идет.
Слова Блейна прервали ее размышления: — Прошу! Охлажденная бутылка шардоне и дары моря.
— Спасибо.
Она взяла из его рук прохладный бокал и тихонько пригубила. Он, как всегда галантно, придвинул ей стул.
— Ты поаккуратней с этой штукой. Если мне не изменяет память, в нашу свадебную ночь ты совершенно опьянела от пары глотков шампанского.
— Что-то я не помню твоих жалоб.
Оба одновременно отвели глаза, унесенные воспоминаниями в счастливое безоблачное прошлое. Но те времена ушли, а с ними — и возможность счастья для Блейна и Кэм. Или нет?..
Блейн кашлянул и сел напротив.
— Ты права. Это было особенное время, да?
— Лучшее.
Слово было сказано прежде, чем она успела подумать. Поэтому Кэмрин взяла вилку и принялась аккуратно накладывать на тарелку кусочки кальмара, креветки в ароматном чесночном соусе, гребешок, делая это настолько серьезно, чтобы не было возможности сболтнуть чего-нибудь еще, чтобы не говорить правду.
— Ты тоже очень скучаешь по тем временам, как и я?
Кэмрин не могла врать ему. Невозможно все время отталкивать дорогого человека. Она только кивнула — ведь рот занят едой.
— У нас снова могло бы быть все хорошо. Я думаю, ты хочешь этого так же сильно, как я, — он нежно взял ее руку.
Именно из-за этого Кэмрин и не хотела проводить вместе уик-энд. Легкий флирт — с ним можно справиться. А серьезные разговоры, которые затрагивают душу, когда невозможно отшутиться, когда нужно быть открытой…
Она медленно сделала несколько глотков вина.
— Честно? Я не знаю, чего хочу.
Блейн выпустил ее руку. Подняв глаза, она увидела — он огорчен, встревожен.
— Все в порядке. Я не хотел трудных разговоров. Этот уик-энд должен быть отдыхом, мы ведь хотим расслабиться. Так?
Блейн положил еду с блюда на свою тарелку, и напряжение, возникшее было между ними, ушло. Но Кэмрин видела, что расстроила его. Меньше всего она хотела этого, но нужно же быть честной, да и не могла она сразу отбросить все свои опасения.
Ее больше всего мучила неопределенность собственных мыслей и желаний, внутренние метания между страхом и надеждой и отсюда невозможность принять какое-либо решение. В конце концов, нужно понять, что она хочет — быть замужем или нет. Середины тут быть не может. Нельзя же до бесконечности оставаться с собственным мужем только друзьями. Нельзя ожидать, что он навечно смирится с таким странным положением вещей.
Пора принять решение, и как можно скорей. Ради них обоих.
Блейн поднял свой бокал:
— Я предлагаю тост. Пусть этот уик-энд станет восхитительным и навсегда запомнится нам.
— За новые прекрасные времена впереди, — поддержала Кэмрин и чокнулась с ним.
Но на чудесные времена в очень скором будущем трудно надеяться, ведь ей предстояло рассказать Блейну о том, что ждет их во второй серии их брака — о ее бесплодии.
Счастье здесь и сейчас, когда дорогой, любимый человек рядом, когда восторг заполняет все и нет ни прошлого, ни будущего.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кэмрин завернулась в поношенный плед, поджала под себя ноги, взяла кружку с горячим шоколадом. Она вглядывалась в темноту и слушала плеск волн.
Дом, в котором они находились, был довольно старым, обветшалым и разваливающимся, со щелями, позволявшими сильному ветру гулять внутри, с разностильной мебелью и старым разбитым диваном. Но в этом была своя привлекательность. К тому же в этом доме был человек, который шел сейчас к ней с тарелкой сладостей и ее любимым карамельным тортом.
— Умеешь побаловать девушку.
Она взяла кусок, откусила и, закрыв глаза, блаженно вздохнула:
— Ммм… Вкусно.
Блейн, умевший сглаживать неровности, словно забыл о ее словах во время обеда, вызвавших напряжение и неловкость. И Кэмрин была благодарна ему за это.
В его глазах светилось желание. Так бывало часто — нет, почти все время, с тех пор как она поселилась у него. Обычно она легко отшучивалась. Но сейчас все иначе.
Хоть Блейн и говорил, что этот уик-энд — просто кратковременный отпуск, она понимала, что рано или поздно они окажутся в объятьях друг друга и что искры между ними непременно приведут к пожару.
— Хочешь еще чего-нибудь? — Блейн опять протянул ей тарелку.
Он изображал хорошего мальчика, но ведь спрашивал не о сладостях… Предоставлял ей возможность выбора.
Но на самом деле этого выбора не было.
Его не стало уже в тот момент, когда Кэмрин немного ослабила защиту и впустила этого сказочного человека обратно в свою жизнь. Как только они начали проводить время вместе, отпали все варианты, кроме одного — быть вместе. Так было и в Радужном Ручье, когда они впервые встретились, так получается и сейчас. Вероятно, так будет всегда, потому что взаимное влечение между ними неодолимо.
Блейн — ее первый и единственный любовник, и ничто не изменилось за шесть прошедших лет.
Решение было простым. Она положила руку ему на лоб, отодвинула тарелку и выдохнула:
— Да, пожалуйста.
Оба, не глядя, оттолкнули кружки. Казалось, это длилось вечность, но в действительности — пару секунд. Потом оба одновременно устремились друг к другу и, сцепившись в объятии, смеясь, упали на ковер.
— Ты хочешь?
Она закрыла его рот поцелуем. В этом поцелуе были все чувства к избраннику, ждавшие выхода так много лет. Яснее сказать нельзя! Она приглашала Блейна в свою жизнь.
Губы плавились, сливались вместе, склеивались. Он был вкуса шоколада, кофе, чего-то сладкого, горького и терпкого одновременно, от чего невозможно оторваться, и Кэмрин мяла и комкала его футболку, прижимая к себе это родное тело, погружаясь в мир сумасшедших грез и желаний.
— Я понимаю это как да? — Блейн произнес эти слова где-то возле ее уха, потому что там оказались его губы, а руки обнимали ее талию.
— Я с тобой, твоя, — она выговорила это почти беззвучно и скорее почувствовала, чем увидела его улыбку.
— Мне нравится, что моя жена знает, чего она хочет.
Его руки медленно поднимались вверх, скользя по ее телу, творя с ней свое волшебство, и остановились на ее груди. Он замер на мгновенье, потом опустил голову и принялся целовать ложбинку.
— Да, да, я знаю, знаю, знаю, чего хочу, — томясь желаньем, бормотала Кэмрин.
Блейн поднял голову, улыбаясь, посмотрел на нее:
— Скажи мне. Скажи мне точно, чего ты хочешь.
Кэмрин положила ладони ему на грудь, медленно водя ими по его мышцам, обводя их контуры,
