– «Эль Ал».
Зачем она задавала все эти вопросы? Эзра этого вовсе не ожидал. И почему она вдруг решила так серьезно сосредоточиться на своей работе? Вторая инспекторша, с которой она обменивалась шутками, тоже неожиданно посерьезнела и взялась за дело.
– Вы кому-нибудь поручали заботу о вашем багаже?
– Никому, кроме авиаперевозчиков.
– Никто не упаковывал чемоданы вместо вас?
– Нет, я сам укладывал все вещи.
– Пожалуйста, положите чемодан на столик и откройте. – Таможенница, похоже, ждала, на какой из чемоданов упадет взгляд Эзры. – Вот этот.
Эзра положил чемодан на столик и расстегнул молнию. Боже, он совершил неправильный выбор. Его все-таки будут досматривать. «Спокойствие, спокойствие, – твердил он себе. – Даже если они это найдут, они не поймут, что это такое».
Таможенница откинула крышку чемодана и принялась просматривать содержимое. Черные хлопчатобумажные водолазки, брюки с накладными карманами цвета хаки (точно так же он был одет сейчас), носки, нижнее белье, пара книг, которые он не решился посылать почтой и взял с собой. Остальные книги, несколько сотен, он отправил пароходом.
Таможенница постучала кончиком пальца по кожаному несессеру.
– Будьте любезны, откройте.
Эзра вытащил несессер из чемодана, открыл и положил на стол перед таможенницей. Она стала перебирать содержимое. Зубная паста, зубная нить, бритвенный станок, бутылочки с аспирином. Только отшелушивающий скраб «Десерт Мираж» привлек ее внимание.
– Вы этим пользуетесь? – спросила она.
– Порой приходилось работать под открытым небом, кожа очень пачкалась, – ответил Эзра. – Так хорошо, как этот скраб, мне ни одно средство не помогало.
Таможенница открутила крышку на баночке. Эзра всеми силами постарался сделать вид, будто это его ни капельки не тревожит. Но сердце у него бешено забилось, ладони стали влажными. «Только не вздумай вытирать руки, – сказал он себе. – Стой и терпи».
Баночка была наполнена кремообразной пастой цвета ржавчины. Таможенница понюхала ее.
– Фу, – поморщилась она, отодвинув баночку со скрабом. – И вы этим лицо мазали?
– Да, – кивнул Эзра. – Потом, когда смоешь, эффект просто потрясающий.
Таможенница закрутила крышечку.
– Нет уж, я лучше по-прежнему будут пользоваться скрабом «Нокзема». – Убрав баночку в несессер, таможенница указала на картонный тубус. – Что у вас там?
– Картинки на папирусе. Сувениры. Я их купил в магазине. В аэропорту, в Израиле. – Он порылся в кармане. – У меня есть чек. Они не представляют никакой ценности.
– Снимите, пожалуйста, крышку с тубуса.
Эзра выполнил требование таможенницы. Она посмотрела в тубус, как в телескоп.
«Интересно, что она может там увидеть?» – гадал Эзра.
– А кто это, с собачьей головой?
– Похоже, вы смотрите на Анубиса, – отозвался Эзра. – Это бог мертвых. На самом деле у него голова шакала.
Господи, о чем он только думал? Зачем ему понадобилось ее поправлять?
Таможенница закрыла тубус пластиковой крышкой и положила его на стол рядом с чемоданом. Затем она поставила штамп внизу бланка декларации.
– Спасибо, – сказала она. – Стоянка наземного транспорта – по коридору налево.
Эзра собрал чемоданы, зажал тубус под мышкой и вышел из зоны таможенного досмотра. Он чувствовал, что черная водолазка прилипла к спине, так он вспотел. Но ему приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не пуститься в пляс от радости.
Оказавшись в зоне прибытия, он сразу увидел своего дядю Мори в голубой ветровке. Мори держал в руках написанный от руки плакат с фамилией Эзры – «МЕТЦГЕР».
Эзра, нагруженный чемоданами, кивнул Мори. Тот поспешил помочь ему. Они поставили чемоданы на пол и обнялись.
Мори сделал шаг назад и смерил Эзру взглядом с ног до головы.
– Ты похудел, – констатировал он.
– Ты тоже.
Это было неправдой. Дядя Мори не только не сбросил ни фунта, но выглядел на все свои шестьдесят пять, пожалуй, даже чуточку старше.
– А зачем тебе понадобился этот плакат? Ты думал, я тебя не узнаю?
– Я думал, что я не узнаю тебя.
Мори был готов взять самый тяжелый чемодан, но Эзра остановил его.
– Возьми вот этот. – Он протянул дяде ручку маленького чемоданчика на колесах.
Мори пошел медленно, вперевалку. Он был всего на год старше своего брата, отца Эзры, но выглядел намного старше. Жизнь обращалась с Мори сурово, а он, как сам любил говаривать, сурово обращался с жизнью. В то время как его брат Сэм во всем преуспевал и уже к тридцати годам сколотил состояние, Мори порхал с одной работы на другую, от женщины к женщине, нигде не задерживаясь надолго, ни к чему не относясь всерьез. В итоге он стал работать на Сэма и его семейство, сменив множество должностей: от мальчика на побегушках до няньки. Сегодня он работал шофером.
Черный «линкольн» стоял на VIP-парковке, и это сразу напомнило Эзре о том, что он вновь попал в сферу влияния своего отца. Мори открыл заднюю дверцу.
– Ты не хочешь, чтобы я сел впереди?
– У меня тут столько своего навалено. Садись давай.
Эзра сел на заднее сиденье. На самом деле Мори любил, чтобы было именно так. Мори втиснулся на переднее сиденье, сдвинул в сторону стопку номеров «Daily Racing»[6] и вывел машину из автомобильного хаоса, воцарившегося вблизи аэропорта.
По пути до города Эзра спросил, где проводят вечер его отец и мачеха Кимберли. Он надеялся, что они отбыли на виллу в Палм-Бич.
– Они дома. У них сегодня званый ужин.
Эзре стало тоскливо.
– Кто в гостях?
Мори знал, что перечень гостей у Эзры восторга не вызовет.
– Мэр, – ответил он неохотно. – И еще парочка больших шишек.
– Мы не можем подъехать с черного входа?
Мори взглянул на отражение Эзры в зеркале заднего вида. «Столько времени прошло, – подумал он, – а ничего не изменилось».
– Можно попробовать, но они ждут тебя. Хотят увидеть.
Эзра всегда боялся этого возвращения домой, именно поэтому он и не возвращался столько лет. Последние слова, которыми они обменялись с отцом, были очень грубыми. А теперь, что еще хуже, ему пришлось покинуть Израиль при особых обстоятельствах. Эзра не знал, все ли известно его родственникам о том, что там произошло. Всей истории он не рассказывал никому, но прекрасно знал, что у его отца всегда и везде могли отыскаться свои источники информации. И если Метцгер-старший пока чего-то не знал, то мог узнать в самое ближайшее время.
Потом они с Мори говорили о более нейтральных вещах: о бейсбольной команде «Мете», о том, что происходило в городе, о домоправительнице Гертруде, о поварихе Трине. Когда они подъехали к дому, Мори повел машину по кольцевой подъездной дорожке и остановил у парадного входа.
– Чемоданы можешь оставить в багажнике, – сказал он. – Я пошлю их наверх в грузовом лифте.
– Спасибо, – отозвался Эзра. – Завтра увидимся?
– Только попробуй со мной не повидаться!
Эзра взял картонный тубус. Швейцар был новый, он не узнал Эзру, но зато узнал «линкольн» и Мори,
