Это был напарник охранника. Я подождал, пока его физиономия появится у верха лестницы, и срезал его очередью из автомата. Он плюхнулся рядом с мертвыми зэками.
Покончив с этим делом, я отправился дальше. Несколько раз вдали метались лучи света, и мне приходилось менять маршрут. В итоге, проблуждав часа три, я вышел к тупиковой шахте. Там бешено молотили воздух сразу шесть вентиляторов с трехметровыми лопастями, а внизу плескалась в резервуаре вода. Я не мог проскочить через работающие лопасти, а заканчивать жизнь в виде фарша совсем не хотелось.
Хлебнув трофейной браги, обнаруженной в одной из фляг, я задумался. Возвращаться туда, откуда пришел?
Выбора не было.
На обратном пути я увидел два силуэта, крадущихся мне навстречу по моим следам. Короткая очередь из автомата продырявила их. Вдали раздались голоса — теперь пути туда не было. Мне не оставалось ничего иного, как попытаться исполнить свой безумный план борьбы с вентиляторами. Добежав до шахты, я встал на ее краю и, тщательно прицелившись, короткой очередью с бедра вырубил электродвигатель. Воздух мгновенно наполнился вонью горелой изоляции. Тяжелые лопасти стали терять обороты, пока не остановились окончательно. Я спрыгнул на застывшую лопасть и чуть не поскользнулся на ее гладкой поверхности. Только чудо помогло мне не свалиться на работающие тремя метрами ниже две другие пары вентиляторов. Звук очереди и жужжание пуль над головой возвестили о начале штурма моей крайне сомнительной позиции. Охранники, не высовываясь, наугад обстреливали шахту, стараясь меня зацепить. Я начал стрелять в ответ. Бронебойные пули моего автомата в отличие от обычных не рикошетили, а просто пробивали стенки. Судя по болезненным вскрикам, я вывел из строя двух человек. Охранники перестали попусту расходовать на меня боеприпасы.
— Эй, паренек! Может, сдашься? Обещаю, никто тебя и пальцем не тронет…
— Бабушке своей расскажи… паренек! — выкрикнул я в ответ, быстро меняя магазин. — Все равно поставите к стенке, и привет.
— Ну, ты сам напросился. Огонь на поражение!
Загрохотали новые очереди. Свистящие пули ровными строчками ложились все ближе ко мне, а следом за очередями в меня полетели три шоковые гранаты. Ударившись о стену, они отскочили и, перед тем как сработать, упали на вращающиеся вентиляторы тремя метрами ниже. Ничего не произошло. Куски разодранных цилиндров, не причинив вреда, еще долго громыхали в крутящихся лопастях. Слишком мягкий металл гранат не мог защитить генераторы боли от острейших лопастей, которые просто разрубили их на части.
— Что, съели? — восторженно выкрикнул я и одним метким выстрелом попал в охранника, неосторожно высунувшего голову из-за края шахты.
Рассвирепевшие охранники швырнули в шахту осколочные гранаты. Я ответил им своей шоковой. Их гранаты упали в воду, где и взорвались, заставив меня здорово понервничать.
Держась руками за дрожащую лопасть, я переждал серию взрывов под собой. Ударные волны смягчились работающими вентиляторами. Ущерба гранаты мне не причинили, а вот моя шоковая, вылетев из шахты, благополучно испустила мощный импульс. Я понял это, когда услышал болезненные вопли охранников. Закинув к ним еще и осколочную гранату, я стал короткими очередями расстреливать целые электродвигатели. Вопли охранников прервались после взрыва моей осколочной.
Достав из кармана веревку, я намотал на лопасть один ее конец, а другой скинул вниз — прямо меж замерших винтов. На всякий случай расстрелял остатки магазина в сторону охранников и начал спускаться в шахту. Прыгнул в ледяную воду, и тут охранники вновь открыли стрельбу.
— Итак, господа курсанты: вода и лед тверже железа! — неожиданно всплыли в памяти слова невысокого человека с узкими глазами, в залихватски заломленном зеленом берете. — …Ваше спасение не за бронированными бортами и не в бронежилете. Начальная скорость пули слишком велика, чтобы ее смог погасить даже борт БМП. Если вы попали под обстрел на переправе, ваше единственное спасение в воде. Чем мощнее оружие у напавших, тем тоньше требуется слой воды для нейтрализации пули. Достаточно нырнуть, и вам ничего не будет угрожать. Но есть и оборотная сторона медали: чем слабее заряд, тем меньше сопротивление воды.
Человек подошел ко мне, ткнул кончиком палки в плечо:
— Рядовой, выйти из строя. Какая рекомендуется глубина для пистолетной пули?
— От двух до трех метров, мастер Хирохито Асоко, сэр! — четко ответил я. — Выпущенная из пулемета пятидесятого калибра пуля гасится на глубине полутора…
— Ты уверен? Проверим твое утверждение на практике. В воду!
Задержав дыхание, я погружаюсь на дно глубокой заводи и держусь за камни. Вода, текущая с гор, настолько прозрачна, что я вижу, как инструктор передергивает затвор и направляет пистолет в мою сторону. Всплеск. Рядом со мной опускаются сплющенные о воду пули. Инструктор делает мне знак оставаться на месте. Взобравшись на бронетранспортер, разворачивает тяжелый пулемет прямо на меня. Я знаю это оружие не понаслышке, так как видел его в действии. На расстоянии трех километров — верная гибель внутри любого транспорта с усиленной броней. В страхе сжавшись, я жду момента, когда чудовищные пули разорвут меня на части. Огненный цветок выстрела искажается рябью на воде. Грохот пулемета звучит под водой едва слышно. Кружась в медленном танце, опускаются на дно разодранные в клочья сплющенные куски от пятидесятки.
Инструктор делает мне знак всплывать.
— О действии энергетического оружия поговорим позже…
Прохаживаясь вдоль нашего строя, он с удовольствием рассматривает каждого.
— Что вы все сегодня поняли, разведка?
— Вода тверже железа, сэр! — дружно выкрикивают полсотни глоток.
Воспоминание уступило место реальности. Я погрузился в воду на глубину два метра. Пули не могли меня достать. Включив фонарь, я поплыл вперед, к отверстию трубы, и вскоре оказался в огромном резервуаре. Вынырнув, подплыл к железным поручням и выбрался на бортик. Зарядов в автомате уже не было, и я с сожалением бросил его в воду.
Взбежав по лестнице под потолок, я навалился плечом на запорный замок в форме колеса. Со скрипом и стоном он поддался, и я смог подняться по винтовой лестнице на следующий уровень.
Поплутав немного по безлюдным помещениям, где работали какие-то механизмы, я забрался еще выше. Там были склады, забитые под завязку серебристыми контейнерами, содержащими, судя по надписям, ядовитые отходы производства. И вправду, запах стоял, как в химическом могильнике, он вызывал тошноту и головокружение.
Я подошел к древнему лифту, покрытому толстым слоем пыли и грязи и нажал на кнопку. Двери открылись, я вошел, и кабина поползла вверх, скрипя так, словно собиралась в любой момент развалиться.
Выйдя в коридор, я посидел немного, дожидаясь, пока волосы хоть немного просохнут. Потом открыл дверь и оказался в помещении с работающими роботами-погрузчиками и людьми, одетыми в такую же серую, как на мне, спецодежду. Только на них были пучеглазые противогазы с забавными фильтрами наподобие хоботов.
— Эй! — сняв противогаз, окликнул меня один из мужчин. — Почему без противогаза? Новенький? Дуй живо на склад и подбери себе по размеру.
С недоумением наблюдая, как я молча топчусь на месте, он ткнул пальцем за спину.
— Склад в той стороне. Желтая дверь.
Я протянул карточку, позаимствованную у Крысы, но человек, уже потеряв ко мне интерес, побежал ругаться с двумя работягами, уронившими контейнер с отходами. Никто не обращал на меня внимания, пока я пересекал помещение. Всюду кипела работа, и людям было не до меня.
Я подошел к желтой двери и открыл ее. Войдя на склад, выбрал себе противогаз и натянул его. В ботинках продолжало хлюпать.
Работа вокруг продолжала кипеть. Я осмотрелся и понял, что тут вымывают из породы итаниум, причем не водой, а какой-то ядреной отравой.
