Подхватив оружие, Ларсон резко развернулся ко второму бандиту, но тот успел выстрелить в Тазиара. От пули маленький верхолаз увернулся, но потерял равновесие и сорвался со своей ненадежной опоры.
– Нет!
С диким криком Эл бросился другу на выручку, хотя никакой возможности помочь ему у него не было. В это мгновение пуля обожгла ему бедро. Он упал, как и Тазиар, с той лишь разницей, что у него под ногами была твердая поверхность, а скалолаз сорвался в бездну.
– Нет! Нет!
Его захлестнула дикая, безумная ярость.
Направив пистолет, отобранный у блондина, на второго бандита, Ларсон нажимал на спуск снова и снова, пока не опустошил магазин.
– Тазиар! – стонал он. – Нет! Нет! Обезоруженный им светловолосый бандит валялся без сознания возле сувенирного киоска. Его окружала толпа недавних заложников. Некоторые пытались связать его самолетиками Кинг-Конга и другими сувенирами, имевшими шнурки или ленты, другие просто пинали или швырялись чем попало.
Выронив пистолет, Ларсон упал на колени и, обхватив лицо руками – собственная липкая и теплая кровь измазала его щеки, – закричал:
– Это я, я виноват! Только я! Не сунься я в это место, они бы его не заметили! Тазиар погиб из-за меня!
Миссис Ларсон бросилась к сыну и обняла его, словно маленького ребенка. Она видела, что он весь в крови, и по щекам ее текли слезы.
– Эл! Эл, скажи что-нибудь.
Пэм опустилась рядом с ним на колени и взяла в ладони его израненную руку.
– Со мной все в порядке, мама, – прохрипел Ларсон, хотя сам так не думал.
Но если и мог надеяться ввести в заблуждение мать и сестру, то с Силме это не получилось. Его настроение, так же как и ход мыслей, было для нее очевидно.
– Перестань казнить себя, – сказала она, подойдя к нему последней, уже после матери и сестры. – Ты не мог знать, где он.
Эл покачал головой. Виновником смерти друга оказался именно он. Во Вьетнаме он научился чувствовать себя ответственным за каждого из боевых товарищей, Делать все для того, чтобы они уцелели. Каждый из них мог полностью положиться на него, так же как и он на любого из них. Но на сей раз он допустил ошибку, и его лучший друг заплатил за это жизнью.
Задержка Силме, видимо, объяснялась тем, что она ходила отпирать дверь на лестничную шахту. Во всяком случае, спустя мгновение на площадке появились полицейские. Успокаивая освобожденных заложников, они приступили к осмотру места происшествия.
– Что тут произошло? – спросил Картер, но это оказалось опрометчивым поступком. Можно сказать, что бедняга открыл шлюз, ибо чуть ли не все спасенные заговорили одновременно, перебивая друг друга.
– Что случилось, на самом-то деле? – Махан направился к Ларсону.
Прежде чем Эл успел вымолвить хоть слово, заговорила перепачканная кровью сына миссис Ларсон.
– Они стреляли в моего мальчика, вот что! Не видите разве, он весь в крови!
– Со мной все в порядке, – подал голос сам Ларсон, снова погрешив против истины. Рука болела, бедро жгло огнем, но все это было пустяком в сравнении с душевными терзаниями.
– Махан! – крикнул Картер, перекрывая людской гомон.
– Да!
– Я сейчас уведу освобожденных людей и пришлю подмогу. Ты выяснил, тут все в порядке?
Полицейский посмотрел на Ларсона.
– Бандиты больше не опасны, – ответил Эл на молчаливый вопрос. Двое валяются на площадке, третий полетел вниз.
Последние слова отозвались в его сердце острой болью.
Полетел вниз… как и Тазиар!
– Ясно. – Полисмен окинул взглядом стоявших рядом с Элом женщин. – Вам, леди, надо будет спуститься вместе со всеми.
– Я не оставлю сына, – покачала головой миссис Ларсон.
Махан перевел взгляд на Пэм.
– Брата, – сказала девушка.
– Моего жениха, – сообщила Силме, прежде чем он успел к ней обратиться.
Полицейский вздохнул, потом похлопал Ларсона по плечу.
– Вообще-то, парень, я понял, почему ты так поступил. Ты ведь не из ФБР, верно?
