Марисса обошла стол и собрала другие тарелки. Никто ничего не ел. Никто не поддерживал беседу. Кир и трех слов ей не сказал. Ему не нужно было говорить. Он бросал на нее красноречивые взгляды.
А Каллен… А Каллен выглядел, как человек, который находится между бешеным быком и пропастью.
Лишь на секунду ее сердце смягчилось.
Он старался изо всех сил, она признала это. Он держал ее за руку в те первые минуты, когда они встретились с большим братом. Обнимал за плечи, пока они поднимались по ступенькам к входной двери каменного особняка.
Когда они остались одни в той комнате, где она познакомилась с Кэсси, Каллен взял ее руки в свои. О, если бы он притянул ее к себе!
— Извини, — сказал он. — Мне так жаль, Марисса.
Она кивнула, но промолчала.
— Я все сделал неправильно, — пробормотал он. — Проклятье, я с самого начала поступил не так.
Да, с самого начала. Она знала это. Если бы только в ее силах было доказать ему это тогда.
— Но я все исправлю. Клянусь. — У него было ужасно серьезное выражение лица, и он сказал ей, что ему нужно кое-что сказать ей.
Она кивнула, зная все заранее.
Они чудесно провели время на острове, но все же секс — это секс, а ответственность — это ответственность.
Без сомнения, теперь Каллен это понял. Он не должен был жениться на ней.
Она не подходила ему. Марисса осознала правду, когда стояла у каменных ступеней и смотрела в холодное лицо его брата и видела, как за ним поднимаются каменные стены его дома, в котором ей не было места.
Это были богатые люди. Слова «положение и власть» значили для них очень много.
Она была Мариссой Перес, обычной мексиканкой. У нее не было ни положения в обществе, ни власти — лишь отец, которого она не знала, и мать, которая увлекалась барами и мужчинами.
— Марисса?
Марисса моргнула. Кэсси стояла на пороге и улыбалась еле заметной улыбкой.
— Сможешь отнести эти тарелки на кухню? — мягко просила она.
Марисса кивнула. Она почувствовала, как рука Каллена коснулась ее руки, но она не посмотрела на него. Просто прошла к двери, глядя себе под ноги.
— О, Марисса, — сказала Кэсси, — мне так жаль…
— Не будь смешной. Не за что извиняться.
— Есть за что. Мой муж… Он просто удивлен, вот и все. Ему нужно время…
— Если честно, мне плевать, что он думает вообще. И мне плевать, что думаешь ты.
Марисса бросила посуду в раковину и разразилась слезами.
— О, солнышко! — Кэсси выключила воду и подвела ее к стулу около кухонного стола. — Садись.
Она выдернула пакетик с платками из кармана фартука.
— Как ты думаешь, почему я таскаю с собой эти платки? — улыбнулась Кэсси. — Беременные женщины постоянно плачут.
— Только не так, как я. — Марисса вытерла глаза. — Не хочу, чтобы муж знал, что я расстроена.
— Он уже это понял. Он тоже расстроен. Только богу известно, что он там сейчас говорит Киру.
— Я знаю, что он говорит, — сказала Марисса. — Что он наконец понял, что наша женитьба — это большая ошибка, и что он подаст на развод, как только мы вернемся в Бостон.
— О, милая, нет! — Кэсси села напротив нее и протянула ей руку. — Он без ума от тебя. Каждый бы это понял.
Марисса улыбнулась сквозь слезы.
— Ты имеешь в виду, что он поступил как безумный, когда женился на мне.
— Послушай, Марисса. Я очень люблю Кира, но это как раз тот случай, когда он ведет себя, как полный идиот.
— Каллен не любит меня, — с яростью в голосе сказала Марисса. — Он женился на мне только потому, что я беременна.
— Марисса, дорогая, мужчине не нужно женится на женщине просто потому, что она носит его ребенка.
— У Каллена развито чувство долга.
— Ну, конечно. Он ведь О'Коннелл. — Кэсси улыбнулась и просунула свою руку в руку Мариссы. — Я имела в виду, он мог дать твоему ребенку свою фамилию, обеспечить его материально, и тебя тоже. Для чувства долга достаточно. Но жениться…
— Ты не понимаешь. Мы знали друг друга только одну ночь. — Марисса покраснела, но не отвела взгляда от Кэсси. — Я встретила его, — спокойно продолжала она, — переспала с ним и не видела его в течение четырех месяцев. Когда Каллен вычислил, что я беременна от него, он предложил пожениться. А теперь… теперь мы оба знаем, что сделали ошибку. Я знаю, тебе трудно понять. У вас с Киром, наверное, все было по-другому…
Кэсси рассмеялась.
— Да, по-другому. Я презирала его, а он — меня. Единственное, что было общего у нас, так это всепоглощающее желание лечь вместе в койку.
У Мариссы от удивления расширились глаза.
— Ты серьезно?
Кэсси вздохнула, погладила руку Мариссы и выпрямилась на стуле.
— Как-нибудь я расскажу тебе всю историю.
— Правда?
— Правда. Как тебе это — мистер Кир О'Коннелл, антрепренер, и мисс Кассандра Берковик, бывшая стриптизерша? Не смотри на меня так, солнышко. Это правда. Я зарабатывала этим себе на жизнь.
— Это не огорчало Кира и его семью?
— О, Кир мучился недолго, поверь мне. Что касается его семьи… Он без ума от них от всех, и я тоже. Они приняли меня с распростертыми объятиями. А если бы не приняли, это не остановило бы его. — Кэсси наклонилась к ней. — Ты слышишь, твой муж сейчас пытается вбить в голову моего супруга элементарные правила поведения.
У Мариссы екнуло сердце.
— Ты думаешь?
— Я знаю. Таковы наши мужчины: независимые, сильные и очень лояльные к женщинам, которых любят и на которых женились.
— Говорю тебе, Каллен меня не…
— Думаю, любит, — мягко перебила Кэсси. — А что касается тебя… Ты ведь по уши в него влюблена, правда?
— Да, — прошептала Марисса. — Да, это так.
Кэсси снова погладила ее руку, выпрямилась и улыбнулась.
— Ор прекратился.
— Это к добру?
— Ну, я не слышу, чтобы начали падать стены. Наверно, к добру. Ждут нас, чтобы Кир мог извиниться. — Она отодвинула стул. — Что скажешь? Пойдем к нашим мужчинам?
— Да, наверное.
Кэсси приоткрыла дверь. Ей нужна была еще минута, чтобы собраться с духом…
— …поверь, ты поступил так глупо, — услышала она слова Кира.
— Я знаю. Я поступил еще хуже, — согласился Каллен.
Кэсси пододвинулась к Мариссе, собираясь что-то сказать, но Марисса остановила ее жестом. Кэсси вздохнула, покачала головой и отступила. Теперь Марисса прижала ухо к двери.
