- Пока ничего не случится, но надо поторапливаться. Шут его знает, сколько здесь слонов.
Я резко встал. Сейчас не время было спорить, хотя мне совсем не хотелось идти вглубь. Разведчик махнул следовать за ним и, пригнувшись, быстрым шагом скрылся в густой траве. Я тяжело вздохнул и полез следом. Если бы не шлем на мне, то лицо вмиг бы покрылось порезами - трава была жесткая и острая, комбинезон быстро покрылся неглубокими порезами. Я выставил перед собой винтовку, защищаясь от травы. Штирлиц сделал тоже самое.
У меня началась отдышка от подъема вверх. Ноги становились ватными, стало тяжелее их поднимать, чтобы сделать следующий шаг.
И тут высокая трава резко исчезла, а под ногами появился асфальт с пробившимися из-под него молодыми деревцами. Мы вышли на какую-то площадку, слева располагалось длинное здание из красного кирпича, прямо котельная с возвышающейся вверх железной трубой. Что-то в здание мне идти совсем не хотелось, но туда Штирлиц и не смотрел. Он уверенно засеменил к котельной.
- Держи винтовку и рюкзак, я залезу на трубу осмотреться.
Я стал ждать на стреме, присев на одно колено. Здесь, внизу, мне вдруг самому захотелось на трубу залезть. То и дело казалось, что вот прямо сейчас из высокой травы или из-за деревьев появятся притаившиеся псевдослоны или еще что похуже. Но обошлось. Разведчик слез, подобрал свои вещи и, не говоря ни слова, побежал в траву. Я еле за ним успел.
Мы выбежали на открытую поляну, которая мне не понравилась еще больше, чем сам холм и встали. Поляна была абсолютно лишена растительности, и земля на ней испещрена трещинами, словно высохшее русло реки в пустыне. Недалеко лежал какой-то металлолом. Дозиметр показывал такой же уровень радиации, как и на большой земле, хотя само болото фонило на пределе нормы.
- Не нравится мне это место, - прогудел я.
- Вот наш спутник, - показал Штирлиц на металлолом. - Забираем блок записи и управления и валим отсюда. Включи детекторы в своем шлеме, здесь уже явно не болото.
Я так и сделал, но экран показывал тишь да гладь.
- В чем же загвоздка? - стал я ломать себе голову.
- Что?
- Детекторы показывают полное отсутствие аномалий и движения, но здесь явно что-то не так.
- А может, как раз и все в порядке? Просто ты привык к опасностям…
- Это же Зона! - перебил я его.
- Ладно, некогда рассусоливать. Пошли.
И он пошел, медленно пошел, неуверенно. Идиот старый. Добровольная отмычка. Сгинет сам и меня с собой потащит в преисподнюю. Я потоптался на месте, чтобы между нами образовался интервал десять- пятнадцать шагов и пошел следом.
Иду я, значит, смотрю ему под ноги, а самому как-то жарко становится. Солнце еще это проклятое вылезло. Капельки пота заструились по спине и лицу. Душно. Хочется снять шлем и пусть даже самый радиоактивный ветер морду обдувает. Но не поддаюсь желанию - нельзя.
Над поляной поднялся горячий воздух, делая останки спутника и тело Александра Сергеевича немного размытыми.
Разведчик сдался жаре и снял с себя каску и маску, обнажив седые полосы, и кинул на землю. Мне все равно, я за него не подписывался.
Заливаюсь потом.
Горячий воздух обжигает горло.
Мы почти дошли.
Я небрежно бросил отяжелевшую винтовку и подключил гофрированную трубку вместо фильтров. Включил подачу воздуха и глубоко вздохнул. Так намного легче.
Смотрю на Штирлица. Он стал на колени перед спутником и что-то там ковырял руками. Пусть ковыряется.
С натугой подобрал винтовку. От чего же она такая тяжелая?
Иду к спутнику. Разведчик тем временем выпотрошил свой рюкзак и стал осторожно складывать туда какие-то коробки.
- Ну что? - говорю устало. - Нашли?
- Нашел, - не поворачиваясь, глухо отвечает разведчик.
И заваливается на бок.
- Э, вы чего? - падаю рядом с ним на колени, небрежно кинув винтовку.
Переворачиваю его набок. Ух и тяжелый, гад. Лицо все красное, губы обсохшие, глаза закрытые. Бью ладонью по лицу, насколько хватило сил.
- Вставай, правительственная морда. Пошли отсюда.
Он молчит, не шевелится.
Защемило под ложечкой.
Дрожащим пальцем поднимаю ему одно веко, второе, и из моей груди вырывается вой отчаяния. Его зрачки расширены, а веки сами не закрываются.
Не помня себя, хватаю его SR-25 и вешаю через плечо накрест. Затем надеваю рюкзак и хватаю свою винтовку.
Еле встаю.
Чертова поляна.
Иду назад.
Почти бегу.
Подальше от центра.
Подальше от трупа Александра Сергеевича.
Подальше от поляны.
Через заросли.
Через болото.
И только стоя по грудь в прохладной жиже болота я опомнился. Перевожу дыхание, мысли только две: охладиться и пить. Сил почти нет. Моя винтовка в жиже. Потом почищу.
Немного остыв, я выбрался на сушу и побрел к стоянке. Что-то на спине сильно мешает идти, но жажда меня подгоняет. У сталкеров есть чистая вода. У Димки есть вода. У меня она есть, в моем рюкзаке.
Группа из трех человек смотрит на меня, ощетинившись оружием, но я не обращаю на них внимания. Пить.
Вот мой рюкзак, в куче чужих рюкзаков. Падаю на колени, снимаю шлем и пытаюсь негнущимися пальцами отстегнуть лямки рюкзака. Черт, кто же их придумал! Расстегнул, достал флягу, отвернул колпачок и жадно прильнул к горлышку. Какой кайф! Но вода была быстро выпита. Мне протягивают вторую флягу, и я ее жадно выпиваю. Все, напился. Падаю на спину, и в позвоночник что-то больно упирается. Переворачиваюсь на бок и пытаюсь снять рюкзак, но мне помогают. Свобода!
Надо мной нависает лицо Димки:
- Толь! Что случилось? Мы вас уже три часа ждем. Где Штирлиц? Он задержался? Что за мутанты на нас напали? Вы стреляли?
Я закрыл глаза и наслаждаюсь отдыхом.
- Нет больше Штирлица, сжарился на поляне, - спокойно говорю.
- Какой поляне? - встрял голос Николая.
- Выжженной, что в центре холма. Ох, там и солнце палило, хуже, чем в пустыне, чуть сам не сварился в собственном поту.
- Какое солнце? Он бредит? - не унимался Николай.
- Какая-то аномалия? - предположил Димка.
Открываю глаза. На низком небе проплывают серые тучи, солнца вообще не видно. Что за чертовщина?
- Мы ходили к спутнику, - говорю. - Спутник лежал на поляне, а там жаркое солнце. Было. Блоки спутника в рюкзаке. Штирлиц их сам туда положил и окоченел. Наверное, тепловой удар и сердце не выдержало.
