официантками, — предположил Гарри.
— Может быть, следует съездить туда и тоже опросить их?
— Нет.
Это врезалось мне в голову, как сосулька, два дня назад, когда перед сном я обдумывал все то, что говорил Темплтон во время нашей встречи. Он считает, что я занялся делом Кати только по той причине, что мне не удалось проконтролировать ее, не дать полиции ее арестовать, успокоить девушку. Ведь если Катю осудят, кто ей поверит? Предлагая Гарри побеседовать с клиенткой, Темплтон, как он считал, пытался спасти ее. Он не был уверен насчет Гарри, но у него были все основания считать меня дьяволом.
Несомненно, у него на руках уже были данные относительно выплат с моей кредитной карточки и телефонных звонков с моего сотового телефона. Он мог получить эту информацию без моего ведома. И если я не ошибаюсь, он не думал откладывать в долгий ящик проверку моего рабочего графика. Мне было непонятно одно: почему он все еще медлит?
Глава 23
Когда во второй половине дня мы с Гарри входили в зал суда, Темплтон уже сидел в своем специально сконструированном для него кресле, которым пользовался только в суде. Оно возвышалось над столом, предназначенном для обвинителя. Это кресло было нужно коротышке именно из-за его высоты, а не потому, что было мобильным. Вокруг Темплтона собрались еще четыре человека: один из детективов отдела по расследованию убийств, какая-то женщина и еще двое мужчин, которые стояли к нам спиной. Все были одеты в темно-синие костюмы, костюмы мужчин были в тонкую полоску. На полу рядом с одним из них стоял вместительный портфель. Если только они не использовали этот портфель для физических упражнений, он был полон самого убойного материала для предстоящего сражения.
— Коротышка приволок с собой весь свой офис, — заметил Гарри. — А я-то подумал, что он, как и говорил, не станет прикладывать здесь особых усилий.
Места со стороны, предназначенной для публики, пустовали. Было занято всего два стула, на которых расположились два журналиста. Как ни странно, даже нашумевшее убийство не привлекает у нас много публики. Все знали, что сегодня приезда защитника не ожидается. Присутствие Кати тоже не было обязательным. Я сказал ей, что позвоню в тюрьму сразу же после окончания заседания.
Общение с Катей становилось проблематичным, особенно с учетом ненадежности телефонов в окружной тюрьме. Несколько недель назад подчиненные шерифа были застигнуты за подслушиванием переговоров клиента с адвокатом по местной телефонной сети. Копии этих переговоров были направлены в окружной суд. Вообще-то это было нарушением законов штата, но для того, чтобы привлечь виновных к ответственности, требовалось доказать, что это было сделано намеренно. Люди шерифа утверждали, что они просто перепутали линию прослушивания переговоров адвоката с клиентом с другой, на прослушивание которой департамент получил официальное разрешение. Все это было по вине сбоя в управляемой с компьютера системе прослушивания. За исключением разговоров с адвокатом, заключенные не имеют права на неприкосновенность личной жизни. Установка жучков и «случайное» подселение осведомителей на соседние койки всегда считались непременными атрибутами игры.
Независимо от того, на какие ухищрения могли пойти представители закона, несмотря на все их последующие объяснения, общение с Катей отныне становилось проблематичным. Единственный безопасный способ поговорить с ней — кому-то из нас с Гарри сесть в машину и проделать двадцать миль до тюрьмы Санти.
Мы с Гарри прошли по центральному проходу к открывающейся в обе стороны двери у возвышения перед скамейкой судьи. Женщина за столом обернулась, и я сразу узнал ее. Это была Ким Говард, государственный прокурор округа Южная Калифорния.
Мы с Гарри немедленно натянули на лица самые любезные улыбки, на которые были способны, и, стараясь не потерять их, продолжали двигаться вперед, переговариваясь между собой сквозь зубы.
— Что она здесь делает? — пробормотал Гарри.
— Не знаю.
Одного из репортеров, очевидно, интересовал тот же вопрос. Пользуясь тем, что женщина повернулась в его сторону, он перегнулся через ограждение и попытался завязать с ней разговор.
Она вежливо улыбнулась и кивком отшила его. Если я правильно понял по движению ее губ, она сказала журналисту, что пока не может обсуждать этот вопрос.
— Может быть, все дело в визе, — предположил Гарри.
За последние недели Гарри пришлось изображать собой нечто вроде шарика для пинг-понга, которым перебрасывались представители Госдепартамента и консульской службы в ответ на его попытки получить информацию о Катиной визе, о том, как Пайку удалось так быстро привезти ее в страну.
Как только Говард приглушенным голосом сообщила о нашем прибытии, находившиеся на прокурорском столе бумаги, как по мановению волшебной палочки, вдруг исчезли сначала в бумажную папку, а оттуда — в большой портфель на полу. К моменту, когда мы приблизились к стойке, где расположились представители обвинения, поверхность стола была девственно-чистой, и нас встретили лишь искренне дружеские улыбки.
Темплтон был похож на мышь, которая слопала кота.
— Думаю, что судья захочет заслушать сегодня все стороны.
Затем он с молниеносной быстротой представил нам свою армию, которая должна будет биться против нас:
— Думаю, вы знакомы с Ким Говард.
— Конечно. — Мы пожали друг другу руки.
Прокурор посмотрела на меня с улыбкой, затем быстро скользнула по мне взглядом сверху вниз. Наверное, так смотрели бы на мертвеца, которого почему-то до сих пор не удосужились похоронить. После этого заговорил Темплтон.
Он имеет честь познакомить нас с двумя людьми. Первый, тот, что был моложе и исполнял роль посыльного, таская портфель, был помощником прокурора из офиса Ким Говард.
Второй, тот, что постарше, флегматичный мужчина с седыми волосами и тяжелым взглядом свинцовых глаз над тонкими губами, слегка улыбнулся мне уголком рта при рукопожатии. Темплтон представил его как Джеймса Райтага, помощника генерального прокурора. Должно быть, Говард брала уроки у этого человека. Невозможно было даже предположить, о чем он мог думать. Для него все вокруг будто бы и не существовало.
— Помощник генерального прокурора — это довольно высокий уровень, — сказал я. — То есть я думаю, что вы не представляете какую-то из сторон?
— Я из Вашингтона. — Когда он говорил это, его губы чуть шевельнулись.
— Какое управление?
— Мы могли бы поговорить внутри. — Он имел в виду комнаты для заседаний. Кивком он указал на репортеров, которые, покинув свой загончик, пытались собрать визитные карточки, подобно хорошо тренированным тюленям, что выделывают разные трюки в надежде получить рыбу.
Похоже, что сегодня ни у кого не было с собой визитных карточек, поэтому репортерам пришлось открыть свои блокноты и долго переспрашивать, как же правильно пишется полное имя собеседника. Они указывали и на Райтага, спрашивая о его должности и о том, что он здесь делает. Видя перед собой столь важную группу людей, представляющих федеральное правительство, журналисты чувствовали, что им предстоит стать свидетелями интересного события. Похоже, единственными людьми в зале, которые оказались плохо информированными относительно предстоявшего, были мы с Гарри.
Темплтон выбрался из своего кресла на колесиках, встал позади него и начал толкать его вперед. Он направился к месту скопления людей за судейской скамейкой и оттуда — далее к комнатам для заседаний.
Мы с Гарри отстали от всей этой публики. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
— Почему бы тебе не извиниться и не направиться в мужской туалет? А я пока схожу к судье и узнаю,
