— Пыткой? Этим меня не испугаешь.
Председатель несколько минут сидел молча, видимо, пораженный этими словами. Потом он обвел взглядом всех сидевших за столом. Почти все смеялись.
— Видишь? — спросил он. — Это наш ответ, Лиагэя. Трудно тебе будет у нас. Ты первобытный зверь. И так будут смотреть на тебя все, пока ты ив изменишь своих взглядов. Советую тебе сделать это как можно скорей. Мы поняли, что ты сказал, но большинство людей на планете совсем не поняли бы. Ты в другом мире, Лиагэя, пойми это.
— А что вы сделаете с нами, если не опоздаете? — вместо ответа спросил Лиагэя.
— Мы вернем вас всех обратно. И все улетевшие когда-то и их дети, родившиеся в это время, — все будут жить на родине. И трудиться. Привилегированное положение твоей касты придется забыть, Лиагэя.
Глаза Лиагэи блеснули ненавистью.
Председательствующий рассмеялся.
— Если бы я жил во времена вашего отлета, — сказал он, — ты, вероятно, не стал бы и говорить со мной. Времена изменились. И вы сами знали, что они должны измениться. Зачем иначе было вам улетать на поиски других планет?
— Мы сделали это для того, чтобы спасти будущие поколения, — гордо ответил Лиагэя.
— Лжет или говорит не то, что думает, — сказал тот, кто был медиком.
— Видишь, Лиагэя. Стоило тебе уклониться от правды, и это сразу обнаружилось. Я скажу за тебя правду. Вы улетели для того, чтобы сохранить свою касту в предвидении неизбежной расплаты. Вы знали, что дни вашего господства над планетой сочтены. И вы решили переселиться не другую планету, где вы снова могли стать господами, могли жить за счет других. Колонизация — дело длительное.
Лиагэя поднял голову.
— А вы, — с силой сказал он, — вы, благородные и правдивые, не терпящие зла, что делаете вы? Обрекаете население планеты на гибель? Вы знаете, что на планете нет места для увеличивающегося населения, и отталкиваете руку помощи, которую мы протягиваем вам. Если бы ты был прав, Виая, так, кажется, тебя зовут, зачем мне было возвращаться сюда?
— Неискренен, — спокойно сказал медик.
— Знаю. — Председатель насмешливо улыбался. — И все это знают. Нет, Лиагэя, — сказал он. — Ты вернулся не потому. Тебя послали за людьми. Вы нашли дикую планету. Она требует много труда. И это вам не по вкусу. Тогда вы отправились на поиски другой. Вы нашли Лиа. Там все готово, есть города, дороги, заводы. Вам это больше понравилось. Но население Лиа уже не дикое, и оно вам не подчинится. Тогда вы решили уничтожить население планеты. Решение, вполне соответствующее вашему моральному облику. Но что бы вы стали делать там одни? Вам нужны люди. И ты прилетел только для того, чтобы обмануть нас, увлечь за собой тысячи людей, которым предстояло бы работать на вас. Но вы просчитались, Лиагэя. Такой ценой мы не хотим спасения от перенаселения нашей планеты.
Лиагэя молчал. Его лицо пылало, но глаза как-то сразу потускнели.
Потом он поднял голову и сказал без ненависти, усталым тоном:
— Вы хорошо использовали время. Мне жаль, что мы не придавали значения словам Риагэи.
— Риагэя? — удивленно сказал председатель. — Я помню это имя. Он был командиром вашей эскадрильи и вашим сообщником.
— Времена меняются, — ироническим тоном повторил Лиагэя слова самого Виаи. — Что еще вы хотите от меня?
— Ничего. Ты свободен, Лиагэя.
— Тогда я сам задам тебе один только вопрос. Почему ты сказал, что вы не нуждаетесь а спасении? Или население планеты стало уменьшаться под вашим правлением?
— Нет, оно увеличивается, и быстрее, чем это было в твое время, под вашим правлением, — ответил Виая. — Но я тебе уже оказал, что десять поколений, проживших без ига вашей касты, прожили не зря. Ты знаешь, Лиагэя, как тщательно хранили вы секреты вашей силы, в том числе и технику космических полетов. Вы все увезли с собой. И были уверены, что «низшие существа» никогда не откроют этих секретов. Немного времени понадобилось, чтобы намного превзойти вашу технику. Чьими руками строили вы свои корабли? Эти руки остались на планете. А разум вы считали своей привилегией. Самая большая ваша ошибка, Лиагэя! Отвечаю на твой вопрос. Проблема перенаселения, которая вас нисколько не интересовала, хотя ты и сделал попытку убедить нас в обратном, заставила наших предков предпринять то, что ты хотел поставить в заслугу вам. Мы сами отправились в космос, случайно в другую сторону, чем вы. Ведь мы не знали, куда вы направились. И мы нашли братьев по разуму, которые поняли нас и предложили нам свою помощь. Теперь уже близко время массовой иммиграции на новую родину, подготовленную совместными усилиями двух планет.
— Значит, вы все-таки собираетесь заселять чужую планету?
— Необитаемую. Я вижу по выражению твоего лица, что ты не видишь здесь разницы. По-твоему, низшие существа, населяющие Лиа, не заслуживают ни жалости, ни снисхождения, если затронуты интересы таких «высших» существ, как ты. Но, с нашей точки зрения, низшее существо — это ты сам и твои сообщники. И я не верю твоим словам, что обитатели Лиа — дикари. Твои рассказы об этой планете опровергают это утверждение. Пройдет немного дней — и наш корабль улетит туда. Я знаю, что мы встретим там братьев.
2
Долог путь по дорогам Вселенной.
А если экипаж корабля снедает тревога и нетерпение, он кажется еще длиннее.
Они не могли провести большую часть пути во сне. Они жили в обычном режиме дня, половину бодрствовали, половину спали, и нечем было заполнить пустоту времени.
Их было четверо.
Идея влекла их вперед, к далекой цели. Ради идеи жертвовали они собой. У них не было надежды вернуться обратно. Они улетели с родной планеты навсегда. Вернуться они не могли потому, что не знали, как управлять кораблем, как найти путь в безграничной пустоте.
Корабль вели автоматы.
Умные, осторожные, чуткие, они вели корабль по намеченной трассе, проложенной не теми, кто был на борту сейчас, а другими. Теми, кто построил корабль, умел управлять им, знал, как находить дорогу в космосе.
Никого из таких людей не было на борту звездолета.
Автоматы были надежны. Они знали больше своих теперешних хозяев и с равнодушием машины изменили прежним.
Корабль летел по точно рассчитанному курсу. Что бы ни случилось, какие бы препятствия ни возникли на пути, «командир» корабля в доли секунды примет решение и избежит любой опасности.
Четыре человека, составлявшие экипаж корабля, хорошо это знали. И они боялись даже подойти к двери отсека управления. Дверь была плотно закрыта, и желтой краской на ней был нарисован косой крест. Для того, чтобы никто не мог случайно проникнуть в запретную зону.
Все зависело от «командире». Его механический мозг был единственной надеждой на успех, единственной гарантией достижения цели, единственным шансом не жизнь.
Четверо не были уверены, что посадка произойдет так же благополучно, как взлет. Они не знали, умеет ли «командир» опускать корабль на планету. Они только надеялись на это.
И они часто бросали взгляды на большой, герметически закрытый ящик, окрашенный в ярко-желтый цвет, стоявший на середине центрального помещения исполинского корабля.
В этом помещении четверо проводили все время, только изредка покидая его. Здесь они жили, питались, спали и беседовали, хотя это помещение и не было жилым.
Но они «жались» друг к другу, стремились всегда быть вместе, помогали друг другу преодолевать
