– У меня и без того был твой номер, Уорд. И еще – послушай.
Последовала двухсекундная пауза, а затем где-то рядом послышался незнакомый звук звонка.
Джон достал свой телефон. Телефон звонил. Джон посмотрел на меня.
Пол на том конце линии рассмеялся.
– Знаешь что? Я только что услышал еще один звонок – и это, судя по всему, доказывает, что вы оба до сих пор вместе. Конечно, у меня есть и его номер, Уорд. Ты, похоже, просто не представляешь, с кем имеешь дело.
– Никто не представляет. Даже масоны, насколько я понимаю.
– А, мистер Унгер? Странный, не от мира сего тип. Впрочем, теперь он мертв, так что это уже не важно. Ты не видел меня? Я всегда где-то рядом, и всегда буду. Имя нам – легион, брат. Дай мне Джона.
Я протянул Джону телефон. С минуту он слушал, и в эти мгновения я восхищался им, как никогда. Он слышал голос человека, который убил его дочь, но не прерывал его, не кричал и не угрожал. Он знал, что в руках у этого человека Нина, и потому просто слушал.
Затем он вернул телефон мне.
– Стоит тебе позвонить в полицию, – предупредил Пол, – и я сразу же об этом узнаю. Попробуй только попытаться морочить мне голову, и я убью Нину, притом не слишком быстро. Ты знаешь, что это правда.
– Я тебе верю. Но тебе тоже следует кое-что знать, – сказал я. – Час назад я подстрелил твоего дружка-психопата.
– В смысле?
Казалось, голос его слегка дрогнул, но лишь на мгновение.
– Там, в Драйфорде. Джима, или Джеймса, не важно. Когда я уходил, он истекал кровью у себя во дворе. И много говорил. Возможно, что скоро он может привлечь чье-нибудь внимание.
– Это даже на последние страницы газет не попадет, – ответил он, и в трубке наступила тишина.
Джон закурил, глядя в сторону леса. Вид у него был напряженный и сосредоточенный, словно он принимал некое решение. После разговора с Ниной я ощущал в голове странную пустоту, хотя и знал, что это пройдет. По крайней мере, она была жива. Пока.
– Что он тебе сказал?
Зандт даже не обернулся.
– Что если я приду к нему, он отменит остальное. Он сказал, что отпустит Нину. И в любом случае, ты нужен ему живым.
– Что значит «остальное»?
– Это все, что он сказал. Возможно, что и ничего.
– Нет. Дело явно не в тебе. Тебя одного ему вряд ли хватит.
– Он хочет, чтобы я приехал в «Холидей-инн». А он приедет туда за мной.
– И ты собираешься поехать, верно?
– А что еще нам остается?
– Ты ведь наверняка думаешь, что сможешь его прикончить.
– В отеле до сих пор полно фэбээровцев. Когда еще у меня появится такой шанс?
– И ты полагаешь, он об этом не знает?
– Если мы сейчас поедем туда, мы сможем рассказать им о том, что случилось с Чарльзом. Чтобы они как следует подготовились.
– Они нам не поверят. Скорее всего, они тебя арестуют. Они…
Я замолчал, осененный внезапной мыслью.
– Вот чего он на самом деле хочет, – сказал я. – Ему нужно, чтобы ты был там, и он знает, что я в любом случае поеду с тобой. Это означает, что сам он будет где-то в другом месте. Да, мы ему нужны, но на самом деле он приехал сюда не за этим.
Я опустил голову на руки.
– Нина кое-что сказала.
– То есть?
– Она сказала… она сказала нечто странное. В самом конце. Она сказала: «Живи и учись». Два раза.
– И что?
– Как по-твоему, это похоже на Нину? Она обычно изъясняется загадками?
– Нет, – согласился он. – Но…
– И эти ее слова не имели никакого отношения к нашему разговору. Жизнь и учеба никак не связаны с пожеланием остаться в живых. Зачем ей…
– Она говорила что-нибудь еще?
Я восстановил в памяти наш слишком короткий разговор. Она заявила, что отлично себя чувствует. Что к голове ее приставлен пистолет. Что она делает все возможное, чтобы выжить.
– Ничего такого. Она произнесла всего тридцать или сорок слов. И шесть из них потратила на то, чтобы дважды повторить эту фразу.
Зандт молча ждал. Наконец до него начало доходить.
– Помнишь, что говорилось в письме, про которое нам утром рассказывал Карл? – спросил я.
– Что-то насчет того, что они не американцы. И не европейцы, и вообще никто конкретно. И еще про то, что…
– Что надо преподать остальным урок.
– Вместе с ними молодой парень. Который с легкостью может зайти куда угодно и подложить бомбу, так же как вчера в Лос-Анджелесе. На этот раз уже не маленькую. Нечто такое, что действительно произведет эффект. Вот почему Полу нужно, чтобы мы оказались в другом конце города.
Джон бросился к машине.
– Они собираются что-то сделать со школой.
Глава 35
Я остановился в пятидесяти ярдах за школой, перед большой церковью. Мы вышли из машины и стояли, обдуваемые холодным ветром, поднимавшимся из низины. С этого места можно было обозреть почти половину города, но я не видел никого. Не просто никого подозрительного, но вообще никого. Казалось, будто все попрятались за углами, или за дверями, или в глубине улицы, скрываясь от посторонних глаз.
Я посмотрел на часы: четверть третьего, обычное рабочее время, отличительная черта которого заключается в том, что все сколько-нибудь существенные события случаются либо раньше, либо позже его. А пока все работают, или делают покупки, или учатся, или просто чего-то ждут. Если бы Землю решили захватить инопланетяне, три часа дня было бы для этого самым подходящим временем.
Мы проверили пистолеты.
За пятнадцать минут до этого я подвез Джона к «Холидей-инн», и мы переставили его автомобиль так, чтобы его было видно с дороги – на случай, если Пол выставил своих наблюдателей. Затем мы тайком перебрались назад в мою машину, захватив с собой оружие и патроны Джона в черном чемоданчике.
Я вынул из пистолета частично израсходованную обойму и перезарядил его. Мы набили карманы наших черных пальто предметами, которые никому не могли принести ничего хорошего.
Джон посмотрел на меня.
– Готов?
Я кивнул.
– Но если возникнет хоть малейший намек на то, что Нина находится где-то в другом месте, меня здесь не будет.
Мы двинулись направо, вдоль стены церкви, и вышли на улицу, которая шла параллельно главной. Не дойдя пятидесяти ярдов до задней стороны школы, остановились. Вокруг все так же ничего не происходило, и никого не было видно.
Перейдя на другую сторону, мы пошли вдоль улицы, глядя на комплекс школьных строений, занимавший целый квартал. В центре возвышалось главное здание, отделенное от улицы большой асфальтированной площадкой. В отличие от лужайки перед фасадом, она вовсе не походила на место для игр или прогулок. Вдоль улицы тянулось ограждение с двумя большими воротами для въезда грузовиков.
