башнями, ратушу с черепичным куполом и, конечно, в ресторан с обеденным залом, нависшим над рекой. Его владелец необычно долго разговаривал с Полем и оставил того в грустной задумчивости.
– Мы обсуждали «эльблинг» этого года. Это такое вино, маленькая дикарка… – добавил он, видя ее замешательство. – Он купил немного у нас… скорее, у моей матери, – поправился Поль, вздохнув.
– Ты был бы рад, если бы он покупал у тебя, правда?
– Кто родился виноделом, остается им навсегда, – сказал Поль, невидящими глазами уставившись в меню. – Ну что ж, теперь уже недолго… – Он тряхнул головой и стал торопливо перелистывать страницы. – Как насчет цесарки по-люксембургски?
Тэффи даже не раскрыла меню.
– Что «теперь уже недолго»?
– Или пулярки в рислинге?..
– Если ты хочешь обосноваться… дома, – выговорить это слово ей было трудно, и она запнулась, – и управлять виноградником, почему ты этого не делаешь? Что тебе мешает?
Может быть, ему мешает она? Может быть, он ждет, пока перегорят их чувства и они расстанутся, прежде чем он возьмет в свои руки бразды правления в Федеранже? С мгновенно пересохшим от волнения ртом Тэффи наблюдала за выражением его лица. Но его губы оставались плотно сжатыми в одну прямую линию, а глаз она не могла увидеть из-за того, что Поль уткнулся в меню.
– Что тебе мешает? – настаивала Тэффи, готовая выслушать горькую правду.
– Вопросы, вопросы…
Как обычно, ответа она не получила. И почему-то оказалось, что она не такая голодная, как сама думала. Хотя в омлете было только два яйца, Тэффи так и не смогла его доесть.
Почему Поль не допускает ее в такую важную часть своей жизни? Это может означать только одно: в будущем он вернется в Федеранж без нее.
Она была не более чем короткое городское увлечение, иностранка, ненадолго привлекшая его внимание – до тех пор, пока он не вернется к земле и реке, которым всегда принадлежал. И если после того, как Поль ее бросит, Тэффи некуда будет идти и нечего делать всю оставшуюся никчемную жизнь, то, значит, ей не повезло в игре, которую она начала так легко пять месяцев назад.
Лучше бы я никогда его не встречала, думала она на обратном пути, проезжая на велосипеде по берегу Ура. Или все-таки нет?
Она не могла лгать самой себе, поэтому предпочла завязать непринужденный разговор:
– В Люксембурге много рек, правда? Тэффи нагнала Поля и поехала ближе к краю дороги, откуда было видно, как светящийся тусклым оловом Ур неторопливо катит свои волны под тяжелым серым небом к слиянию с Сюром.
– Ты, наверное, считаешь, что нет ничего красивее, – она махнула на ленту Ура, – но Кендра говорит, что Мозель просто потрясает…
Тэффи едва не потеряла равновесие, бросив в сторону своего спутника виноватый взгляд. Собственно, в чем ее вина? В том, что она упомянула наиболее известную в Люксембурге реку? Он же не знает про остальной разговор…
– Ты должна взглянуть на это своими глазами, – уговаривала ее Кендра в ноябре. – Я не имею в виду экскурсию по «Пещерам», на которую поехала Аннет…
– Даже и не думала, – прервала ее Тэффи, положив сразу три письма на ее стол. – В любом случае это невозможно. Экскурсии заканчиваются в конце октября.
– Значит, все-таки думала? – подколола проницательная Кендра. – Но тебе ничто не мешает просто так туда поехать.
– Мешает многое. – Тэффи неправильно напечатала слово и с мрачным видом исправила ошибку. – Я слишком занята.
– Занята тем, что тратишь время зря, – сказала Кендра.
Тэффи отлично понимала, что она имеет в виду. Ее старшая, счастливо вышедшая замуж приятельница считала время, проведенное с мужчиной, который не собирается жениться, потраченным зря, ведь его можно было провести с другим мужчиной, готовым к более серьезным отношениям…
В наши дни думать так глупо, верно?
Тэффи бросила еще один быстрый взгляд в сторону Поля и с облегчением увидела, что он улыбается. Точнее, почти улыбается, приподняв кончики губ и продолжая смотреть вперед на дорогу.
– Да, Мозель великолепен. Хотя я, наверное, пристрастен, потому что… – он обернулся к ней, темные теплые глаза – как оазисы в окружающем холоде, – потому что там мой дом. Мой отец за всю свою жизнь не покидал дома больше чем на один день.
Тэффи глубоко вдохнула пахнущий снегом воздух. Поль редко заговаривал о своей семье, и теперь она жадно впитывала каждое слово. Она уже знала, что у Поля только одна сестра, мать Ника, и нет братьев; что виноградник принадлежит его семье уже пять поколений, а сейчас его мать управляет им в одиночку, с тех пор как два года назад умер его отец. Но Тэффи не помнила, чтобы Поль когда-нибудь рассказывал ей о нем.
– Твой отец никогда не покидал Федеранжа? – мягко спросила она. – Даже не ездил в отпуск?
– «Кому нужен отпуск?» – бывало, говорил он. – Поль медленно крутил педали, как будто вся его энергия была направлена сейчас на другое. – Думаю, он так и не примирился с тем, что я зарабатывал кучу денег.
– Ты хочешь сказать, ему не нравилось, что ты разбогател? – Тэффи тоже дала отдых своим ногам, хотя снег налипал на ее зеленый, как рождественская елка, свитер.
