обставлена во французском стиле, причем очень элегантно: столы со столешницами из черного мрамора, стулья, кресла и диваны в изысканном античном стиле, зеркала в красивых рамах, тяжелые гардины и толстые пушистые ковры. Без всякого ясновидения я мог бы биться об заклад, что интерьер этой комнаты – дело рук миссис Сентас.
Она присела на краешек стула и вопросительно взглянула на меня. Из кухни вышел Гарри Сентас со стаканом в руке.
– В чем дело? – спросил он, глядя на меня как на назойливого коммивояжера.
– Мистер Уоллис хочет сообщить нам что-то об Элен, – пояснила его более сдержанная супруга.
– Да? – Сентас с трудом уместил свое тело на стуле. – Ну?
Я чувствовал себя крайне неуютно. Одно дело доказывать свою правоту Энн, и совсем другое – сидеть перед четой Сентасов, желая сообщить им мою, мягко говоря, не слишком очевидную информацию.
– Я хотел вас спросить, – наконец решился я, – когда вы последний раз получали известия от вашей сестры?
– А зачем тебе? – подозрительно прищурился Гарри.
– У меня есть на то причины, – продолжал настаивать я. – Так когда?
– Какое твое дело? – начал Гарри, но миссис Сентас его остановила.
– Гарри, – только и произнесла она, но этого оказалось достаточно, чтобы он мгновенно онемел. Я внимательно посмотрел на миссис Сентас. Она выглядела немного обескураженной. – Почему вы спрашиваете? – напряженно поинтересовалась она.
– Что ты сделал? Наверное, нашел ее письмо, которое она отправила нам, вскрыл и прочитал? – заорал Гарри Сентас.
– Нет, – спокойно ответил я, внимательно глядя на сидящих передо мной мужчину и женщину.
– Мистер Уоллис, кажется, я задала вам вопрос, – холодно произнесла миссис Сентас.
За ее ледяной отчужденностью явственно угадывался страх.
– А я задал вам вопрос, миссис Сентас, потому что хочу кое-что сообщить вам о вашей сестре, но прежде хочу узнать...
– Что вы хотите сообщить? – перебила она. – Я требую, чтобы вы мне все сказали.
– Боюсь, что ваша сестра мертва.
Миссис Сентас вздрогнула, но не произнесла ни слова.
– Что ты, черт побери, несешь? – Гарри Сентас стукнул своим стаканом по столу с такой силой, что по меньшей мере половина содержимого выплеснулась на пушистый ковер.
– Гарри, – дрожащим голосом проговорила миссис Сентас, и тот снова послушно заткнулся.
Я пожалел, что высказал им все прямо, в лоб, без подготовки, но миссис Сентас сама вынудила меня. Она же и нарушила затянувшееся молчание:
– Откуда вы знаете?
– Потому что я видел ее в нашем доме.
– Что? – потрясенно воскликнула миссис Сентас.
И тут снова вмешался ее драгоценный супруг.
– Ты за кого нас принимаешь, парень? – завопил он. – Приперся в дом и несешь черт знает что. Будь я проклят, если хоть на секунду поверю в твои небылицы.
– Это вовсе не... – начал я, но, оказывается, Гарри еще не завершил свою пламенную речь.
– Не знаю, в какую игру ты играешь, – рычал он, тыча в меня толстым пальцем, – но лучше поберегись, предупреждаю.
– Гарри...
Он снова замолчал. Просто удивительно, как легко ей удавалось укрощать этого громилу.
– Послушай, Милдред, – уже потише обратился он к жене, – неужели ты не понимаешь, что...
И Сентас снова замолчал. На сей раз жена призвала его к порядку легким движением головы.
– Так вы получали от нее какие-нибудь известия? – снова спросил я.
– С тех пор, как она уехала в Нью-Йорк, – нет. – Голос миссис Сентас звучал глухо.
– Как давно это было?
– Почти год назад.
– Так, парень, мы не желаем тебя больше слушать. – Гарри Сентас вскочил и навис надо мной своей огромной тушей. – Убирайся вон отсюда, и немедленно.
– Гарри, замолчи.
– Послушай, – обратился он к жене, – неужели ты собираешься и дальше слушать этого психа? Я же сказал, убирайся к черту! – Последнее относилось уже ко мне.
Я встал.
– Мистер Уоллис, что вы имели в виду, говоря, что видели мою сестру? – В голосе миссис Сентас теперь
