останется чертовски привлекательной. И если мне удастся привлечь на свою сторону хотя бы половину состава окружного суда, я имею в виду мужскую половину, которые с юридической скрупулезностью подтвердили бы ее привлекательность, тогда я могу быть спокоен. Иначе я выйду из игры.
— Ну хорошо, она мила, — подтвердил я.
— Мила! — Голос Темплтона вдруг подпрыгнул вверх на целую октаву. — Ваш партнер, должно быть, просто дамский угодник. — Он посмотрел на Гарри: — Наверное, каждый вечер он идет на свидание с очередной красоткой, если единственное, что он может сказать о Кате Солаз, это только то, что эта девушка мила.
Он ждал, что я отреагирую на его реплику, но я не стал ничего говорить в ответ.
— Как я сказал, все свидетели дружно утверждают, что для этой девицы никогда не составляло проблемы подыскать подходящего мужчину для беседы. Ведь, если я только не ошибаюсь, именно так вы встретились с ней впервые?
Я поднял взгляд и увидел, что Темплтон уставился на меня горящими глазами.
— Что?
— В одном из полицейских отчетов я прочитал, как вы познакомились с мисс Солаз. Ведь именно она подошла к вам в бакалейном отделе и завела разговор?
— Да, — ответил я. Да и что мне оставалось сказать?
— И как она это сделала? Я имею в виду, как она обратилась к вам?
— Она что-то искала. Я уже не помню, что именно, — солгал я.
— Ни минуты не сомневаюсь в этом, — констатировал Темплтон.
— Здесь не было ничего такого, — попытался объяснить я.
— Правильно. И ваше сердце не стало отбивать марш, могу поручиться за это. Итак, если даже со своим адвокатом она познакомилась таким образом, то можете себе представить, как она подбирала себе и мужчин-исполнителей. Достаточно оставить немного меда в ловушке, и пчелы сами слетятся туда.
Кровь сильнее застучала у меня в висках, пока я выслушивал все эти подробности. Полицейские появились у дверей моего офиса с моей визитной карточкой, той самой, что они нашли в Катиной сумочке при аресте. Как-то утром я вручил ей эту карточку в бакалейном магазине городка Дель-Map. Полицейские спросили меня, являюсь ли я ее адвокатом. Если нет, то как моя карточка могла попасть к этой женщине? Я все им объяснил, и они уехали.
Если бы полицейским был нужен сообщник, они могли бы получить его в моем лице. Почему же они ни разу не спросили меня о том, имел ли я алиби в ночь убийства? Я стал судорожно копаться в памяти. Где же, черт возьми, я был в ту ночь? Внезапно мне захотелось в клочья разорвать свой календарь. Я ничего не мог припомнить.
Мы с Гарри сидели с каменными лицами, уставившись на сидевшего за столом напротив коротышку.
— Похоже, вы удивлены. — Хотя Темплтон не обращался прямо к кому-то из нас, мне казалось, что он смотрит именно на меня.
— В самом деле?
— Нет, в самом деле, вы ведь не думаете, что она могла совершить все это в одиночку?
— Думаю, что она вообще не совершала этого, — заявил я.
Темплтон не обратил на мою реплику внимания.
— Ей нужна была помощь, чтобы нейтрализовать камеру сбоку от дома, чтобы вывести из строя датчики движения. Вы ведь не надеетесь, что в данном случае мы поверим в совпадения? Черт возьми, она ведь не смогла бы в одиночку даже вынести все те монеты. Мы поинтересовались у специалиста, сколько примерно могли бы весить пропавшие монеты, и оказалось, что речь идет более чем о ста сорока фунтах. Это больше ее собственного веса. И это не считая личных вещей и тех монет, что она прихватила с собой. Нет, не может быть ни малейшего сомнения в том, что кто-то еще проник в дом с другой стороны, а когда они все закончили, ушли вместе.
Итак, все это объясняло, что могло случиться с большей частью коллекции монет и компьютером Пайка. В полиции считали, что все это забрал сообщник Кати.
— И существует большая вероятность, что тот, кто все это сделал, провел ее, — заявил Темплтон.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я.
— Ну подумайте сами. Он скрылся с львиной долей монет, не оставил своего изображения на камерах наблюдения, когда проникал в дом и когда покидал его. Обратите внимание, что он отослал женщину через переднюю дверь, как раз там, где установлены камеры, которые продолжали работать. То есть он загнал ее в ловушку. И теперь у него в руках большая часть золота, а она ждет смертного приговора, оставшись при этом с пустыми руками, как мы с вами знаем.
Он обрушил все это на нас, как порцию горчичного газа.
— Ерунда, — вмешался Гарри. — Если то, что вы говорите, правда, она была бы вне себя от ярости. Не думаете ли вы, что она давно бы все нам рассказала?
— Возможно, у нее есть причины на то, чтобы молчать, — заметил Темплтон.
— Какие же? — поинтересовался Гарри.
— Я не знаю. Мистер Хайндс, почему бы вам самому не поговорить со своей клиенткой. Конечно же вы вправе использовать в ее защиту все имеющиеся в нашем распоряжении улики. Лично я считаю, что это ни на что уже не повлияет, — заявил Темплтон.
— Тогда скажите нам откровенно, что вы сами думаете об этом деле? — спросил Гарри.
— Конечно. Но есть еще одно дело. Именно поэтому я и пригласил вас сюда сегодня. Появилась новая проблема.
— Какая еще проблема? — спросил я.
— Можете дать слово, что сказанное мною не выйдет из этих стен?
Я посмотрел на Гарри. Тот кивнул.
— Продолжайте, — сказал я.
— Да, было бы неплохо, — присоединился ко мне Гарри.
— Если бы речь шла об обычном случае, я дал бы вам побарахтаться в течение нескольких недель в попытках оценить некоторые спорные факты и улики. Я мог бы создать у вас впечатление, что они просто случайно попали туда, где им не следовало находиться. Но все это было бы нечестно.
— И конечно, вы никогда не поступили бы таким образом.
— Конечно нет, — с достоинством ответил Темплтон.
— Вы что-то говорили о пропавших фотографиях, — напомнил Гарри.
— Я знаю, что этих снимков было шесть. Что эти снимки были обнаружены у вашей клиентки и запротоколированы полицией при ее аресте.
— И где же эти снимки? — поинтересовался я.
— В этом-то и состоит проблема.
— Только не говорите мне, что они были уничтожены, — настаивал я.
— Нет, по крайней мере, мы так не думаем.
— Что значит «мы так не думаем»? — взорвался Гарри. — Либо выкладывайте эти снимки, либо скажите нам, где они находятся.
— В том и состоит проблема, что я не могу сделать этого.
— И почему же? — спросил я.
— Я и об этом не могу вам сказать. Все, что я могу сделать, — это дать вам совет поскорее передавать дело в суд. Вспомните дело Брэди. Я не стану возражать, даю слово. И попытайтесь сделать в суде все, что сможете, чтобы выиграть процесс.
Дело Брэди против штата Мэриленд является классическим примером уголовного расследования. Согласно правилам Верховного суда США, представители правительства должны предоставить стороне защиты любые из имеющихся в распоряжении улик. Даже если такая улика сама по себе не может служить доказательством невиновности подсудимого, если защита считает, что она должна фигурировать в суде, штат должен представить эту улику.
— Лично я считаю, что эти снимки не имеют отношения к делу и ничего не значат, — продолжал
