Успеют ли добежать до платформы?
Поезд стремительно приближался. Джон-Том теребил струны, панически вспоминая песни, которые имели отношение к поездам. Тема из фильма «На игле»? Нет, это едва ли подействует. А слов песни «A- Train a-coming» ему не вспомнить. Хэви-метал, панк, даже индастриал… Нет, все это не годится против поездов.
Он так и не успел найти годный вариант. Налетел поезд. Машинист увидел бегущую по пути троицу, душераздирающий визг тормозов покатился по туннелю.
Слишком поздно!
Джон-Том споткнулся на пути. Уже падая, увидел прямо перед собой нечто необычное. Не пустую пластиковую обертку, не окурок, не рваный проигрышный лотерейный билет. Диск черного тумана лежал между рельсовых нитей, не касаясь их. И Джон-Том упал прямо на этот диск, надеясь, что спутники заметят и поймут, что надо делать. В самый последний миг пришла кошмарная мысль, что это клочок самого обычного темного тумана, поднимающегося с нагретого пути.
Но Джон-Том не встретил препятствия. Охваченный восторгом и благодарностью, он почувствовал, что проваливается. Казалось, поезд пронесся в считанных сантиметрах над его затылком. Постепенно рев смолк. Наконец Джон-Том ударился о землю, перекатился, открыл глаза, каковые оставались принадлежностью головы, а голова не разлучилась с плечами. И это – хороший знак.
Джон-Том сел, помассировал шею, поморщился. Нащупал драгоценную дуару на спине – она благополучно выдержала падение. Лежавший рядом Мадж приоткрыл глаз, с упреком посмотрел на друга, простонал:
– Ну, все, чувак. С меня хватит. Выдай-ка мою долю золотишка, что дал тебе дедушка Вольнопер, и почапаю-ка я своим путем.
Закряхтел, очухиваясь, Стромагг. Джон-Том отвел взгляд от рассерженного выдра и обмер:
– Я бы тебе советовал оглянуться, прежде чем уходить.
– Че? Да на фига мне оглядываться… – Выдр все же обернулся, умолк и вытаращился по примеру друга.
Замок Намур венчал собою узкую гряду скал. Куда ни глянь, одни кручи. От склона горы, на котором оказались выдр, человек и медведь, к узкому промежуточному пику тянулся мост, а оттуда изгибался второй мост, еще уже, и примыкал он к высокой деревянной двери. Кругом высились гранитные шпили, а на далеком горизонте раскинулось покрытое лесом плато. Картина впечатляла, даже зачаровывала.
Мадж вышел на первый мост, осторожно глянул через единственные перила. Будто яркая синяя лента свисала там с руки великана – то извивалась проложившая себе путь в глубоком каньоне речушка. Путники добрались до промежуточной скалы и прошли по второму мосту, и вот они стоят перед тяжелой, окованной железом дверью. Выдр запрокинул голову, упер кулаки в бедра и пробормотал:
– Ну, че теперь, друг мой чародей? Можа, ключик нам наколдуешь?
– Мадж, дай мне хоть дух перевести, – рассердился Джон-Том. – Я вас со Стромаггом привел сюда? Привел! Значит, и сейчас что-нибудь придумаю.
Выдр фыркнул:
– Да уж, привел… Хотя можно было попрямее дорожку выбрать. Лондон! – Он опечаленно покачал головой: – Эх, добраться бы мне когда-нибудь до милого сердцу Линчбени!
Молчаливый Стромагг, не прислушиваясь к спору человека и выдра, шагнул к препятствию, посмотрел, а затем сложил кулачища величиной с пушечное ядро. Вскинул их над головой, поднялся на цыпочки и обрушил на дверь оба кулака, прибавив к ним тяжесть всего гигантского тела. Средняя часть двери превратилась в россыпь щепы, над этими руинами клубилась пыль. Мадж осторожно приблизился, заглянул в пробоину:
– Ни хрена ж себе ключик!
В фойе было сумрачно, источниками света служили только высокие окна. И – ни единой живой души, даже пестрая крыса нигде не прошмыгнет. Сверхчуткий нос Маджа работал вовсю, трепетали длинные усы:
– Чувак, а ты уверен, что это – тот самый замок? Джон-Том шел по вестибюлю с высокими стенами, глядя на широкую, о двух маршах, лестницу в конце грандиозного зала.
– Я пел о нем и только о нем. Мы – там, где надо, наверняка.
И все же он сомневался и беспокоился, пока поиски не привели компанию в просторную, пышно изукрашенную спальню. Через витражные окна сочился радужный свет, заливая золотом мебель и превращая кружевной балдахин над кроватью в филигранное световое шоу.
На кровати лежала принцесса, а может, и не принцесса, но уж определенно писаная красавица. Она мирно почивала: руки сложены на груди, пухлые губы тронуты нежной улыбкой. Шлепнув по шаловливой руке Маджа, Джон-Том задумчиво проговорил:
– Почему-то мне это кажется знакомым…
– А мне – оченно даже странным, – добавил обуреваемый самыми разными чувствами Мадж, глядя на неподвижную девицу. – Старичина Вральфрам ни словечком не обмолвился о том, что его пассия лежит в коме. Че же получается – ты ей песенки петь будешь, а она даже ухом не поведет?
Слабый шорох кожи тонкой выделки о камень заставил всех троих разом обернуться. В дверях стоял их наниматель, но Вольфрама с трудом можно было узнать. Куда девался лебезящий старец! Казалось, Вольфрам прибавил росту, не говоря уже о стати и важности. Накидка бликовала в лучах витражей, в стеклянном навершии посоха мерцала пленная молния. От пришельца в буквальном смысле слова веяло властью.
– Итак, я не ошибся в выборе, и вы исполнили свое предназначение. – Проходя в спальню, Вольфрам не смотрел ни на кого, кроме безмятежно почивающей красотки. – Жалкие невежды! Неужто вы и впрямь подумали, что я, Вольфрам Величавый, всепоглощающий властелин Теплоземелья, доверю судьбу владетельницы Намура вашему легкомысленному попечению?
