— Скажи мне, лейтенант, каково быть предателем? — смеется Стас, покровительственно обняв меня за плечи. — Тебе была оказана величайшая честь, дубина, а ты решил, что это не для тебя? Кто ты такой, чтобы решать, чего ты хочешь в этой жизни, а чего нет? Запомни, за тебя все давно решено. Если бы ты был чуть умнее, подобного никогда бы не произошло… Прощай…
В последнем усилии вырываю руку из железных тисков державших меня солдат и ребром ладони разбиваю всмятку гортань Стасу. Он болезненно пучит глаза и ловит ртом воздух. Оттолкнувшись ногами от скользкого борта бронетранспортера, я падаю на обочину и тут же перекатываюсь в кювет, чтобы избежать тяжелых гусениц урчащего танка. Несколько выпущенных мне вслед очередей жужжат над головой, срезая стволы деревьев. Ни одна из них меня не достала.
— Все равно в одиночку ты покойник, предатель! Если не мы, так сиамы прикончат тебя…
Тяжелые слова горят на душе хуже раскаленного клейма. Я не предатель. Меня здесь не должно быть, ведь мой контракт давно закончился. Почему никто не хочет этого слышать? Довольно крови и убийств! Слышите вы, гнусные убийцы?! Я не такой, как вы!
Тишина в ответ, иного я и не жду, ведь мы живем в мире слепых и глухих.
Шум удаляющегося конвоя растворяется в ночных джунглях, полных страха и скрытой угрозы. Стоя на обочине, долго смотрю вслед своим бывшим друзьям. Как мне знакомо это чувство — один против всех. Раны на теле — пустяки. Пока в сердце есть место для таких чувств, как мужество и уверенность в своей правоте, ни одна сила не заставит свернуть с выбранного пути. Каждый человек творец собственной судьбы, и никому не дано право у него это отнять. Никому!
Почувствовав за спиной чужое присутствие, резко оборачиваюсь. Меня хватает за горло кошмарная тварь без кожи, демонстрируя голые мышцы и атрофированные нервные окончания. Настойчиво притянув мое лицо к своей безглазой и безликой морде, раскрывает пасть. Отвратительная вонь гниющей плоти бьет по ноздрям.
— Ты забыл свое предназначение, ничтожество! — ревет посланец преисподней. — Я напомню тебе, откуда ты пришел и куда идешь. Хватит трусливо бежать и прятаться. От себя не убежишь! Взгляни на меня! Я — твое истинное лицо без маски!
— Нет!!!
Я резко проснулся, провел ладонью по вспотевшему лбу. Сердце бешено колотилось о ребра. В голове смятенно билась лишь одна мысль: бежать, и как можно дальше и быстрее.
«Черт! Приснится же такое… Не нужно было есть эти энчиладо кахуна… И пить водку…»
Мне показалось, что прошло всего несколько секунд с тех пор, как я вновь закрыл глаза. Горло воспалилось и пересохло. В воздухе витал резкий запах, нечто среднее между нашатырем, уксусом и гниющей плотью. Жуткий крик и визг ворвались раскаленными щипцами под своды моего сонного сознания. Вздрогнув, я распахнул глаза и непроизвольно схватился за несуществующий лучемет.
— Проклятье! Кто-то хочет свести меня с ума? — раздирая горло, я попытался откашляться. — Фрелл! Во имя всех демонов ада, что здесь происходит?! — взревел я, вскакивая на ноги.
По вагону метались пассажиры. Сталкивались друг с другом лбами, судорожно барахтались на грязном полу. Разрывая на себе одежду и царапая когтями лицо, они явно находились в самой крайней степени сумасшествия. Зеленая кровь стекала по окнам и стенам, образовывая целые лужи. Окровавленные ошметки плоти и изорванной одежды покрывали пол. Зеленые хлопья дыма врывались внутрь вагона сквозь разбитые окна, вызывая новые волны безумия. Что бы это ни было, именно оно повинно в происходящем.
Мощным ударом кулака я отбросил от себя одного из беснующихся аргониан, который вздумал, выпустив когти, кинуться на меня. Сразу несколько шипящих чучел, в которых теперь не ощущалось совершенно ничего разумного, бросились с двух сторон одновременно. Уворачиваясь от их когтей и рук, я рубящими ударами ребром ладони отбрасывал безумцев в глубину вагона. Драться было неудобно. Узкий проход не способствовал элементарному маневру.
«Это сон или я что-то упустил из виду?» — удивленно подумал я, продолжая активно отбиваться от наседавших на меня окровавленных ящериц.
Может быть, я действительно просто застрял в собственном кошмаре и это мне только снится? А иначе откуда здесь могли взяться эти сумасшедшие? Правильно! Неоткуда. Значит, остается только одно — это сон.
Метропоезд на полной скорости вынырнул из темного зева тоннеля, очутившись внутри пещеры, заполненной зелеными испарениями. Врываясь в вагон сквозь проемы и щели, газ не рассеивался, а витал по салону ядовито-зелеными хлопьями. На мой рассудок он не действовал, но горло от него распухло и саднило, глаза слезились, а тело сводили жесткие приступы судорог. Выглянув через разбитое стекло, я был готов поклясться, что заметил на соседних путях с десяток разбитых вдребезги вагонов других метропоездов.
Хаос изуродованных шпал и горящих вагонов еще стоял у меня перед глазами, а поезд, преодолев пещеру, свернул в новый виток тоннеля. Разбитые лампы на потолке отчаянно искрили, выхватывая из тьмы вагона безумные морды кровожадных пассажиров. Нет. Это не сон. Я с ног до головы был залит чужой кровью, а царапины болели. Во сне любая рана пустяк, а здесь каждый удар чувствовался. Значит, пора попытаться сойти с адского экспресса. Но для начала выяснить, кто управляет метропоездом.
Раскидывая с дороги беснующихся аргониан, я пробрался к кабине машиниста и подергал за ручку. Дверь была заперта изнутри. Проржавевший замок не сразу поддался моим усилиям — только когда я разбежался и ногой вышиб его. Кабина была забрызгана зеленой кровью и ошметками мяса — все, что осталось от бедолаги машиниста. На его месте гордо восседала кошмарная тварь из моего сна. Размерами с огромную собаку, похожая на оживший анатомический образец без шкуры. Оголенные мышцы в свете прожекторов тоннеля мерзко блестели кровавым глянцем.
Сердито зашипев, тварь прыгнула на меня — целясь когтями в горло. Опередив ее на доли секунды, я поднырнул под отвратительное брюхо и одним мощным пинком ноги отбросил тварь в вагон. До этого я инстинктивно хлестнул ее ментальной энергией, но на нее это никак не подействовало. Я захлопнул дверь, потолкал, проверяя на прочность. Пока она держалась, я был в относительной безопасности.
«Откуда ты здесь взялся, уродец? — Я задрал голову. — А… вот оно что…»
Над креслом машиниста в треугольной дыре свистел ветер.
— Везет же мне на неприятности…
Подперев задом дверь, в которую билась снаружи отвратительная зверюга, я, согнувшись, наугад защелкал переключателями, стараясь если не остановить, то хотя бы притормозить неуправляемый состав.
Дверь за моей спиной перестала дергаться. Дьявольское отродье оставило ее в покое. Изо всех сил потянув на себя треугольную ручку, которую до сих пор сжимала оторванная лапа машиниста, я неожиданно добился желаемого результата. Торможение бросило меня лицом вперед, прямо на лобовое стекло кабины, и я чуть не расшиб нос в лепешку. От удара перед глазами заплясали звездочки, а стекло покрылось тонкой сеткой трещин. Скрипя и раскачиваясь, состав остановился на перекрестке четырехполосного тоннеля, залитого мертвенно-бледным светом. Далеко впереди валялся перевернутый вагон, свалившийся с верхнего уровня магистрали. Еще немного, и поезд врезался бы в него.
Размазав кровь по разбитому лбу, я устало привалился к покосившейся двери кабины. За ней раздались новые вопли аргониан и радостный рык монстра. Что за силы породили это исчадие ада? Такой мерзости я еще никогда не встречал.
Выбравшись из кабины через дыру в крыше, я спрыгнул вниз, оглянулся на искрящий состав и направился вперед, в надежде отыскать выход.
Вскоре ожил мой передатчик.
— Капитан, плохие новости… — раздался голос Малека.
— Да что ты говоришь? — проворчал я. — Не может быть!
— Ирму Дантон нашли мертвой у себя дома. Дворецкий дает показания начальнику полиции. Камеры наружного наблюдения зафиксировали убийцу…
— Действительно сюрприз, вот только я еще не решил, хороший он или плохой.
— Это сделал человек. Комплекцией похожий на тебя!
— Вот как? А зачем мне это делать? Ерунда какая-то…
