Коннор с рычанием отпихнул его в сторону. И в тот же миг оказался окружен. Ему скрутили руки, и не успел он и глазом моргнуть, как его выдворили из замка. Следом была препровождена Джемма, правда, не столь жестоко. Двери с грохотом захлопнулись перед их носом. Громко лязгнул засов.
— Боже мой… — прошептал Коннор. Джемма подняла на него глаза. Она не спеша поправила прическу и разгладила юбки.
— По-моему, нам лучше уйти.
— Уйти? Не будь дурой!
— Коннор, пожалуйста. Ты сейчас не в лучшем виде.
Он медленно повернулся в ее сторону.
— Что за чертовщина здесь происходит?
Джемма закусила губу, и глаза ее наполнились слезами.
— Коннор, пожалуйста, — взмолилась она дрожащим голосом. — Пожалуйста, давай вернемся домой.
— Черт побери, женщина, мой дом здесь! И будь я проклят, если сию же минуту не положу конец творящемуся здесь сумасшествию!
Схватив ее за руку, он потащил Джемму вдоль крепостной стены, к противоположному входу в замок. Неожиданно Джемма споткнулась и упала. Он нетерпеливо развернулся, но увидев, что она даже не пытается подняться, опустился рядом на колени.
— Что случилось, девочка? Ты ушиблась?
Она посмотрела на него, и у Коннора защемило сердце при виде мертвенной бледности, залившей ее щеки. Он бережно помог ей подняться.
— Джемма?
— Пожалуйста, давай уйдем отсюда… — прошептала она, проводя дрожащей рукой по лбу. — Я плохо себя чувствую.
Его гнев мигом улетучился. Бедная малышка! Наверное, она и так еле держалась на ногах после трудного дня, а грубая сцена в замке окончательно доконала ее.
— Пожалуйста, Коннор…
— Хорошо, девочка. Позови своего щенка, и мы уйдем.
Нежно поддерживая Джемму, Коннор думал о том, что был не прав, притащив сегодня ее с собой. Он не имеет права впутывать беднягу в идиотские интриги своих приятелей. Лучше всего поспешить в деревню, удостовериться, что там есть кому позаботиться о ней, а уж потом вернуться в замок и самому разбираться с происками двурушника-кузена.
Поп уже дожидался их в повозке, и Джемма тут же подхватила его на руки. Пока Коннор отвязывал пони и разворачивал в сторону широко распахнутых ворот, она не промолвила ни слова, лишь спрятала лицо в пушистой шерсти своего терьера. Через минуту повозка покатилась вниз по дороге навстречу ласковым лучам заходящего солнца, прочь из мрачной тени замковых стен…
Коннор то и дело оглядывался в сторону Джеммы, но не решался заговорить. Он понимал, что сейчас никакие слова не заставят ее поверить, что он говорил сущую правду там, в огромном холле Гленарриса. Наверняка она сочла его сумасшедшим, и от этого Коннору снова непреодолимо захотелось пришибить Джечерна. Возможно, тот подшутил над Коннором весьма ловко, но Джемме его проделка обошлась слишком дорого, и Макджоувэн не собирался прощать этого кузену.
Через некоторое время он понял, что Джемма плачет. Уткнувшись лицом в мохнатую шерсть маленького Попа, она тщетно пыталась скрыть слезы: ее худенькие плечи предательски вздрагивали.
— Ох, малышка… — он попытался обнять ее.
— Не беспокойся обо мне, — попыталась улыбнуться Джемма.
При виде ее залитых слезами щек в груди у Коннора разразилась целая буря гнева. Джечерн здорово пожалеет о содеянном!
— Я ничуть не повредился рассудком, Джемма, клянусь тебе, — резко произнес он. — Если ты только… Она зажала его рот рукой.
— Тш-ш, — прошептала она. — Мы поговорим об этом после.
Ему пришлось подчиниться, и не только потому, что она выглядела такой бледной и обессилевшей: вряд ли сейчас у него нашлись бы подходящие доводы, чтобы убедить ее в своей правоте. Он должен представить ей зримые доказательства, и он добудет их. Но сделает это в одиночку.
Глава 22
Опустившееся за горизонт солнце отбрасывало последние оранжевые отблески на небосклон, когда Коннор подвез Джемму к маленькому опрятному домику на краю деревни. Они уже проезжали мимо него несколько часов назад. С расписными ставнями и наличниками, домик этот смотрелся очень мило. Уютно укрытый под склоном горы, он находился в некотором отдалении от соседних домишек, и потому Коннор решил привезти Джемму именно сюда.
Дом принадлежал Каламу Ковану — пожалуй, самому образованному и начитанному крестьянину в Гленаррисе. Жена Калама, Мэри, славилась своей домовитостью и гостеприимством и могла бы хорошо позаботиться о Джемме. Кроме того, Кованы бездетны, а значит, в доме не будет никого лишнего, а на их молчание он можно положиться.
Когда повозка вкатилась во двор, дома была одна Мэри, однако она не стала задавать вопросов или удивляться по поводу того, что Коннор заявился к ней в дом, представив Джемму как свою супругу.
— Заходите, заходите, у меня как раз готов кипяток, — только и сказала она, и Коннор туг же понял, что сделал правильный выбор.
У Джеммы от недавних слез раскалывалась голова, к тому же на нее то и дело накатывали приступы дурноты. Она не решилась сказать о них Коннору, видя, что он и без того донельзя возбужден и разгневан. И теперь она лишь с облегчением рухнула в кресло, еле пробормотав слова благодарности круглолицей женщине в крахмальном переднике, предложившей ей чаю.
Отойдя к дверям, Коннор принялся о чем-то шептаться с хозяйкой. Джемма не обратила на это внимания. У нее снова начались спазмы в животе, и она подумала, что скорее всего ей стало так плохо от того сыра, что она съела днем. Однако приступы стали такими резкими, что она невольно вспомнила о болезни, которая едва не свела ее в могилу по пути на север.
Ох, нет, только не это, молилась она про себя.
Может быть, это ее обычные недомогания? Какой же сегодня день? Однако ее мысли путались от боли и слабости, и она не в состоянии была сосчитать, сколько прошло времени со дня ее последнего нездоровья.
Она снова услышала оживленный шепот, и вот уже дверь захлопнулась за широкой спиной Коннора. Снаружи раздалось ржание пони, а хозяйка вернулась в комнату, потирая руки.
— Ну а теперь, мэм, вам нужно покушать. Мне тут сказали, что вы сильно проголодались и… — слова застряли у нее в горле, когда Джемма подняла голову и она увидела ее лицо. — Ох, милочка! Вам что, плохо?
— Ничего страшного, — с запинкой прошептала Джемма. — Просто легкое расстройство желудка. Мне скоро… наверное…
Она так и не закончила фразу. Комната закружилась перед ее глазами. Она застонала, и женщина еле успела подхватить ее, прежде чем она, потеряв сознание, упала с кресла.
Кое-как приведя Джемму в чувство, Мэри помогла ей перебраться в гостиную. Однако новая порция чая не принесла молодой женщине облегчения, и пришлось уложить гостью на кровать и потеплее укрыть, так как лихорадка усилилась.
Мэри не видела нужды в том, чтобы посылать за доктором. Жительнице Гленарриса вообще вряд ли такое могло прийти в голову. С одной стороны, ближайший врач имелся лишь в Инвернессе, а с другой — стоило ли поднимать шум из-за обычного гриппа? Но поскольку заболел все же не кто-нибудь, а жена их лэйрда и поскольку сам лэйрд, судя по всему, не имеет о том понятия, Мэри сочла себя обязанной кое-что предпринять.
Макджоувэн приказал ей молчать о том, что приехал сюда и к тому же привез с собой молодую жену. Но коль скоро малышка так сильно занемогла, было бы неплохо отправить Калама с этим известием в замок. Она в нетерпении подошла к двери и выглянула на дорогу — не возвращается ли муж. Обычно он не
