Ладан, перец, плащи, серебро, покрывала и камни —
Эти товары, Милон, все покупщик унесет.
Лучше женой торговать: сколько раз ты ее бы ни продал,
Ты не теряешь ее, да и убытка с ней нет.
Пусть не дает мне судьба ни высшей доли, ни низшей,
А поведет мою жизнь скромным срединным путем.
Знатных зависть гнетет, людей ничтожных — обиды.
Счастливы те, кто живет, этих не знаючи бед.
Сцевола, кушаешь ты у всех, а к себе не зовешь ты;
Ты осушаешь других кубки, твоих же никто.
Или к себе приглашай, или брось ожидать приглашений:
Стыдно всегда получать и ничего не давать.
Требуешь нашей любви, ни к кому ее не питая,
Верности требуешь, Авкт, вовсе ее не блюдя;
Требуешь почестей с нас, не заслуженных вовсе тобою.
Странно, что требуешь ты то, чего сам не даешь.
Фил в плащи разодет, в перстнях золотых его пальцы,
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
Тирских хламид у него, вещей и клиентов без счету,
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
Но тем не менее Фил все же бедней бедняка.
Голод и жажда томят его средь каменьев и злата,
В шитой накидке его голод и жажда томят.
Что его голод гнетет, худоба открывает и бледность:
Он бы и в рабство готов пойти ради хлеба, бедняга,
Но запрещает в рабы шарик идти золотой.
Если к кому-нибудь он пристанет с умильной мольбою,
Шелковый тотчас наряд просьбу его пресечет.
Сделайся он бедняком, разбогатеть бы он мог.
Ни твоя кровь, ни твоя красота, ни почтенное званье,
Ни положительный нрав, Авл, не помогут тебе.
Будешь всегда бедняком, потому что ты беден, и долей
Низшей из низших навек накрепко связан ты, Авл.
Как говорит Гермоген, не следует всем быть угодным.
Выбор велик: посмотри, Регул, кому угодить.
Многое ты мне даришь; боюсь, что ты многого спросишь.
Лучше уж ты не дари, Авлик, коль выгоды ждешь.
Голос, Германик, ты свой напрягаешь на тяжбах ужасно:
Бешенству вторит ума этот твой бешеный крик.
Любят всегда все друзья, но друг не всякий, кто любит.
Будь же и другом тому, Басс, кого ты полюбил.
До ночи завтрак, обед твой тоже до ночи, Тургид,
И напиваешься ты допьяна ночью и днем.
Холишь ты кожу свою, а жениться никак не желаешь
И говоришь, что тебе по сердцу чистая жизнь.
Чистая жизнь, я скажу, — знаешь ли? — скромная жизнь.
В резвого ты влюблена Ганимеда; ты всем отдаешься;
И Гипполиты-то все страстью горят у тебя;
А у порога стоят твоего любовников толпы;
Всем ты доступна: тебя тянет к народу всегда;
Матерью ты названа: это и верно и вздор.
Ты, Лайда, что женщин всех прелестней,
На вопрос о цене за ночь с тобою
Вдруг талант, и большой, с меня спросила!
За раскаянье я плачу дешевле.
