— Кэт, — нежно попросит он, — дорогая, не делай этого. Позволь мне смотреть на тебя. Ты так прекрасна, Кэт. Любой мужчина продаст душу дьяволу, чтобы только увидеть тебя такой.
Ее глаза — два глубоких темных озера — будут неотрывно глядеть на него.
— Скажи мне, что тебе нравится, — попросит Джейк.
Потом он прикоснется к ней, к ее груди, к ее соскам. Увидит, как они набухнут от этого. С губ девушки сорвется стон удовольствия, и тогда он примется целовать и ласкать губами ее соски, наслаждаясь их вкусом.
Она задрожит от желания, но в ее глазах будет страх.
— Тебе нравится? — спросит он.
И она ответит:
— Да, да, о, Джейк, да.
Он встанет перед ней на колени, проведет ладонями по ее животу, все ниже, ниже… услышит, как она задыхается, когда он гладит ее бедра, прижимая к себе все сильнее. Затем станет ласкать мягкие завитки, охраняющие ее невинность.
— Джейк, — захлебнется и застонет Катарина. — О, Джейк…
— Позволь мне, — прошепчет он и прижмется губами к этим завиткам, до головокружения вдыхая ее аромат. Нежные пальчики будут ерошить его волосы, пока ее не сведет с ума желание.
Это произойдет, когда он заключит Кэт в свои объятия, отнесет к себе в постель, снимет с себя одежду, неотрывно глядя в ее глаза, широко распахнувшиеся, когда она впервые увидит его обнаженным.
— Джейк? — прошепчет она.
— Шшш, не бойся, я не сделаю тебе больно. Я никогда не причиню тебе боль.
Он прижмет ее к себе, ошеломит, а потом примется успокаивать. Когда она наконец расслабится, он возьмет ее руку, поцелует ладонь, положит себе па грудь, чтобы она потрогала его кожу, ощутила биение его сердца, как делала той ночью в Рио.
— Ты чувствуешь? — спросит он. — Нечего бояться, Катарина.
Она оближет своим розовым язычком верхнюю губу, и он сойдет с ума. Ему придется сдерживать себя, стараясь оставаться неподвижным, когда она проведет по нему своей рукой, ощутит тепло его тела, мягкие волосы на груди и плоский накачанный живот.
Кэт немного поколеблется, а затем вопросительно глянет на него, он опять возьмет ее руку, мягко направит вниз, скрежеща зубами от непреодолимого желания как можно глубже погрузиться в нее, когда она ледяными пальцами осторожно и нежно сожмет символ его мужественности.
Она сама попросит его, и он, взяв в руки ее лицо, станет целовать ее в губы, проникнув языком в сладостную глубину рта. Тогда она нетерпеливо задвигается, и он скажет: «Да, Кэт, да, дорогая. Вот как бывает с мужчиной, который хочет тебя больше жизни».
И тогда он прикоснется к ней.
Почувствует сладость, спрятанную меж бедер Кэт. Услышит крик страсти, когда начнет ласкать нежный бутон, расцветший только для него. Он примется целовать его, смаковать, и, когда она наконец потеряет голову и будет, всхлипывая, произносить его имя, умоляя взять ее, тогда и только тогда он войдет в нее. Он будет стонать, ощущая влажное горячее лоно, туго охватывающее его… Черт!
Джейк отбросил сломанный карандаш.
Ничего не произойдет. Он не может лишить Катарину невинности. Это разрушит все ее планы и сломает ей жизнь. Он должен будет остановиться прежде, чем сделает ее своей, только своей…
Джейк вскочил, повернулся к окну, прислонился горячим лбом к холодному стеклу.
О чем он думает? Он взрослый человек, мужчина — и вдруг мальчишеские сексуальные фантазии. Зачем что-то воображать, когда жизнь предлагает готовое решение?
Джейк схватил телефонную трубку.
— Белл, — нетерпеливо сказал он, — позвоните мисс Викерс. Скажите, что мы сегодня идем ужинать. Я заеду за ней в семь тридцать.
— Мисс Викерс?
В голосе секретарши послышалось удивление. После возвращения из Рио он разговаривал с Самантой всего пару раз, и то она сама звонила ему.
— Да, мисс Викерс.
— А если она занята?
— Вряд ли, — уверенно ответил Джейк. — И позвоните туда, куда я собирался пойти с ней в прошлый раз.
— К «Себастьяну»?
— Да. Закажите столик на восемь.
— Да, сэр— Белл немного поколебалась. — А что мисс Мендес?
— А что она? — сердито проворчал Джейк и отключился.
У «Себастьяна» было как везде: стекло, металл и свечи. Музыка громкая и быстрая, слишком маленькие столики стояли впритык друг к другу. Посетителей было много. Саманта радовалась. Все мужчины в зале обратили на нее внимание, как только она вошла, и продолжали жадно следить за ней. Она смеялась шуткам Джейка, отбрасывая небрежным движением волосы, и, наклоняясь вперед, демонстрировала свою великолепную грудь в вырезе платья.
Шутки его сегодня были не слишком удачными, как и беседа. Джейк думал только о Катарине, вспоминая ее расстроенное лицо, когда он уходил.
— Ты идешь с женщиной? — поинтересовалась она.
— Да, с женщиной. Но тебе не придется скучать в одиночестве. Я попросил Анну побыть с тобой.
— Мне не нужна нянька.
Разозленная Катарина убежала к себе в комнату. Теперь он сидит с Самантой, думая о другой женщине, машинально поглядывая на часы и торопя время.
— Послушай, Джейк.
Он вздрогнул, взглянул на искусно накрашенное лицо Саманты. Она придвинулась ближе.
— Извини. Я не расслышал, что ты сказала.
— Ты вообще не обращаешь на меня внимания.
— Извини, проблемы в бизнесе. Ты сама знаешь.
— Откуда мне знать? Ты неделями не звонишь, а когда приглашаешь меня поужинать, то думаешь о своем.
— Сэм…
— Может, это прощальный ужин? Ты решил со мной расстаться?
— Нет, — торопливо прервал ее Джейк. — Это не так. Просто я был занят…
— Чем занят?
А не поможет ли она ему найти выход из положения? Как поступить с девушкой, которая еще две недели назад вела жизнь затворницы.
— У меня кое-кто умер.
— О, Джейк…
— Я не знал его. Просто родственник. Все очень сложно. Но главное, что на меня свалилась большая ответственность.
— Какая ответственность?
— Я должен ввести одну девушку в бразильское общество.
— Здесь, в Нью-Йорке?
— Да.
Она нахмурилась.
— А сколько ей лет?
Ей, ей… давай не будем морочить себе этим голову. Заказывать десерт? Ты ведь всегда считаешь калории.
— Сколько ей лет, Джейк?
