Афунди задумался на минуту. Вопрос был очень деликатным, и он не хотел бы поднимать его прямо или косвенно при русском или его дочери.
После убийства американца в принадлежавшем ему доме в Калифорнии и попытки убийства внучки Никитина человек из мексиканского картеля прислал им три вещи. Компьютер убитого, распечатанную фотографию, которую никто из них не опознал, а также маленький цифровой фотоаппарат в футляре из кожи розового цвета.
Афунди отправил киллеру указания найти фотоаппарат, потому что дочь Никитина сказала ему, что во время последней поездки в Колумбию она брала на время фотоаппарат дочери. Именно с помощью того фотоаппарата были сделаны снимки Никитина, Алима и его людей.
Когда Алим проверил фотоаппарат, присланный из Калифорнии, он не обнаружил в нем ничего, кроме снимков, сделанных там, в Калифорнии. Сначала он почувствовал облегчение, подумав, что оригиналы снимков, сделанных в Колумбии, удалили.
Но облегчение продолжалось недолго. В то утро через переводчика Алим попросил дочь Никитина помочь ему с новым фотоаппаратом, который он только что купил. Он показал женщине фотоаппарат из Калифорнии без розового футляра и без фотографий внучки русского. Она не узнала его. Сказала, что никогда прежде не видела ничего похожего. Этот фотоаппарат был намного новее, меньше размером и красивее, чем тот, который был у нее. Алиму стало ясно: фотоаппарат и, возможно, сделанные в Колумбии фотографии были где-то далеко.
Могло случиться так, что никто не найдет их до тех пор, пока не станет слишком поздно, но это означало, что снова приходилось полагаться на удачу.
Глава 18
Нам с Гарри успел порядком надоесть ежедневный путь в двадцать миль, который каждый раз приходилось проделывать, чтобы встретиться с Катей в женской тюрьме Санти. Но сегодня, похоже, Гарри не имел ничего против того, чтобы проделать его снова.
— Кажется, мы нашли одну из монет из студии Эмерсона, — сказал он мне, — и эта монета находилась не в Аризоне.
По словам Гарри, монета фигурировала в наследстве старика, умершего от сердечного приступа две недели назад. Поверенный в делах нашел монету в сейфе вместе с листком картона, на котором было написано, откуда она взялась. Карточка и монета находились в полиции.
— Только не говори мне, что в качестве продавца фигурировала Катя, — сказал я.
— Нет, если судить по записи, продавцом был человек по имени Джон Уотерс. Пока неясно, удалось ли установить его личность. Мне сказали, что люди Темплтона проверяют его.
— Проследи за этим.
— Конечно, — кивнул Гарри.
Когда этим утром мы прибыли в тюрьму, Катя поняла по выражению наших лиц, что возникла новая проблема. Мы заперлись в одной из маленьких комнаток для встречи адвокатов с клиентами.
— Что случилось? — спросила она.
— Я советую вам очень хорошо подумать, прежде чем вы ответите на несколько наших вопросов, — сказал я ей.
Она посмотрела на Гарри, а потом на меня:
— Скажите мне, что произошло.
— Были ли у вас проблемы со сном, когда вы жили с Эмерсоном Пайком в его доме?
— Иногда. Это был странный дом. Особенно в последнее время. Мне было страшно.
— Не принимали ли вы тогда что-нибудь, чтобы заснуть, какие-либо лекарства?
— Нет, — покачала она головой.
— Не брали ли вы когда-либо лекарства у господина Пайка? — спросил я.
Когда она повернулась и посмотрела на меня, ее глаза осветились внезапным пониманием того, что от нее хотят.
— Вы говорите о снотворных таблетках Эмерсона?
— Так вы знали что-то об этом?
— Вы хотите знать, не давала ли я Эмерсону лекарства, чтобы он заснул в ночь побега?
— А вы давали?
— Да.
— Черт. — Гарри отвернулся от нее, посмотрел на стену напротив и выдавил из груди несколько слов.
— Почему вы не сказали нам об этом? — спросил я.
— Не знаю… Я не думала, что это важно.
— Не важно! — Когда Гарри снова повернулся к ней, его голос звучал на полную октаву.
— Давай считать, что это был просто взрыв эмоций, — сказал я ему.
Когда Гарри посмотрел на меня, я кивком указал на дверь и на охрану, которая была снаружи:
— Мы ведь не хотим, чтобы они сообщили обо всем в офис коротышке с подробностями и комментариями.
— Как, черт возьми, это может быть не важным? — На этот раз Гарри почти шептал, но в его глазах все еще плескалась злость.
— Но Эмерсон умер не от лекарств. Вы сказали мне, что он был зарезан, — сказала Катя.
— Дело не в этом, — сказал я ей, — проблема в том, что вы не сказали нам и не сказали в полиции о том, что дали ему лекарство. Теперь у них в руках заключение токсикологов о том, что у Пайка в момент его смерти в организме была повышенная концентрация снотворного.
— И они располагают отпечатками ваших пальцев, которые нашли на бутылочке из-под лекарства, что находилась в его ванной, — добавил Гарри.
Выражение ее лица говорило само за себя.
— Нет-нет. Я не пыталась отравить его, если это то, о чем вы думаете. Я дала ему лекарство только для того, чтобы он уснул и я смогла убежать. Когда все это случилось, когда они меня арестовали и я узнала, что его зарезали, даже не подумала о том лекарстве. Я бы рассказала вам, если бы помнила об этом, если бы знала, что это важно.
— Мы можем все здесь биться об заклад, но я сомневаюсь, что в полиции придерживаются той же версии, — проговорил Гарри.
— Когда Эмерсон не заснул, отказался идти спать и вместо этого отправился в душ, я поняла, что лекарство на него не подействовало. Я подумала, что, наверное, доза была недостаточной. Поэтому, когда он пошел в душ, убежала. Я вижу, что вы не верите мне.
— Дело не в том, верим ли вам мы, — сказал я, — а в том, что предпримет обвинение, имея на руках данные токсикологической экспертизы и отпечатки ваших пальцев на бутылке от лекарств.
— Обвинение уже имеет кинжал с вашими отпечатками, а теперь еще это лекарство, — сказал Гарри. — Расскажите нам все. Больше никаких сюрпризов. Я хочу знать все и хочу услышать об этом прямо сейчас.
— Но я уже обо всем рассказала. Эмерсон никогда не выпускал меня из виду.
— Но он позволил вам в одиночку отправиться в бакалейный магазин, где мы с вами познакомились, — напомнил я.
— Это правда. Но это произошло только потому, что у него была встреча с клиентом всего в нескольких кварталах от того места. Он дал мне пару долларов и сказал купить продуктов к званому ужину, который я собиралась приготовить. Он знал, где я буду, знал, что не смогу убежать далеко. Каждый раз, когда ночью я вставала, он просыпался. Поэтому я и дала ему снотворное.
— Давали ли вы ему прежде, до той ночи, какие-нибудь лекарства? — спросил Гарри.
— Нет, никогда. Но в ту ночь я знала, что оно начало действовать. Я точно знаю, что его клонило в сон. Я сказала ему идти в постель, но он не послушал меня. Он продолжал трясти головой и потирать глаза.
