Ларсон слабо улыбнулся.
– Я бы не стал говорить этого, будь я оттуда. Махан рассмеялся.
– Картер скоро приведет сюда медиков. Продержишься?
– Со мной бывало и похуже.
– Правда? – Мужчина откинул светлые волосы со лба. – Может, мне стоит еще раз подумать насчет ФБР?
– Эй! – донесся голос со стороны сувенирного киоска. – Я, между прочим, тоже ранен. Но почему-то милые дамы не рвутся окружить меня заботой.
Все встрепенулись, а Эл, узнав голос, даже попытался встать.
– Скалолаз? Не может быть!
Тазиар появился со стороны лестничной шахты. За ним тянулся кровавый след, кровавые пятна покрывали и его изорванную в клочья одежду.
Вопрос, произнести который Ларсону так и не удалось, задала Силме.
– Как ты?..
– Стой! Не двигаться!
Махан подошел к Тазиару, держа его на мушке.
– Ты кто такой?
– Это наш друг, Тазиар Медакан! – заявила Силме. Пэм покачала головой.
</emphasis
Тазиар слабо улыбнулся.
– Свалиться – это чепуха. Забраться обратно и найти открытое окно, чтобы в него пролезть, было потруднее. – Видя, что все ждут объяснений, он продолжил: – Пролетел два этажа, приземлился на карниз и залез в открытое окно. – Он поднял руку, как бы констатируя очевидное. – Подойди сюда и можешь меня потрогать.
– Чудо! – выдохнула миссис Ларсон. Махан почесал в затылке.
– Вообще-то, прежде чем тут поставили ограждение, было предпринято с дюжину попыток самоубийств. И, насколько я помню, ни один из этих чокнутых до земли не долетел.
– Правда?
Миссис Ларсон наконец оторвала взгляд от сына, что весьма обрадовало Эла. Он боялся, что не выдержит столь активного сострадания.
– Точно! Кажется, если я не ошибаюсь, один парень приземлился на том же карнизе, что и ваш приятель. Сломал пару костей, но не более того. Фокус в том, что потоки воздуха сносят все и всех назад, к зданию. Бьюсь об заклад, собирая по пенни на каждом карнизе, можно было бы заработать состояние.
Ларсон всегда полагал, что падающая с небоскреба монетка убила бы наповал любого, но только сейчас понял, почему ни разу не слышал о подобной трагедии, хотя здание, помимо смотровой площадки восемьдесят шестого этажа, имело еще и множество окон.
Послышался шум прибывающего лифта, и он вздохнул с облегчением. Все хорошо – Тазиар жив, а вот и медики! Ларсон умиротворенно закрыл глаза и сжал руку сестры, прислушиваясь к вибрации мраморного пола.
Элизабет Мун – Дары
(«Наемник»)
В самый разгар весны, когда повсюду оживают цветы и их запах наполняет дыхание, Долл Дырявые Руки, третий сын Гори Высокого, разругался с отцом и братьями и отправился на поиски приключений.
– Ты еще пожалеешь об этом, – предрекал отец.
– На брюхе приползешь, когда жрать захочешь, – обещал ему старший брат.
– Вот увидишь, никому не нужен растяпа, у которого все из рук валится, – напутствовал средний брат.
Младшие братья и две сестры знай себе ухмылялись. Только третья сестренка расплакалась и обняла его, уговаривая остаться. Остальные глазели и смеялись, и тогда он отвернулся от них.
– Погоди, – сказала сестренка. – Я хочу кое-что дать тебе на прощанье.
– Если ему что-то и надо дать на прощанье, – вмешался отец, – так это пинка под зад.
Но все же он отошел в сторонку, и девочка, подбежав к кровати, вытащила из-под подушки свое сокровище – обструганную деревяшку, напоминающую по виду нож. Она нашла ее в прошлом году, когда собирала орехи, – та валялась среди опавших листьев. Девочка подбежала к брату и вложила ее ему в руку.
– Возьми, – сказала она. – Вдруг пригодится.
Это была всего-навсего деревяшка, к тому же не слишком острая, но за сегодняшний день то были первые ласковые слова, которые он услышал.
– Ты правда хочешь его мне отдать, Юлия? – спросил он.
