величием радуги, но странным туманным спектром, колышущимся в полуметре от земли. Сорванный цветок лежал в моей руке подобно пойманному светляку, источая слабый, почти незаметный пряный аромат. Я с удовольствием его вдохнула, чувствуя, как очищается разум, а мысли становятся упорядоченней, и наклонилась к следующему цветку.
Глава 9.
Спустя десять минут в моих руках собрался прекраснейший букет, и я бы продолжила своё занятие просто ради удовольствия ощущать острый запах оборванных стеблей и видеть, как букет всё увеличивается и увеличивается, наливаясь новыми оттенками… Но первые лучи солнца уже скользили по траве, и хрупкие цветы сворачивались в плотные и невзрачные бутоны, укрываясь от разрушительного воздействия дневного светила.
Я в последний раз вдохнула аромат букета и быстро укутала его в змеиную кожу (вот она и пригодилась). *Ксан? - дотянулась я мыслью до демона.
От него исходили волны нервного возбуждения и самодовольства.
- Хозяйка? Чего хочешь?
- Как у вас там дела?
- Скоро закончим. Я приду за тобой через полчаса. Жди.
На этом связь оборвалась, и больше Аксандр так и не отозвался. Пожав плечами, я решила воспользоваться случаем и набрать ещё немного трав. Видимо, где-то в глубинах загадочной кошачьей души обосновался хомяк.
Демон появился даже раньше, чем обещал, принеся запах гари и крови.
- Ксан, всё прошло нормально?
- Вполне, - демон довольно облизнулся, всем своим видом показывая удовольствие. - Садись на меня. Твой двуногий приятель с лошадьми ждёт нас на дороге. Надо торопиться.
Я не без некоторой мстительности быстро вскарабкалась на прилёгшего демона и крепко вцепилась в его густую шерсть.
- И-ха, полетели, - радостно завопило это рыжее чудовище и рванулось вперёд с невообразимой скоростью.
Я испуганно-восторженно пискнула и зажмурилась, не желая видеть летящие на нас и сворачивающие лишь в последнее мгновение древесные стволы. Поездка на демоне стала тем ещё 'удовольствием'. Я лежала на нём, обхватив его ногами и крепко вцепившись руками в ошейник. Несмотря на это, при каждом прыжке меня сначала крепко вжимало в спину транспортного средства, а затем больно ударяло о его хребет. Желудок сжимался при каждом резком движении, стараясь вытолкнуть даже тот невеликий завтрак, который я успела в него поместить. К тому же было очень страшно от мысли, что я могу не удержаться и свалиться с Ксана при очередном резком повороте. К счастью этого так и не произошло.
Спустя неопределённое время (мне было как-то не до его измерений), ход стал ровнее, и я рискнула открыть глаза. Оказалось, мы уже выбрались на дорогу и теперь мчимся по ней, быстро приближаясь к всаднику с заводной лошадью. Всадником, естественно, оказался Тиэн. Поравнявшись с ним Ксан затормозил столь резко, что меня резко бросило вперёд, и присел, недвусмысленно намекая, что больше не собирается изображать верховое животное. Я съехала по нему, как по детской горке, а потом с трудом поднялась на ноги, приходя в себя.
- Спасибо, милый, что не убил, - не сумела сдержаться я и потрепала демона по пушистому загривку.
- Госпожа, выпей это, - Тиэн протянул мне ставшую привычной порцию зелья маскировки. - Только теперь мы будем обнищавшими, но не утратившими достоинства дворянами. Госпожа по-прежнему будет моей сестрой. Урождённой Эйлиной Эайдор. Теперь тебе придётся высокомерно молчать, односложно отвечая на прямые вопросы. Следи, чтобы к тебе обращались не иначе, как высокородная госпожа или седжонде Эайдор. Все другие обращения игнорируй, а если вдруг посмеют назвать лани или кесион, возмущайся и обещай наглецу все смертные казни, какие только сможешь придумать.
- Ну, - я усмехнулась. - Придумать можно многое. Вот только, я понятия не имею, как должны выглядеть эти седжонде. И кстати, что означают все эти слова?
- Седжонде - это обращение к незамужней аристократке, не имеющей прямых родственных связей с божественным императором. Кесион - обращение к незамужней горожанке, а лани - к деревенской девушке.
- А за замужнюю горожанку меня принять не могут? - скептически осведомилась я.
- Нет, конечно. На тебе же нет ошейника, - изумился следопыт, но тут же опомнился. - Госпожа, я всё объясню потом. Но сейчас пора двигаться. Мы должны въехать в Оссору хотя бы за два час до заката.
- Это понятно. Непонятно только, как я приму облик, который не представляю.
- Здесь я могу помочь, - ангельским голоском вмешался в наш разговор демон. - Если, конечно, Тиэн доверится мне настолько, что даст прочитать его мысли.
В его красных глазах проскользнуло непонятное мне выражение. Да и следопыт как-то странно напрягся. Хотя его я понимаю: я ведь тоже боялась открывать свой разум демону.
- Ксан, даже если он разрешит, ты не будешь лезть глубоко в разум: только считаешь представленный образ и передашь его мне. Ясно?
- Конечно же, ясно, - почти пропел этот рыжий нахал. - Я и не предполагал ничего другого.
Я обернулась к потомку дракона:
- Тиэн? Ты позволишь?
Он колебался всего несколько секунд:
- Хорошо. Раз другого выхода нет.
- Отлично, - демон метнулся к человеку так быстро, что я не уловила движение. Он просто внезапно оказался рядом с потомком дракона и прижал один из хвостов к его лбу.
- Ксан! - я рванулась к ним, вспомнив про ядовитые жала, но тут же замерла: Аксандр вернулся в исходное положение и принялся вылизывать переднюю лапу, а Тиэн ошарашенно мотал головой, приходя в себя.
- Но… Твой яд, - надо как-то поработать над своей способностью связно излагать мысли.
- Что яд? - удивился демон, но, к счастью, тут же всё понял. - Ну ты даёшь, хозяйка! Хорош бы я был, если бы каждый, к кому мой хвост прикоснётся, тут же умирал. Естественно, я могу регулировать уровень собственной ядовитости. Держи лучше.
Я получила чёткий мыслеобраз и, зафиксировав его, одним глотком опорожнила склянку. Жидкость огненной волной пробежалась по пищеводу, ухнув в желудок, а я в очередной раз подумала, что такими темпами мне скоро придётся лечиться от гастрита и язвы.
Теперь я выглядела как бледная, стройная девушка лет двадцати, одетая в когда-то красивую, но сейчас выцветшую и потёртую амазонку. Тиэн озаботился даже грязными пятнами по подолу и тенями под глазами. Сам он также выпил зелье. Его костюм, сшитый из тонкой, неизвестной мне кожи и парчи, носил следы тяжелых времён, но рукоять трофейной сабли, которую мужчина нацепил на пояс, блестела как новенькая. Вот только цвета и рисунок металлических и костяных накладок на ножнах кардинально изменились.
После этого следопыт подвёл ко мне лошадь, на самом деле оказавшуюся рослым тонконогим жеребцом, и предложил помочь сесть. Не скажу, чтобы это вызвало во мне прилив энтузиазма. За всю свою человеческую жизнь я ровно дважды садилась на лошадь. Первый раз в памяти не отложился (ибо было мне тогда не более пяти лет), оставив как свидетельство своего бытия лишь полароидную фотографию. Второй же произошёл уже в практически сознательном возрасте семнадцати лет от рождения. Двухчасовая прогулка неторопливым шагом на предельно смирном жеребце, носящем гордую кличку Рено, одарила
