — Там говорилось о том, что во время войны правда становится настолько драгоценной, что ее всегда должны сопровождать телохранители лжи.
— Да, тогда мы так и думали, — промолвил Бритен. — Но, как оказалось, и мы могли ошибаться. Те старые документы советской разведки из архивов КГБ, на которые ссылается краткая справка, что были приобретены после краха Советского Союза. Если верить им, фигура Никитина была реальной, как и его секреты.
— То есть вы хотите мне сказать, что Никитин и есть тот мужчина в форменной куртке с фото? — спросил Торп.
— Надпись на кармане, похоже, совпадает с первыми двумя буквами его фамилии, — подтвердил Бритен.
— Ну, хорошо. Предположим, что я поверил в это. Все очень интересно, но это старая история. Мы здесь говорим о 1962 годе, с тех пор прошло уже почти пятьдесят лет. Я хочу сказать, вполне возможно, что тот человек все еще жив. Но его дело, черт возьми, нет. Этого никак не могло случиться. — Торп посмотрел на Герба Левеллина, сидевшего за столом напротив: — Скажи, Герб, я ведь прав?
— Хотелось бы верить. При других обстоятельствах я не колебался бы ни минуты. Но боюсь, все не так просто.
— Ты шутишь.
— И не думаю.
Торп посмотрел на часы. На уроки физики уже не оставалось времени.
— Рей, сделай одолжение, сходи к моему секретарю. Пусть он позвонит в офис директору и скажет тому, что я буду на месте через пару минут. Я немного запаздываю.
Зинк быстро вышел из комнаты, чтобы выполнить распоряжение начальства.
— Герб, я начинаю склоняться к мысли, что ты не так уж и не прав, когда говоришь о том, что некоторые документы не имеют срока давности и должны храниться вечно. Позже мы вернемся к этой теме. Но я подозреваю, что даже если этот тип сейчас жив и если у него вообще что-то сохранилось, он, скорее всего, сидит где-то в инвалидном кресле.
— Я так не думаю, — парировал Левеллин.
— Ладно, поговорим об этом, когда у меня будет больше времени, — прервал его Торп. — Сейчас, как я полагаю, нам придется сражаться с ветряными мельницами здесь. И вообще, не следует забывать, что те старые советские документы могут быть просто дезинформацией. Во времена холодной войны этим не брезговала ни одна из сторон. Нужно было просто сочинить сказку, положить ее в соответствующую папку и позволить противнику добраться до нее. А потом мы тратим миллиарды долларов в поисках цветочков.
— А как насчет убийства Пайка и исчезновения того фотоаналитика? — напомнил Бритен.
