настоящих контрабандистов; но вот он абсолютно спокойно, да еще на глазах у кучи свидетелей, всадил две пули в людей! К тому же один из них — здешний мент…
— Слышь… А что с нами сделают, если поймают?! — прохрипел Джо в спину напарнику.
— Ну, если нас будут дубасить всю ночь, а поутру разденут догола и привяжут где-нибудь на солнышке…
Джо передернул плечами, живо представив себе эту картину.
— …то можешь считать, что нам еще чертовски повезло.
Солнце к этому времени уже закатилось за кромку горизонта, на улицах сделалось людно. Майк лавировал среди толчеи, зорко поглядывая по сторонам, но погони покуда не было. Темнело быстро: на окраинном ярусе Джеппы молодые люди оказались уже с наступлением ночи. Повсюду среди листвы мерцали огоньки: фонари висели прямо на ветках деревьев. Заманчиво сверкали вывески увеселительных заведений; особенно поразила Джо одна — огромная стеклянная витрина в виде аквариума, ярко подсвеченная изнутри. С заходом солнца туда напустили экзотических рыб, но основное внимание привлекали, конечно, две обнаженные девушки — они плавали и ныряли, заманчиво улыбаясь из-под воды остановившимся поглазеть прохожим. Майку даже пришлось дернуть напарника за рукав — ноги Джо сами замедлили шаг.
— Я смотрю, ты уже оклемался от Бланш!
Вскоре освещенная улица осталась позади. Молодые люди свернули в темный проулок, тут Майк вытащил свое оружие и на ощупь перезарядил его.
— Здесь один из самых опасных районов города, — пояснил он. — А у нас ценный груз.
— Патроны-то? — не поверил Джо.
— Именно они. Знаешь, сколько стоит мешок, который у тебя за спиной? Патроны — самое лучшее, что можно приобрести в Джеппе; ну, еще порох и опиум-сырец. Этот товар имеет спрос во всех городах… И везде незаконен, кстати.
Майк углубился в трущобы, несколько раз им приходилось перелезать через ограды и осторожно пересекать узкие аллеи, в которых царила кромешная тьма. Время от времени Майк останавливался и настороженно прислушивался.
— Чтоб я сдох, кто-то нас до сих пор пасет! Осторожный… Хоть бы на миг показался! Не хочу наугад стрелять.
Джо исправно таращился по сторонам, но тщетно; вдобавок ко всему, глаза аборигенов были лучше приспособлены к восприятию в темное время суток — сказывалась многолетняя привычка. Наконец, Майк остановился возле дверей покосившегося сарая и отпер дверь. Изнутри пахнуло навозом и конским потом.
— Заходи…
Очутившись внутри, юный контрабандист засветил масляную лампу. В тусклом оранжевом свете Джо разглядел ясли и стоявших там животных. Это были лошади, но в первую минуту он не поверил своим глазам — покрывающая их шерсть была настолько густой и длинной, что определить видовую принадлежность становилось проблематичным. Майк занялся упряжью.
— Оголяйся, — бросил он напарнику. — Нам с тобой придется махнуться одеждой.
— Зачем?
— Таков план.
Пожав плечами, Неуловимый Джо стянул свою куртку. Покуда они с двойником отдыхали и предавались разврату, чьи-то заботливые руки выстирали и залатали его одежду, изрядно потрепанную за время перехода через Дебри; но шмотки Майка оказались не в пример лучше.
Переодевшись, напарник приволок из угла конюшни седельные сумки и навьючил их на животных.
— Верхом не садись, — предупредил он. — Покуда не выберемся из города, лучше вести ее под уздцы.
— Так мы что, уходим из Джеппы? — не понял Джо.
— Не совсем… — Майк, с револьвером наготове, вывел свою лошадь в проулок. Джо последовал за ним, держа уздечку с некоторой опаской: до сих пор ему не приходилось иметь дело с кем-то крупнее собаки. Юный контрабандист вновь избрал окольный путь: узкую крутую тропинку, так и норовящую подсунуть под ноги скользкий булыжник или осыпь. Кустарник то и дело хлестал их колючими ветками, лошади недовольно всхрапывали. Взошел Лунах, стало немного светлее. Они поднялись на бровку кратера и остановились. Отсюда мерцающий огнями город был виден как на ладони. Вниз уводил крутой склон. Там, в разрыве деревьев, виднелась оживленная улица. Неуловимый Джо с любопытством рассматривал открывшуюся взору картину.
Майк отобрал у него узду, повел стволом револьвера.
— Встань-ка вон там…
Джо машинально отошел на несколько шагов, и тут до него вдруг дошла странность происходящего.
— Э! Ты че задумал?!
— Я собираюсь покинуть Джеппу и попытать счастья в других местах, — невозмутимо ответил Майк. — Но знаешь — когда-нибудь я сюда вернусь. Не хотелось бы, чтоб кто-нибудь припомнил мои старые грешки. А лучшее алиби, какое может быть, — это мой труп… Ну, в смысле, твой, ты понимаешь.
— Я думал, мы друзья… — растерянно отозвался Джо; голос его внезапно охрип.
— Как справедливо заметил ныне покойный Трикс, у меня нет друзей — есть только временные партнеры. Ты свою роль отыграл. Ну-ка, заберись вон на тот камешек… Не хочу, чтобы тело застряло где- нибудь на склоне, оно должно докатиться до тротуара.
Джо не двигался с места: деловитая подлость двойника попросту не укладывалась в его голове. Сухо щелкнул взведенный курок.
— Ну, долго я буду ждать?!
Джо зыркнул по сторонам: темная масса кустарника была совсем рядом — но он уже видел, как Майк стреляет, шансов практически не было… Внезапно что-то тихо хрустнуло, а мгновение спустя раздался грохот. Джо резко дернулся в сторону… Стреляли не в него. Держа в одной руке револьвер, другой Майк Ловкач цеплялся за толстую палку, невесть как приклеившуюся к его груди. Затрещали ветки, в полосу лунного света грузно вывалилась чья-то фигура, начала приподниматься — но револьвер Майка еще дважды плюнул огнем, и незнакомец затих. Испуганное ржание лошадей смешалось с цоканьем копыт. Майк выронил ствол и упал, цепляясь за удила, его протащило несколько шагов. Палка покачивалась из стороны в сторону, и внезапно Джо понял, что это такое: аристопальский боевой посох! Осторожно подобрав револьвер, он на цыпочках приблизился к упавшей фигуре и, затаив дыхание, перевернул ее на спину. Неподвижный взгляд Танто уставился в ночные небеса. Во лбу герцогского телохранителя чернела аккуратная круглая дырочка. Джо медленно обернулся. Майк привалился спиной к камню и вяло скреб древко ногтями, пытаясь вытащить засевшее в грудине лезвие. На губах его лопались темные пузыри. Длинный ствол начал подниматься. Юноша следил за собственными движениями с каким-то отстраненным интересом: его руки, казалось, жили отдельной жизнью. Майк вскинул глаза и улыбнулся окровавленным ртом.
Внизу, на улице, успела собраться толпа: люди возбужденно переговаривались, таращились, задирая головы — и вот темноту на вершине склона разорвала еще одна вспышка.
Ранним осенним вечером, ловко огибая многочисленные лужи, по улице Железнодорожной катилась, поскрипывая, детская коляска. Разумеется, катилась она не сама по себе: поступательному движению способствовала молодая женщина. Красотка, безусловно, стоила того, чтобы ею любоваться; но совершенные формы, скрытые под легким, не по погоде, плащом ненавязчиво отвлекали внимание встречной публики от некоторых мелочей. Взять хотя бы коляску: она, в отличие от привычных пластмассово-алюминиевых, почти полностью была сделана из бамбука — гнутые дуги обтягивала светло- синяя, выцветшая под нездешним солнцем ткань. Обитатель коляски тоже отличался от большинства младенцев — необычайной осмысленностью взгляда и хмурой сосредоточенностью маленького розового личика. Поначалу ни Адорабль, ни его спутница не вызывали у прохожих подозрений, однако без эксцессов
