Медсестра сделала пометку в медицинской карте и повела его по узкому коридору (приглушенный свет, серый ковролин, полная тишина, по обе стороны белые нумерованные двери). Медсестра открыла одну из этих дверей. В небольшой комнате стоял стул, на настенной подставке – телевизор, на тумбочке лежала стопка порнографических журналов.
– В телевизоре есть загруженная видеозапись, – сказами медсестра. – Вам нужно только включить его. Можете также воспользоваться журналами.
Картер, не знавший заранее, чего можно ожидать, постарался сохранить бесстрастное выражение лица.
– Постарайтесь собрать как можно больше в эту баночку, – сказала медсестра и протянула Картеру пластиковый контейнер, по форме очень похожий на те вазочки, в которых подавали сальсу (какой ужас!) в его любимом мексиканском ресторанчике. – Когда закончите, принесите баночку мне.
Картер вошел в комнату, медсестра закрыла дверь. Он огляделся по сторонам, не зная, с чего начать. «Где же, – думал он, – та дорога, которая ведет отсюда к Эросу?»
Минут через пятнадцать Картер выглянул в коридор, посмотрел в одну сторону, в другую. Медсестры нигде не было видно. Зажав баночку в руке, он вернулся в приемную, где теперь ожидали своей очереди еще двое пациентов. Медсестра, провожавшая его в комнату с телевизором, разговаривала с кем-то по телефону.
Картер встретился с ней взглядом. Продолжая разговаривать, она протянула руку.
Неужели она ждет, чтобы он отдал ей это прямо вот так – из рук в руки?
Отдал. Она поставила баночку рядом с регистрационным журналом, улыбнулась и помахала Картеру рукой на прощание.
Ощущение у него было такое, словно он провел самое необычное утро в жизни, а ведь еще даже не было десяти. Зато теперь он мог без спешки добраться до аэропорта и встретить Руссо. Жаль, нельзя заехать домой прямо сейчас. Ему ужасно хотелось увидеться с Бет.
В терминале аэропорта Картер подошел к табло прибытия и узнал, что самолет, на котором летит Руссо, прибывает вовремя, что само по себе было чудом, ведь это был международный рейс. До прилета оставалось еще много времени, можно было позвонить домой. Бет взяла трубку после второго гудка.
– Знаешь, а ты могла бы мне там помочь, между прочим, – сказал Картер.
Бет рассмеялась.
– Не думаю, что это разрешено.
– А следовало бы разрешить.
– Как все прошло? Ужасно?
– Вроде того.
– Я очень ценю то, что ты все-таки решился. Для меня это очень много значит.
– Ну… я ведь тоже решил в меру сил поучаствовать в этом проекте, ты знаешь.
– Знаю, – проворковала Бет. – А насчет сегодняшнего утра… я его тебе компенсирую, когда ты вернешься домой.
– Легко сказать, – вздохнул Картер. – Не забывай, что я привезу с собой двести пятьдесят фунтов самого изысканного итальянского багажа.
– Хочешь, я схожу по магазинам и что-нибудь приготовлю? Может быть, он устанет с дороги и захочет поужинать в домашней обстановке?
Картеру не хотелось об этом говорить, но он знал, что домашний ужин в исполнении Бет – это куча салатов и свежих овощей и еще, может быть, маленькая порция куриной грудки без кожи. Для Джо Руссо такое угощение было бы легкой закуской, да и то не слишком сытной. Нет, Картер планировал сводить его в один из ресторанов, где хорошо готовили отбивные, – в «Мортон» или в «Палм».
– Давай решим, когда он прилетит.
– Ладно. Я буду ненадолго отлучаться, звони.
Картер услышал объявление – говорили что-то о рейсе компании «Алиталия» из Рима, попрощался с Бет и отправился в зону встречи. После долгого ожидания он увидел толпу пассажиров, появившуюся на выходе из зоны таможенного досмотра и получения багажа. Как и все остальные, Картер стоял за стеклянной перегородкой и искал глазами того, кого он встречал. Но в этой толпе, похоже, большинство были итальянцами, в безупречного покроя костюмах, красивых солнечных очках и маленьких, начищенных до блеска кожаных туфлях. Женщина в шубе держала в руке бумажную сумку от Гуччи, из которой выглядывала маленькая собачка.
Потом Картер увидел своего друга. Руссо шел, перебросив через плечо чехол для костюма, держа в одной руке пухлый чемодан и зажав под мышкой потрепанный саквояж. Когда Руссо поравнялся с Картером, тот постучал по стеклу. Руссо повернул голову и кивнул. Картер указал в сторону выхода из коридора и поспешил туда.
– Mio fratello![21] – воскликнул он, раскинув руки, когда вышел Руссо.
– Dottore!
Руссо бросил на пол чемоданы и чехол с костюмом. Они обнялись и похлопали друг друга по спине. И хотя Картер был ростом выше шести футов и широкоплечий, он почувствовал себя карликом в медвежьих объятиях Руссо. Его борода, короткая, черная, густая, царапала щеку Картера. От него пахло застоявшимся воздухом салона самолета.
– Как я рад тебя видеть, – сказал Картер, отстранившись. – Ну, как долетел?
Руссо пожал плечами.
– Как можно долететь? Как всегда. Слишком долго и очень тесно.
Картер взял его чемодан.
– Пойдем возьмем такси.
– Да, курить ужасно хочется, просто умираю.
– Лучше тебе покурить до того, как мы сядем в такси. Тут все такси для некурящих.
Руссо округлил большие темные глаза – совсем как буйвол, увязший в грязи, – и остановился.
– И после этого говорят, что Нью-Йорк – цивилизованный город?
Картер наклонил голову к плечу и ответил:
– От меня ты такого никогда не услышишь.
Около терминала выстроилась нескончаемая очередь желающих уехать на такси, так что у Руссо было вполне достаточно времени, чтобы закурить свою «Национали» и коротко рассказать Картеру обо всех новостях: о своей новой должности в Римском университете, о новой квартире, о только что законченной статье, посвященной обонятельным впадинам тираннозавра (эти впадины оказались значительно крупнее, чем считалось раньше). Картер поведал другу кое-что о своей работе в Нью-Йоркском университете, но оба, как бы по молчаливому уговору, не касались главной причины, по которой прилетел Руссо. Этот вопрос казался слишком важным, чтобы его можно было обсуждать, ожидая такси, и даже позже, когда они уже медленно пробивались сквозь автомобильные пробки.
Когда они подъехали к Вашингтон-сквер, Картер расплатился с водителем, а Руссо внес свой багаж в вестибюль дома. В кабине лифта Руссо поинтересовался:
– Что, университет оплачивает квартиры в этом доме?
– Нет, за квартиру плачу я, но дом принадлежит университету.
– Но университет делает для тебя скидку?
– Да, – кивнул Картер, – очень солидную скидку.
Руссо одобрительно кивнул.
– Я расскажу об этом в Римском университете. Им следует знать о том, как хорошо относятся к американским профессорам на родине.
У Картера создалось впечатление, что Руссо собирается делать мысленные заметки по всем аспектам американского стиля жизни, расходящимся с итальянским, чтобы затем добиться улучшения положения ученых в Италии.
– А твоя жена, она дома? – спросил Руссо, когда они поднесли багаж к двери квартиры.
– Это мы узнаем через секунду, – ответил Картер, отпер и распахнул дверь. – Бет, ты дома?
